Он довольно уныло ответил:
– Вы будете презирать меня, если я отвечу – да?
– Ни в коей мере. Было бы глупо придавать особое значение тому, что случилось вчера вечером. Только подумайте! Вместо того, чтобы сначала выяснить взаимные чувства с Сесилией, вы обращаетесь к моему дяде за разрешением переговорить с ней…
– Но ведь так принято! – заметил он.
– Может быть, это и принято, но это самая большая глупость, которую можно вообразить, особенно, если вы собираетесь заразиться свинкой, прежде чем успеть сделать предложение!
– Думаю, будет бесполезно уверять вас, что я не собирался заражаться свинкой! У меня были причины полагать, что мое предложение не будет ей неприятно.
– Мне кажется, она была расположена к вам, – тепло согласилась Софи. – Но она еще не видела Огэстеса Фонхоупа. Ну, или видела, но не обращала внимания, так что никто и подумать не мог, что она полюбит его.
– Меня эти рассуждения не утешают, мисс Стэнтон-Лейси.
– Зовите меня Софи! Все так делают, а мы к тому же собираемся стать близкими друзьями.
– Мы… мы собираемся? – переспросил он. – То есть, конечно, я очень рад слышать это!
Она рассмеялась.
– О, прошу вас, не пугайтесь! Если вы все еще хотите жениться на Сесилии – я должна признаться, что до встречи с вами я была против этого, а теперь совершенно переменила свое мнение – я подскажу вам, как следует себя вести.
Он невольно улыбнулся.
– Я очень вам признателен! Но если она любит молодого Фонхоупа…
– О, пожалуйста, задумайтесь на мгновение! – серьезно сказала Софи. – Представьте, как все было! Не успели вы переговорить с моим дядей, как подхватили нелепую болезнь! Ей сказали, что она должна стать вашей женой, – довольно варварски и несвоевременно – и тут появляется Огэстес Фонхоуп, который выглядит – вы должны признать это – как принц из сказки. И он не придумывает ничего лучше, кроме как повернуться спиной ко всем женщинам, завлекающим его, и полюбить Сесилию! Мой дорогой сэр, он пишет стихи в ее честь! Он называет ее нимфой и говорит, что ее глаза ярче звезд и тому подобную чушь!
– Святый Боже! – сказал его светлость.
– Именно так! Неудивительно, что она увлеклась им, Полагаю, вам и в голову никогда не приходило назвать ее нимфой!
– Мисс Стэн… Софи! Даже чтобы расположить к себе Сесилию, я не смогу писать стихов, а если бы смог, то будь я проклят, если бы написал такое… Ладно, в любом случае у меня нет к этому склонности!
– О нет! Вам не следует и пробовать затмить Огэстеса в этой области! – сказала Софи. – Ваша сила состоит в том, чтобы отыскать укрытие, когда начинается дождь.
– Простите?
– Вы этого не можете? – спросила она, повернув голову и подняв брови.
– Полагаю, что могу, но…
– Поверьте, это значительно важнее, чем уметь слагать стихи! – пояснила она. – А Огэстес это сделать не в состоянии. Я точно знаю, потому что он ужасающе осрамился в Челси Гарденс. Я-то думала, он сможет, потому и позволила ему сопровождать нас с Сесилией туда в пасмурный день. Наши кисейные платья промокли насквозь, и мы бы умерли от воспаления легких, если бы один из моих хороших друзей не нанял экипаж, чтобы отвезти нас домой. Бедняжка Сили! Она даже рассердилась на Огэстеса!
Он расхохотался.
– Майор Квинтон говорил о вас совершенную правду! – заявил он. – Я уже устрашен вами!
Она улыбнулась, но возразила:
– Не стоит, я ведь собираюсь помогать вам.
– Это-то и страшит меня.
– Ерунда! Вы смеетесь надо мной. Мы установили, что вы сможете найти укрытие во время ливня; я также уверена, что когда вы приглашаете кого-нибудь поужинать в Пьяццу, официанты не сажают вас за столик на сквозняке.
– Нет, – согласился он, зачарованно глядя на нее.
– Огэстес, конечно, не может пригласить нас ужинать в Пьяццу, потому что тетя, без сомнения, не позволит нам принять его приглашение, но однажды он угостил нас чаем здесь, в парке, и я не могла не заметить, что он из числа тех, кого официанты обслуживают последними. Мне кажется, я могу рассчитывать на то, что все будет без сучка, без задоринки, когда вы пригласите нас в театр и на ужин после спектакля. Вам придется, конечно, пригласить и мою тетушку, но…
– Ради всего святого! – прервал он. – Вы ведь не Думаете, что в теперешней ситуации Сесилия согласится принять какое-нибудь мое приглашение!
– Конечно, я думаю, – бесстрастно ответила она. – Более того, вы пригласите Огэстеса.
– Нет, никогда! – заявил он.
– Тогда вы будете большим простаком. Вы должны понять, что Сесилия была вынуждена заявить, что выходит замуж за Огэстеса! Вас здесь не было, чтобы стать объектом ее любви; Огэстес складывал вирши о ее бровях, и ко всему прочему, Чарльз вел себя как тиран, запрещая ей думать об Огэстесе и приказывая выйти за вас! Уверяю вас, было бы странно, если бы она не сделала то, что сделала!
Некоторое время он ехал молча, поглаживая своего к ня между ушей.
– Понимаю, – наконец сказал он. – По крайней мере… Ладно, по крайней мере, вы хоть советуете мне не терять надежду!
– Я не думаю, – честно сказала Софи, – что когда-нибудь посоветую кому-нибудь терять надежду, потому что я не выношу малодушного поведения!
– Что же вы посоветуете мне сделать? – спросил он. – Кажется, я полностью в вашей власти!
– Отказаться от предложения! – ответила Софи.
Он резко взглянул на нее.
– Нет! Я собираюсь вынудить…
– Сегодня после полудня вы заедете с визитом на Беркли-Сквер, – сказала Софи с величайшим терпением, – и попросите позволения несколько минут поговорить с Сесилией. Когда вы увидите ее…
– Я не увижу ее. Она откажется от встречи! – горько сказал он.
– Она встретится с вами, потому что я скажу ей, что она в долгу перед вами. Прошу вас, не перебивайте меня больше! – Он мягко извинился, и она продолжала. – Когда вы встретитесь, вы убедите ее, что не хотите терзать ее и никогда не напомните ей о случившемся. Вы будете держаться очень благородно, и она почувствует, что вы сочувствуете ей. А если вы сможете убедить ее, что ваше сердце разбито, прямо не говоря ей об этом, то будет просто великолепно!
– Мне кажется, что майор Квинтон сильно недооценил вас! – с чувством сказал его светлость.
– Очень возможно. Джентльмены не чувствуют, когда требуется небольшая двуличность. Я не сомневаюсь, что вы, если бы я предоставила вас самому себе, говорили бы напыщенные речи и бушевали бы, и все бы закончилось ссорой с Сесилией, и тогда бы вы не смогли посещать этот дом! А если она будет знать, что вы не станете разыгрывать трагедий, она с удовольствием будет видеть вас так часто, как вам хочется заезжать на Беркли-Сквер.
