ваши мозги, которые, по моему мнению, у вас все-таки есть, то, возможно, поймете, что мое нежелание представить вас многочисленным друзьям исходит из самых бескорыстных, даже рыцарских чувств.
– Неужели? – Мисс Чалонер ни капельки не смутилась. – Такая мысль едва ли смогла бы родиться в результате моего напряженного мыслительного процесса, вы так не думаете?
– Ого! Итак, у вас есть коготки, а? – Мисс Чалонер промолчала, и он продолжал: – Говоря откровенно, мисс Чалонер, посол, являясь моим уважаемым кузеном, а его секретари – моими друзьями, не так редко посещали меня в резиденции Эйвонов, где некая молодая леди играла роль хозяйки. Они принимали присутствие леди под моей крышей без лишних комментариев. Но если я появлюсь в посольстве с просьбой жениться тотчас на леди, которая уже живет под моим покровительством, я вызову не только изумление, это будет гром и молния! Не пройдет и недели, моя дорогая, как весь город будет говорить, что вы сбежали со мной из дома, чтобы поймать меня. заманить и женить на себе.
– О! – вспыхнула мисс Чалонер.
– Без всякого сомнения, любовь моя, – насмешливо подтвердил маркиз. – Поэтому, чтобы наш брак не получил огласки и не вызвал лишнего шума или даже скандала, мы должны обвенчаться так тихо, как только я смогу это устроить. После чего мы объявим, что я встретил вас случайно в Париже, где вы путешествовали со своими друзьями, внезапно в вас влюбился и женился. Такая вот романтическая история…
– Понимаю. Но как вы собираетесь это осуществить, милорд?
– Во Франции все еще есть протестанты, моя дорогая. Все, что надо, – это найти пастора. Но это нелегко, и вам придется пока оставаться в моем доме и никуда не высовывать носа. Я бы поместил вас к своей тетке, но боюсь, что не смогу ей доверять. Правда… есть еще толстяк, мой двоюродный дед, Арман де Сент-Вир, но нет… Он любитель потрепать языком.
– Оказывается, сэр, у вас в Париже полно родственников. Поздравляю!
– Не надо поздравлений. Я стараюсь с ними не связываться и встречаюсь лишь с немногими, а остальных просто посылаю к черту. Моя мать – француженка, и бабушка со стороны отца – тоже. И в результате, мадам, Париж кишит моими кузенами. Тетка Элизабет меня обожает, я вас познакомлю с ней, но к ней я вас не помещу. Остальных можно не считать. Я просто стараюсь с ними не встречаться.
– А ваш толстяк, двоюродный дедушка?
– Но он не входит в этот клан. Он родственник со стороны матери. Женился на титуле, и очень поздно. Он друг моего отца, и я его люблю. У него один сын, мой кузен Бертран. Вы с ним тоже познакомитесь.
– А это необходимо? Когда?
– Ну… когда станете моей женой.
– Перспектива весьма заманчива, сэр, – сказала мисс Чалонер, вставая, – но даже предвкушение таких удовольствий не делает для меня этот брак желанным. – И, грациозно присев, она направилась к двери.
– Чертовка! – бросил маркиз, когда она уже была в дверях.
Мисс Чалонер обернулась, еще раз присела и вышла.
На следующее утро она узнала, что Вайдел уже позавтракал. Хотя он съел лишь небольшую часть того внушительного завтрака, что был ему подан, сегодня вид у него был значительно лучше. Доктор пришел около полудня, долго восклицал и жестикулировал, протестуя против желания Вайдела немедленно продолжить путешествие. В конце концов маленький француз разрешил больному ненадолго вставать с кровати. После ухода доктора мисс Чалонер одержала еще одну победу, уговорив маркиза отложить отъезд на один день. Она провела послеобеденные часы у себя в комнате и, спустившись незадолго перед ужином в общий обеденный зал гостиницы, застала внизу необыкновенный переполох.
Несколько возбужденных аборигенов столпились вокруг аккуратного и невозмутимого джентльмена, вне всякого сомнения англичанина, судя по покрою его платья. Хозяин гостиницы, мсье Плансон, пытался понять незнакомца, но тщетно, и только вздымал руки к небу в полном отчаянии, а двое слуг и конюх, стараясь помочь, усиленно жестикулировали. Все вместе они создавали невообразимый шум и суету.
Мисс Чалонер заколебалась, вспомнив предупреждение маркиза, но в это время незнакомец по-английски невозмутимо прервал окружавших его слуг.
– Сожалею, мои добрые друзья, что я не понимаю больше одного слова из десяти из ваших
горячих объяснений, но я англичанин – Ahglais, vous savez, и я не говорю по-французски. Ne comprenny pas
[32]
.
– Не могу ли я помочь вам, сэр? Аккуратно одетый джентльмен живо повернулся, услышав родную речь, и отвесил церемонный поклон.
– Вы очень добры, мадам. Я никак не могу объясниться с этими людьми. Меня поражает, что среди них не нашлось ни одного, знающего английский язык.
Мисс Чалонер улыбнулась:
– Если вы расскажете мне о своих затруднениях, я переведу хозяину.
– Буду перед вами в неоплатном долгу, мадам. Разрешите представиться, прежде всего. Мое имя Комин, я только что прибыл на пакетботе и хотел бы добраться до Парижа на почтовой карете, что и пытался объяснить этим добрым людям. Когда и где я могу сесть на diligence
[33]
?
– Сейчас я спрошу мсье Плансона. – И мисс Чалонер повернулась к хозяину гостиницы.
Выяснив, что мадам собирается переводить, мсье Плансон начал переговоры с горячей мольбы. Он просил оградить его от сумасшедших англичан, которые ожидают, что добропорядочные французы обязаны понимать их варварский язык, – и это Франция, voyez-vous!
[34]
В конце оживленного диалога, продолжавшегося примерно пять минут, мисс Чалонер получила возможность проинформировать мистера Комина, что diligence отъедет в Париж через час и прямо от этой гостиницы.
Мистер Комин поблагодарил и попросил еще об одном – не будет ли мадам так добра перевести хозяину, чтобы тот немедленно подал обед.
Обрадованный заказом, хозяин исчез отдать распоряжение, а его слуги разошлись по своим неотложным делам.
Мистер Комин церемонно поклонился и заявил, что само провидение послало ему соотечественницу в Дьепп, после чего вежливо осведомился, не едет ли и мисс Чалонер в Париж.
Мисс Чалонер ответила спокойно, что ее планы пока неопределенны, и уже хотела было ретироваться обратно в свою комнату. Но в это время из апартаментов маркиза спустился камердинер маркиза, мистер Тиммс, и с поклоном громко обратился к ней:
– Его светлость шлет вам наилучшие пожелания, мадам, и просит передать, что будет иметь честь пообедать с вами в пять часов.
Мисс Чалонер стала пунцового цвета и, стараясь не смотреть на мистера Комина, быстро удалилась.
Минут через десять один из гостиничных слуг поскребся в дверь маркиза и, получив разрешение войти, вручил его светлости записку.
