– Санчии, да? Я хотел поговорить с тобой о ней, Лиззи. Она все еще в Мертоне?
– Боже, а где же еще ей быть, Горас?
– Я просто спросил, – сказал сэр Горас, изучая результат своих трудов. – Полагаю, Софи рассказала вам о моих намерениях в отношении ее.
– Конечно, рассказала, и я нанесла ей визит, как ты бы, вероятно, хотел! Но должна сказать, мой дорогой Горас, я не могу понять, почему ты сделал ей предложение!
– В этом-то и проблема, Лиззи, – ответил он. – Увлечение, в этом все дело. Хотя никто не отрицает, что она чертовски приятная женщина. Я бы, кстати говоря, совсем не удивился, узнав, что кто-то еще приударяет за ней. Жаль, что я оставил ее в Мертоне! Но что было, то было! Такие поступки делаются под влиянием минуты, пока ты еще не успел подумать… Хотя я не собираюсь жаловаться!
– Много красавиц в Бразилии, сэр? – ехидно поинтересовался его племянник.
– Мне не нравится твоя наглость, мой мальчик, – дру. желюбно сказал сэр Горас. – Дело в том, что я не уверен, что принадлежу к разряду женящихся мужчин!
– Ну, если вас это утешит, – сказал мистер Ривенхол, – я вам скажу, что кузина изо всех сил пыталась удержать Тальгарта вдали от маркизы!
– Какого черта, – раздраженно спросил сэр Горас, – Софи вмешивалась? Тальгарта, а? Не знал, что он в Англии! Чудно, чудно! У него много обаяния, у Винсента, и более того, держу пари, что он положил глаз на богатство Санчии!
Леди Омберсли, сильно шокированная, вмешалась в разговор, воскликнув:
– У тебя, кажется, совсем нет стыда! Что мы будем делать с выходкой бедняжки Софи? Ты сидишь здесь, как будто тебя совсем не касаются ее дела, а она, тем временем, губит себя! А ты, Чарльз, можешь говорить, что угодно, но если то, что она уехала с Чарльбери, правда, это же ужасно; надо немедленно вернуть ее!
– Непременно! – согласился мистер Ривенхол. – Разве вы сомневаетесь в этом, посылая ей на выручку Сесилию и Эжени, совсем в стиле романов, сударыня?
– Я не посылала их! Я ничего не знала об этом, но я бы не согласилась отпустить Сесилию одну, тогда она сказала, что Эжени предложила сопровождать ее, и что, кроме благодарности, могла я почувствовать? – она замолчала, пораженная неожиданной мыслью. – Но откуда ты узнал, что они поехали спасать ее, Чарльз? Если Дассет настолько забылся, что стал сплетничать с тобой…
– Ничего подобного! Своей осведомленностью я обязан Эжени! И должен сказать, сударыня, что так как вы и моя сестра предпочли все скрывать от меня, мне пришлось получить чертовски дерзкое письмо от Эжени! Что заставило вас довериться ей, я никогда не буду в состоянии понять! Господи, неужели вы не понимаете, что она растрезвонит ца весь город, что моя кузина отвратительно вела себя?
– Но я не виновата! – чуть ли не взвыла его мать. – Чарльз, я ничего ей не говорила!
– Но ведь это сделал кто-то из вас! – нетерпеливо сказал он и повернулся к дяде. – Ну, сэр, вы остаетесь здесь хвалить вкус моего отца в выборе вин или поедете со мной в Эштед?
– Поехать в Эштед в это время, после того как я два дня трясся в карете? – спросил сэр Горас. – Ну же, мой мальчик, подумай немного! Зачем мне ехать?
– Я полагаю, ваши отцовские чувства подскажут вам ответ! Если же нет, что ж пусть! Я еду немедленно!
– И что ты собираешься делать, когда приедешь в Лейси-Мэнор? – спросил сэр Горас, с интересом глядя на него.
– Сверну Софи шею! – кровожадно ответил мистер Ривенхол.
– Ну, в этом тебе не потребуется моя помощь, мой мальчик! – заметил сэр Горас, поудобнее устраиваясь в кресле.
XVIII
Первые несколько минут после приезда маркизы с сопровождающими из Мертона были заполнены жалобами этой леди на ситуацию, в которой она оказалась. Сквозняк, вызванный открытой дверью, заставил камин вновь изрыгнуть в холл клубы едкого дыма; и несмотря на отчаянные усилия, миссис Клаверинг не удалось вытравить из помещения дух заброшенности.
Миссис Клаверинг, сильно пораженная богатством наряда маркизы, делала ей книксены; а маркиза, ничуть не пораженная видом миссис Клаверинг, сказала:
– Матерь Божья! Если бы я привезла Гастона, все было бы, по крайней мере, сносно, а если бы еще и повара, то даже хорошо! Зачем ты велела мне приехать в этот дом, Софи? Почему ты так внезапно послала за мной, и к тому же, когда идет дождь?
Софи, не мешкая, рассказала ей, что она призвана играть роль дуэньи, и это объяснение мгновенно нашло отклик у той, в чьих жилах текла чистейшая кастильская кровь. Маркиза была так довольна, что даже забыла поинтересоваться у Софи об обстоятельствах, которые заставили ее искать покровительства иной дуэньи, чем ее тетя, но вместо этого одобрительно сказала, что поведение Софи было исключительно пристойно и что она сама не будет сожалеть о потраченных усилиях. После этого она заметила Чарльбери и даже, напрягши память, сумела вспомнить его имя.
– Алло, вы ранены? – спросил сэр Винсент, кивая на повязку на руке его светлости. – Как это случилось?
– Не обращайте внимания! – сказала Софи, избавив Чарльбери от необходимости отвечать. – Почему вы здесь, сэр Винсент?
– О, это, моя дорогая Жюно, – ответил он с заблестевшими глазами, – длинная и щекотливая история. Кстати, я могу задать тот же вопрос. Но, конечно же, не буду, ибо объяснения будут очень утомительны, а сейчас меня занимает значительно более важный вопрос об обеде! Боюсь, вы не ожидали столько народу!
– Нет, не ожидала, и одному Богу известно, что мы будем есть! – признала Софи. – Я все же схожу на кухню и постараюсь что-нибудь найти в кладовой. Должна сказать вам, что очень вероятно, что и моя кузина Сесилия будет обедать здесь. И – более чем вероятно – Чарльз!
– О, мисс Софи, если бы вы только предупредили нас! – горестно воскликнула миссис Клаверинг. – Я даже не представляю, что делать с обедом, мисс, я ведь почти не умею готовить, а в доме нет ничего, кроме свиного бока, который Клаверинг предпочитает на ужин!
– Очевидно, – сказала маркиза, снимая шляпу с пером со своих роскошных локонов и кладя ее на стул, – эта кухарка ничего не умеет, так что мне придется постараться самой. Это плохо, но то, что мы помрем от голода, несомненно, хуже! И ты вспомнишь это, Софи, и будешь мне благодарна, и не станешь бранить меня! Ибо должна сказать тебе на этот раз, что я раздумала выходить за сэра Гораса, он очень беспокойный, а Бразилия мне не понравится, напротив, я останусь в Англии, но у меня не будет английского повара! Поэтому я вышла за сэра Винсента, и я больше не маркиза де Виллачанас, а леди Тальгарт; я не могу произносить это имя с необходимой легкостью, но это неважно! Дело привычки.
Эта речь заставила ошеломленную аудиторию замолчать на несколько секунд. Сэр Винсент достал свою табакерку и изящно вдохнул щепотку своей любимой смеси. Он и нарушил тишину.
