На Арлингтон-стрит они застали сэра Энтони, явившегося с визитом к миледи. Оказалось, что он специально заехал за мистером Мерриотом, чтобы представить его в Уайте-клубе, который находился рядом с Сент-Джеймс-стрит. Он увел Прюденс с собой; у девушки не было сил сопротивляться.
В клубе собрались кое-какие джентльмены, в их числе и мистер Мэркхем, который беседовал с рыжеватым джентльменом лет сорока. Прюденс краем уха услышала его имя и снова посмотрела на него с немалым интересом. Рыжеватый джентльмен и был тот новый лорд Бэрхем, о котором говорила миледи. Да, в этом лице с тяжелой челюстью трудно было углядеть что-то особенно хорошее. Она вспомнила свой утренний разговор с Белфортом. Достопочтенный Чарльз намекнул, что манера игры Бэрхема не вполне безупречна.
Подошел мистер Молиньюкс и любезно поздоровался с сэром Энтони и его спутником. Почти тут же лорд Бэрхем обратился с чем-то к мистеру Молиньюксу, который и представил его Прюденс.
Милорд осмотрел чужака и чуть наклонил голову. Было видно, что его лордство был не намерен расточать любезности какому-то неизвестному джентльмену; он повернулся к Прюденс боком и сделал какое-то незначащее замечание сэру Энтони.
Фэншо сонно поглядел сквозь лорнет; удивительно, с какой ленивой надменностью мог разговаривать этот большой джентльмен.
– Ренсли, вам не хватает учтивости, – сказал он скучающим голосом. – Впрочем, я вижу у окна своего друга Деверю. Пойдемте, Мерриот, я вас представлю.
Милорд вспыхнул. Двинувшись за Фэншо, Прюденс услышала, как он спросил у Мэркхема:
– Это еще что за петушок, которому так покровительствует Фэншо?
Прюденс не слышала ответа мистера Мэркхема, но заметила, как он нахмурился, когда ему пришлось первым подойти к ней и поздороваться. Затем угрюмая гримаса сменилась улыбкой, которая еще больше не понравилась Прю: чувствовалось, что мистер Мэркхем задумал недоброе. О прискорбной встрече по дороге в Шотландию не было сказано ни слова – сплошная любезность и такт. Но стоило только вернуться сэру Энтони, как Мэркхем исчез.
Прюденс с честью выдержала первое испытание – появление в изысканном клубе, как и все прочие испытания этого дня. На карточном вечере у сэра Энтони она играла в фараон и в кости, и фортуна ей не изменяла. Ей пришлось лицезреть, как не один джентльмен свалился под стол, но хозяин дома выглядел безупречно трезвым. Прюденс восхитила его крепкая голова. Достопочтенный Чарльз еще мог стоять, но ноги его уже не слушались, и он выражал желание пуститься в длинное и малопонятное повествование, с которым обращался к любому, кто еще был способен слушать. На рассвете Прюденс пешком отправилась на Арлингтон-стрит, часть пути ее сопровождал мистер Деверю, который вис у нее на руке и клялся – между приступами икоты – в вечной дружбе.
За этим карточным вечером последовали и другие, визит в Рэнилд-Гарденс, раут, а позже – бал-маскарад у леди Дорлинг. Миледи прислала приглашения мистеру и мисс Мерриот. Ожидалось, что это будет один из самых грандиозных вечеров в этом сезоне.
– Вы пойдете, сэр Энтони? – спросила его Прюденс за картами у Белфорта.
– Думаю, придется, – ответил сэр Энтони. – Хотя эти балы – сущее наказание. Я хочу поехать к себе в Уич-Энд сразу после этого бала. Не составите ли мне компанию?
На мгновение она растерялась, но присутствие духа никогда не покидало ее.
– О сэр, для меня это было бы большим удовольствием, но, боюсь, моя сестра тоже в некотором роде рассчитывает на меня.
– Ее можно уговорить расстаться с вами на недельку, – предложил сэр Энтони.
– Вы меня искушаете, сэр, но нет – полагаю, я должен отказаться. Кроме того, у меня есть еще кое-какие дела.
Сэр Энтони на мгновение поднял брови:
– Вы совершенно уверены в этом? Она прямо взглянула в его глаза:
– Я вас обидел, сэр?
– Отнюдь. Но мне странно, почему вы не хотите поехать.
– «Не хочу» – это не то слово, сэр Энтони. Я бы больше всего желал присоединиться к вам, но, как я уже сказал...
– Понял, «кое-какие дела», – кивнул сэр Энтони и удалился.
Прюденс осталась стоять одна посредине комнаты. У нее было странное ощущение, что ее бросили, поскольку сэр Энтони был, очевидно, недоволен.
Белфорт звал ее сыграть в кости. Она направилась к его столу и уголком глаза увидела сэра Энтони, который устроился у окна, где шла игра в фараон. Теперь к нему никак нельзя было подступиться; кроме того, она тут же сделалась добычей лорда Бэрхема, который снизошел до того, чтобы узнать ее, поскольку понял, что она лишилась защитника. Ей пришлось играть с милордом, она проиграла достаточно и знала почему. Наконец она отделалась от Бэрхема и села играть в пикет с преисполненным надежд Джоллиотом, а позже попрощалась с хозяином, сославшись на головную боль. Ее серьезные серые глаза не без печали устремились в сторону игроков в фараон; сэр Энтони поднял глаза.
У него было жесткое выражение лица; он холодно встретил взгляд серых глаз, и Прюденс не увидела улыбки на четко очерченных губах. Она повернулась к дверям и услышала низкий голос:
– Уже уходите, Мерриот? Постойте, я составлю вам компанию.
Через пять минут они вышли на улицу, и сэр Энтони протянул:
– Каков результат встречи с Ренсли, мой честный юноша?
– Плохо, – ровно ответила Прюденс. Ей не понравилась ироническая нотка в голосе спутника.
– Голубок потерял несколько перышек, а?
– Зато голубок не мошенничал в игре, сэр! – несколько язвительно ответила Прюденс.
– Полегче, дитя мое! Вы хотите сказать, что Ренсли мошенничает?
Прюденс бросила взгляд в непроницаемое лицо:
– Вы думаете, он не станет обманывать голубка, сэр?
– Нет, малыш, я думаю, что будет. Она прикусила губу:
– Мне недоставало вас, сэр.
– Потому что я не прогнал людоеда от ребеночка? Жизненный опыт еще никому не повредил, дитя мое.
– Я думаю, вы хотели показать мне, сэр, что мне остается лишь положиться на милость первого встречного, если только я не с вами, – сказала Прюденс прямо.
– А разве это не так? – парировал сэр Энтони.
– Я сумею постоять за себя. Но зачем вы таким образом демонстрируете мне свое могущество?
– Следующий шаг в вашем образовании. Вам следует поблагодарить меня за это.
– Я думаю, вы не вполне честны со мной, сэр Энтони.
– Объясните, мой юный мудрец. В чем же я нечестен?
Она продолжала ровным голосом:
– Вы рассердились на то, что я отказался ехать с вами в Уич-Энд. Я не жалуюсь, что вы оставили меня на растерзание лорду Бэрхему. Я даже предпочел бы, чтобы вы стояли в стороне, ибо я не имею никаких прав на вас и уверен, что могу сам позаботиться о себе. Но когда вы говорите, что вы сделали это в целях моего «образования», вы неискренни.
