Хьямс сухо хохотнула:
— И вы называете себя ученым?
— Я ничего этого не утверждаю, — сдержанно сказал Могенс. — Просто хотел вам объяснить, что интересует меня в этих вещах.
— Как ученого, полагаю? — саркастически спросила Хьямс. Она снова расхохоталась. Но внезапно в ее взгляде что-то переменилось. Смех застыл на губах, глаза сузились до щелочек. Теперь она смотрела на Могенса с нескрываемой злобой.
— Ван Андт, — прошипела она. Затем резко отвернулась и еще секунду невидящим взглядом смотрела на книжные полки, потом снова оборотилась к нему: — Ну, конечно! Я же знала, что уже где-то слышала ваше имя!
— Что это значит, моя дорогая? — спросил Мак-Клюр.
В глазах Хьямс появилось что-то новое, ледяное, что заставило Могенса содрогнуться.
— Лучше сами спросите нашего нового коллегу, — сказала она. — Спокойной ночи, профессор Ван Андт!
И с этими словами двинулась к выходу. Могенс хотел ее задержать, но в последний момент понял бессмысленность своего намерения и опустил руку. Хьямс выскочила за порог, оставив дверь открытой. Могенс уговорил себя: просто потому, что та была слишком тяжела, чтобы ее захлопнуть.
На какое-то мгновение в доме повисло тяжелое молчание, которое, наконец, Мак-Клюр нарушил осторожным покашливанием.
— Да, нам тоже пора… идти, — запинаясь, пролепетал он. — Тяжелый выдался денек. Идемте, Мерсер. Уверен, профессор Ван Андт хочет отдохнуть. — Он обождал, пока Мерсер неохотно поднялся, и заставил себя еще раз взглянуть на Могенса. — Спокойной ночи.
Могенс смог ответить Мак-Клюру лишь коротким кивком. Они с Мерсером вышли, но Могенсу потребовалось еще несколько минут, чтобы собраться с силами, выйти из оцепенения и закрыть дверь. Это была первая обстоятельная беседа с коллегами, и если дать ей определение, то это была катастрофа.
«Что ж, — рассудил он. — Есть в этом и положительная сторона: хуже уже быть не может».
Но он ошибался.
Грейвс в тот вечер так и не появился. Могенс несколько раз сам порывался пойти к нему — в конце концов, всего лишь несколько шагов отделяло его от дома Грейвса, — однако отказался от этой мысли и лег спать. К своему удивлению, он мгновенно провалился в сон и проснулся лишь на следующее утро отдохнувшим и посвежевшим, на что вряд ли мог рассчитывать еще вчера вечером. Спал он спокойно, без кошмаров и сновидений.
Да и проснулся он не сам по себе. Его разбудило какое-то движение и позвякивание в непосредственной близости от постели, и, еще прежде чем он открыл глаза, в ноздри ему ударил аромат свежесваренного кофе.
Могенс сел в постели и увидел Тома, который с муравьиным усердием суетился у стола, накрывая завтрак. К аромату кофе примешивался запах жареной грудинки с яичницей, и у Могенса непроизвольно заурчало в животе. Том резко обернулся и в первое мгновение выглядел таким растерянным, словно его поймали за чем-то непристойным, но потом улыбнулся:
— Доброе утро, профессор. Надеюсь, не разбудил вас?
Могенс спустил ноги с кровати и на некоторое время спрятал лицо в ладонях. Он чувствовал себя отдохнувшим, но сон еще не вполне слетел с него, и он подавил зевок.
— Все-таки разбудил. Но есть ли смысл проспать такой восхитительный завтрак, чтобы потом поглощать его холодным? — Он отнял руки от лица, выразительно повел носом, вдыхая ароматы, и посмотрел на стол. — А Грейвс не поручил тебе принести мне что-нибудь более щадящее?
— Сэр? — взгляд Тома выражал недоумение.
— Мне кажется, эта порция сгодится для строительного каменщика, — улыбнулся Могенс. — Или он просто забыл упомянуть, что сегодня мне придется одному разгребать киркой и лопатой завалы под землей?
— Нет, если мне не изменяет память, он говорил только о ноже и вилке, — с чрезвычайной серьезностью ответил Том, но тут же помотал головой и добавил с улыбкой: — Честно говоря, это на самом деле двойная порция. Доктор Мерсер отказался сегодня от завтрака, а выбросить мне было жалко. — Его улыбка расплылась во весь рот. — Кажись, он себя неважно чувствует.
— А вчера вечером, мне показалось, он чувствовал себя прекрасно.
Могенс поднялся, вынул из пиджака, который он за неимением крючков для одежды повесил на спинку стула, карманные часы и открыл крышку. Еще не было и шести; даже для Могенса, который не относил себя к соням, непривычно ранний час.
— Надеюсь, у тебя не войдет в дурную привычку будить меня в такую рань, — сказал он, зевая.
Том сморгнул:
— Рань?
Могенс скривился.
— Ладно, — вздохнул он и взялся за кофейник, чтобы налить себе кофе. Однако прежде чем это сделать, тщательно проинспектировал чашку быстрым, но внимательным взглядом. И только потом наполнил и осушил ее одним глотком.
— Садитесь, профессор, — Том пододвинул стул. — Я сам налью вам.
— Спасибо, — сказал Могенс, но вместо того, чтобы сесть, отступил от стола и слегка смущенно повернул голову к двери. Понятно, только что встав с постели, он испытывал естественную потребность, но ему было неловко сказать об этом. — Я сейчас вернусь.
Укромное местечко находилось чуть в стороне за домами, на полдороги к зарослям, отгораживающим лагерь от кладбища. Могенс размашистым шагом направился туда. Солнце пока не взошло, было еще прохладно, кроме того, его подгоняла мысль о восхитительном завтраке, который накрыл ему Том, и он спешил вернуться под свой кров. Он еще не прошел полпути, когда услышал гул мотора и остановился.
За порослью завиднелся свет фар, потом послышался треск сучьев от пробивающегося через кустарник автомобиля, и Могенс инстинктивно отступил на пару шагов, чтобы не попасть под колеса. Как оказалось, никакой опасности не было — машина хоть и промчалась мимо в хорошем темпе, но на приличном расстоянии, по меньшей мере, шагов в десять-двенадцать. Однако Могенс испугался, как вор, застигнутый на месте преступления.
Это был не просто автомобиль, это был полицейский автомобиль.
Вместо того чтобы поспешить к своему завтраку, Могенс развернулся и быстрым шагом пошел вслед за удаляющимся авто. Полицейская машина сделала крутой разворот у палатки в центре лагеря, так что парусина затрепетала в потоке воздуха, как легкий парус, и так резко затормозила у дома Грейвса, что из-под колес полетели ошметки грязи. Могенс ускорил шаг: он пока не бежал, но был к тому близок.
Из машины уже вылезал коренастый мужчина в до смешного огромном «стетсоне».
[13]
Практически в тот же самый момент распахнулась дверь хижины, и Грейвс появился на пороге. Могенс был еще слишком далеко, чтобы разглядеть лица обоих мужчин, но и на этом расстоянии угадывалось напряжение, возникшее между ними. Теперь Могенс перешел на бег и подоспел к Грейвсу и его посетителю в униформе как раз в момент, когда тот снял свою ковбойскую шляпу и расправил плечи, чтобы как подобает обратиться к Грейвсу.
