– Якобитские бумаги? – резко воскликнул Робин. – Тогда сожгите их, сэр! В конце концов, вы не мистер Муррей из Броутона.
Милорд выпрямился.
– Вы подозреваете меня в бесчестии? Вы думаете, что Тримейн-оф-Бэрхем может стать доносчиком? Вы оскорбляете меня! Вы, мой сын!
– Клянусь Богом, сэр, пора покончить с героикой. Мне ничего не остается, кроме как предположить, что вы держите эти бумаги для каких-то целей.
– Ты можешь считать их дамокловым мечом, – объяснил милорд. – Есть только одна вещь, которая меня страшит. Один маленький, но важный клочок бумаги. Но я преодолею и это препятствие.
– Бумага? Вы поставили в ней свое имя? Где она? – встревоженно спросил Робин.
– Если бы я это знал, разве я стал бы бояться? – возразил милорд.
– Мне кажется, сэр, – медленно произнесла Прюденс, – что дамоклов меч висит и над вашей головой.
– Это так, дитя мое. Видите, я ничего не скрываю. Но мне суждено быть победителем. Я исхитрюсь.
Серые глаза расширились.
– «Я исхитрюсь», – медленно повторила Прюденс. – Знаете ли, сэр, что вы ставите меня в тупик.
– Эти слова были моим девизом, – с вызовом произнес старый джентльмен. – Это девиз Тримейнов. Поразмысли над этим, дочь моя. Хорошенько поразмысли! А сейчас я должен идти. Вы найдете меня в квартире на Халф-Мун-стрит, поближе к вам, мои родные. Я приехал, и конец вашим тревогам.
– По мне, так они только начинаются, – горестно сказала Прюденс.
Миледи встала и положила руку ему на рукав.
– Вы еще не вступили во владение вашим прекрасным городским домом? – спросила она.
– В свое время, Тереза, в свое время. Есть некоторые формальности. Я не затрудняю себя делами, которые предназначены для стряпчих. – Его тон снова стал исключительно величественным. Милорд одарил своих детей улыбкой. – Прощайте, mes enfants! Встретимся позже. – Он поцеловал руку миледи и исчез, стуча красными каблуками и распространяя вокруг аромат духов.
Глава 12
ПРЮДЕНС УКЛОНЯЕТСЯ ОТ ОТВЕТА
Они остались одни и безмолвно взирали друг на друга. Миледи была склонна обратить все в шутку.
– Ну что, дети мои? Все хорошо? – заметила она.
– Рада, что вы так думаете, мэм, – поклонилась Прюденс.
– Ну что с ним поделаешь? – нервно буркнул Робин.
Прюденс отошла к окну, разглядывая залитую солнцем улицу. Казалось, она забавляется от души.
– Дорогой мой, думаю, твой вопрос, скорее, относится к тому, что ему делать с нами.
– Ты можешь хоть что-нибудь понять?
– Ничего.
– Но ты не теряешь спокойствия, верно? – спросил Робин.
Она засмеялась.
– Ну а что же мне остается? Если мы пропадем – что ж, значит, так и должно быть. Я не вижу способа предотвратить это, увы. Мне никогда не удавалось привести в чувство старого джентльмена.
– Да, выхода нет. Мы опять попали в его сети, и, черт побери, у нас нет выбора. Что до меня, то будь старый джентльмен более откровенным, я был бы не прочь играть с ним до конца. Если бы я знал, что к чему. А так мы его засыпаем вопросами, а в ответ слышим лишь одно. Мол, он Тримейн-оф-Бэрхем, только вообрази! Что делать с человеком, который все время лжет?
– Я думаю, он сам верит в это, – отвечала Прюденс, посмеиваясь.
– Конечно, верит! Он всегда верит в собственные выдумки. В этом – секрет его успеха. Бог ты мой, все-таки он удивительный человек!
Миледи легко провела рукой по полированной поверхности стола. Она пристально смотрела на своих юных друзей.
– Но вы... вы не верите ему?
– Едва ли, мэм. – Робин пожал плечами. – А вы?
– Я ничего не знаю. Но разве он пустился бы в эту авантюру без серьезных на то оснований?
– Мадам, вы слышали его. Он считает себя всемогущим.
– Но вот этот его девиз... – задумчиво сказала Прюденс.
– Для меня это не Бог весть какое доказательство. Он мог задумать эту шутку еще давным-давно.
– Что? – Она повернулась к нему.
– Ведь мы не знаем, когда он раздобыл эти документы, – объяснил Робин. – Насколько я понимаю, он мог встретить настоящего Тримейна в любое время. Когда умер Тримейн? Или, если он все еще жив, когда старый джентльмен получил от него эти бумаги? Я думаю, что он давно задумал это дело.
– А я так не считаю! – Прюденс отошла от окна. – Его гений – как раз в умении без промедления использовать возможность. Я думаю, у него и в мыслях не было впутывать нас в восстание.
Робин молчал, размышляя. Вошел паж и объявил о приходе сэра Энтони Фэншо. Сэр Энтони заехал за мистером Мерриотом, чтобы пригласить его покататься верхом в Кенсингтоне. Прюденс ушла, сопровождаемая лукавым взглядом черных глаз миледи.
– У них роман, не правда ли? – спросила она.
Робин подавил вздох.
– Не видно только счастливого конца. – Он встал и начал расхаживать по комнате. – Хотел бы я знать, что же мне делать дальше, – задумчиво сказал он, останавливаясь.
Ее милость смотрела на него:
– Но вы остаетесь с bon papa, правда?
– Похоже, что так. У меня нет других надежд на благополучный исход. Но тут мы рискуем ради того, чтобы получить все. Что ж, мы всегда так и поступали. Я мог бы уехать во Францию, взять с собой Прю. Это безопасный путь. Я смогу обеспечить нас обоих. Но это будет означать конец ее любви.
– И твоей, дитя мое, – тихо сказала миледи.
– Может быть. Это не так важно. В конце концов, я родился для этой игры. А Прю – нет. Теперь ей так хочется спокойной жизни, брака с этим человеком-горой, я полагаю. Хорошенькая путаница. – Он снова начал ходить по комнате. – Я много думал об этом, мэм. Я не вижу, что тут можно сделать, ибо человек-гора – почтенный джентльмен, а мы... да уж скажем прямо, мы авантюристы. Теперь еще является старый джентльмен в этом невероятном обличье – и... Бог мой, это безнадежная затея, но единственная, которая решила бы все. Если это сойдет нам с рук – что ж, достопочтенная Прюденс становится достойной невестой любого аристократа, не только сэра Энтони.
Миледи кивнула.
– Это верно. И я не вижу оснований для страха.
– А я вижу их бесконечное число. Одно особенно опасно. Он сам признал, что где-то существует документ с его подписью. Если бы я только знал, у кого он! – Он замолк и сжал губы.
– И ты думаешь, ты смог бы его раздобыть, дитя мое? – Она засмеялась.
– Если бы мне только услышать о нем!.. – продолжал Робин.
– Нет, я еще увижу тебя наследником титула Бэрхемов, – произнесла миледи с видом пророчицы и ушла писать приглашения к следующему приему.
