– Я буду с вами биться здесь и сейчас, сэр Энтони! – загремел мистер Ренсли, отбросив в сторону шляпу и трость.
В серых глазах сверкнул довольный огонек.
– Дайте-ка нам побольше места, Галли, – сказал сэр Энтони. – Какая жалость, что никто из нас не владеет вашим «Поцелуем»!
– Энтони, вы, решительно, сошли с ума! – настойчиво шептал ему на ухо Молиньюкс.
– Мой друг, я мыслю здраво, как никогда, – уверил его сэр Энтони, снимая свой камзол. – Заприте двери, Галли. – Он заправил внутрь кружевные манжеты. – Молиньюкс, там у меня в ящике стола письмо, на всякий случай... Вы его найдете.
– Фэншо, я умоляю вас!..
– Не нужно, мой милый, это совершенно ни к чему. Галли, друг мой, сжальтесь и помогите мне стянуть сапоги.
Итальянец помог ему, но лицо его хранило выражение озабоченности.
– А со мной что будет из-за вас, а? Ведь это скандал, сейр Антонио!
– Не бойтесь, Галли; скандала не будет.
Сэр Раймонд Ортон вышел вперед навстречу мистеру Молиньюксу, и они со всей возможной щепетильностью измерили длину обеих шпаг.
Склонившись над клинком, мистер Молиньюкс произнес:
– Их следует остановить, Ортон. Фэншо сошел с ума.
– Совершенно! – жизнерадостно подтвердил Ортон. – Но это такая забава, в конце концов! Да их теперь уже и не остановить. У моего подопечного руки чешутся подраться. Ну, готовы?
Противники формально отсалютовали друг другу, и лезвия скрестились. В мертвой тишине слышны были звяканье, и скрежет, и мягкое движение ног в чулках по деревянному полу. Секунданты стояли на своих местах с обнаженными шпагами; маленький Галлиано все еще держал свою рапиру с пуговкой. Он сидел у окна и жадно следил за схваткой. Пару раз он нахмурился, один раз быстро кивнул, выражая одобрение.
Это была жестокая схватка, ибо один рвался отомстить за непереносимые оскорбления, а другой направил всю свою волю и стремление на то, чтобы вывести противника из строя. Очень скоро стало ясно, кто из них сильнее. Выпады Ренсли были, и в самом деле, неистовы, а его атаки полны огня, но его удары были не точны, и зрителям не раз казалось, что сэр Энтони пока щадит его. Этот крупный мужчина оказался странно легок на ногу, он играл с Ренсли, и мало-помалу стоявшие поняли, что он метит в правую руку противника и ему нужна только она.
Конец пришел быстро. Ренсли сделал выпад. Последовал молниеносный ответ, и Ренсли, покачнувшись, шагнул назад, прижав левой рукой правую.
К нему подбежали секунданты; Галлиано с восхищением аплодировал; сэр Энтони отступил к стене, обтирая шпагу. На рубашке мистера Ренсли расплывалось красное пятно, правая рука бессильно повисла.
Галлиано выскочил на середину комнаты.
– Браво, браво! – воскликнул он. – Я выучил вас этому удару! Я – Джироламо Галлиано!
– Умерьте ваш энтузиазм, друг мой, – посоветовал ему сэр Энтони.
Галлиано воздел руки к небу:
– Энсусиазм!.. Ба, ведь плохо, все плохо! Вы, англичане, не понимаете этого искусства! Ну, правда, раза два были пассы, которых я сам не мог бы стыдиться. Но не льстите себе! Вы не умеете фехтовать, даже вы, сейр Антонио.
Глава 17
ПРИСКОРБНАЯ ССОРА
К полудню по всему Лондону разнеслась весть о том, что Фэншо ранил Ренсли на дуэли, происшедшей этим утром в зале у Галлиано – подумать только, не нашли другого места! Рассказывались всевозможные истории, как то: Фэншо потерял рассудок и ударил Ренсли по лицу; нет, это Ренсли ударил Фэншо – скорее так, ибо всем было известно, что Фэншо не таков, чтобы искать ссоры. Все приключилось неожиданно – были всякие шуточки, Ренсли обиделся, а Фэншо не отступил до конца.
Мистер Белфорт узнал о дуэли у милорда Кестрела и был словно громом поражен. Милорд рассказал ему все, фыркая, хихикая и наглядно изображая дуэль, в особенности тот удар, который вывел Ренсли из строя на много недель вперед. Мистер Белфорт поспешил за советом к мистеру Деверю, которого нашел за сочинением отвратительных виршей к одной сомнительной леди и которого он немедленно увлек на Арлингтон-стрит.
Миледи засмеялась, когда Прюденс доложили об этом визите, но Робин посчитал все это довольно странным и выказал желание подробнее разузнать о причинах столь спешного свидания. Прюденс беззаботно объяснила, что речь идет о покупке лошади, и ушла, прежде чем Робин успел заметить ее озабоченность. Вообще он обладал какой-то непостижимой наблюдательностью.
Мистер Белфорт показался Прюденс каким-то зловещим, а мистер Деверю чрезмерно меланхоличным.
– Что с вами, Чарльз? – спросила она. Ей казалось, что если кто и имеет право выглядеть озабоченным, так это она.
– Дорогой друг, мы в чертовски запутанном положении, – ответил Белфорт со всей возможной суровостью. – Совершенно постыдный оборот событий, клянусь небом.
Мистер Деверю потряс головой.
– Весьма, весьма постыдный! – эхом отозвался он.
– Бог мой, вы меня пугаете! Что случилось?
– Ренсли, – произнес Белфорт, – совершил... э-э... Черт возьми, это ужасающее нарушение этикета! Вы не можете сражаться с ним, Питер! Как по-вашему, Дев?
Мистер Деверю полагал, что это невозможно.
Щеки Прюденс вспыхнули. Этот румянец был вызван внезапным облегчением, но мистер Белфорт расценил его как проявление гнева.
– Ну, Питер, мальчик мой, я знал, что вы это плохо воспримете, но, положительно, вы не можете сражаться с человеком после этакого оскорбления.
– Весьма прискорбно, – меланхолически подтвердил Деверю.
– Я не могу понять!
Прюденс уже овладела собой. Если дуэль отменяется, значит, можно протестовать, кроме того, это весьма приличествует такому случаю.
– Прошу вас, объясните мне, в чем дело! – сказала она. – Я не отступлюсь, Чарльз, будьте уверены.
– Это Ренсли отступился, – отозвался мистер Белфорт со зловещей торжественностью.
– Не отступился, Бел. Вы не можете сказать, что он отступился, – запротестовал мистер Деверю.
– Это одно и то же, Дев. Он не может сражаться завтра с Питером, а я считаю, что это чертовски оскорбительно. Я так и скажу Джессепу.
– Ренсли бежал из Англии? – спросила Прюденс.
– Хуже, мой мальчик!
– Едва ли хуже, Бел! Чума, дурацкое положение!
Мистер Белфорт внушительно ткнул пальцем в плечо Прюденс:
– Он нанес нам чертовское оскорбление, Питер. Это нельзя так оставить. Послушайте меня – теперь о дуэли не может быть и речи.
– Да в чем дело, Чарльз? Вы меня мистифицируете. О каком оскорблении идет речь?
– Нынче утром он сражался на дуэли с другим человеком, – произнес мистер Бел-форт и отступил на шаг, чтобы лучше видеть, какой эффект произведет сие ужасное сообщение.
