Черные глаза миледи неотрывно смотрели на него.
– Да? – сказала она. – И что?
– Велел передать вам, миледи, что он не обеспокоит вас приездом, раз мистера Мерриота увезли. Он дал мне и записку к своему слуге.
– Ба, да ведь это всего-навсего нелепая ошибка! – вскричала миледи. – Мистер Мерриот сразу вернется! А куда же поехал сэр Энтони?
– Он сказал, что по дороге заедет к приятелю и переночует у него, миледи. – Он вспомнил про кобылку и сказал удрученно: – А гнедая потеряла подкову, миледи, и, с вашего позволения, я ее оставил у кузнеца.
Миледи кивнула. Ее глаза явно чего-то искали на лице Джона, но она ничего не могла прочесть.
– Ваша хозяйка в плачевном состоянии, – сказала она ему многозначительно.
– Да, миледи? Я отдам записку слуге сэра Энтони!
– Конечно, и скорее. А потом поднимитесь наверх и приготовьте смену белья для мистера Мерриота. Ему нужно отвезти немедленно все это. Схватить человека, не дать даже собраться!.. Ужасно! – Она повернулась, взмахнув пышными юбками, и побежала вверх по широкой лестнице.
Джон поскорее отдал записку сэра Энтони его слуге и побежал вслед за миледи в комнату Робина. Он влетел туда без всяких церемоний и застал своего хозяина, одетого в камзол и штаны, натягивающим высокие сапоги.
– Ради Бога, Джон, хоть вы уговорите его послушать голос разума! – умоляла миледи.
Лицо Робина было каменным и упрямым. Он едва взглянул на миледи.
– Довольно, мэм, довольно! Неужели вы думаете, что я буду сидеть здесь, когда мою сестру потащили в тюрьму под стражей?
Джон закрыл за собою дверь.
– Она в безопасности, сэр. Робин бросил натягивать сапог:
– Как?!
– Сэр Энтони забрал ее с собой, сэр. Он везет ее в Гемпшир и велел передать вам, что она будет там под его защитой.
Миледи ахнула.
Робин повернулся с креслом к Джону:
– Вот это да! Человек-гора? Но как это было, Джон?
Джон оживился.
– Сэр, и вы не сделали бы лучше! И даже милорд! Сейчас на лондонской дороге стоит карета, оба стража лежат внутри связанные, лошади запутались в постромках, и все в жутком состоянии. – Он засмеялся, вспомнив прелестную картину.
Миледи присела на край кровати.
– И все это сделал сэр Энтони? Не может быть!
– Мы орудовали вдвоем, миледи, но сэр Энтони все придумал. Да, неплохая голова у него на плечах! Как он управляется с лошадью – я такого еще не видел! Просто чудо, мастер Робин!
– Но рассказывайте! – Миледи захлопала в ладоши.
Глаза Робина сияли любопытством.
– Давай-ка Джон, начнем с начала, ладно?
– Точно, сэр. Надобно вам знать, что я помчался к милорду, как только эти два стервятника посадили мисс Прю к себе в карету. Я знаю дорогу через поля, и я их быстро обошел. Тут вижу, навстречу мне сэр Энтони, он-то у меня выпытал всю правду. – Джон усмехнулся. – Не пустил меня ехать дальше, а сказал только: «Теперь это мое дело!» Да, мастер Робин, с таким не поспоришь. Он решил, что мы остановим карету и освободим мисс Прю. Он ее повезет к сестре, сказал, а я – чтобы сегодня же вечером увез вас, сэр. Так я и сделаю, – добавил он с ноткой воинственности.
– Да ладно, не беспокойся, – отмахнулся Робин. – Значит, ты говоришь, сэр Энтони решил захватить карету и ускакать с пленницей?
– Вы слушайте, как было, сэр! Мы оба замотались шарфами до глаз. Сэр Энтони вытащил шпагу. Мы ждали в рощице, пока их карета не покажется из-за поворота. Тут сэр Энтони и говорит мне: «Прямо вперед, на них!» Ну, у меня так не получилось, хоть и я хороший наездник. Он был на своей чалой, небось, знаете ее сэр? Мощная лошадь, один круп чего стоит, а уж скачет!.. Сэр Энтони вылетел с опушки, я и глазом моргнуть не успел. Ох ты, думал, чалая налетит грудью прямо на дышло!
Во время этого рассказа миледи только растерянно моргала. Все это так не вязалось с неторопливой вальяжностью сэра Энтони.
– Сколько же их было? – спросил Робин.
– Четверо, да никудышные все, сэр. Сэр Энтони свернул вправо, я подскочил на гнедой слева. У меня была дубина, я свалил кучера. Сэр Энтони так и рассчитывал, что лошади запутаются и будут биться в упряжи. Второй на козлах едва их удержал. Тут сэр Энтони распахивает дверцу, из нее вываливается один стервятник и прямо носом в грязь! Сэр Энтони спрыгивает с чалой, я уже рядом, хватаю поводья. Я сам могу связать человека мигом, вы знаете, но сонный джентльмен мисс Прю прямо чудеса вытворял. Он так быстро связал его по рукам и ногам – мигнуть не успеешь.
– Преклоняюсь перед горой! – сказал Робин. – Вот бы мне там оказаться! Ну а что делала Прю? Ведь не сидела сложа руки?
– Нет, сэр! Когда ее увозили, я подал ей трость со шпагой, так что, клянусь головой, она ее использовала. Она держала шпагу у горла второго в карете, пока сэр Энтони не вскочил внутрь и не отобрал у того пистолет, я так слышал. Ну, вот и все. Мы вскоре ускакали втроем, мисс Прю вместе с сэром Энтони. Доехали до Истерли-Вудс, а там я отдал кобылку мисс Прю.
Робин медленно стащил с себя сапоги.
– Господи! – произнес он. – Значит, прощай, Питер Мерриот!.. А она уехала охотно?
– О, еще бы! Она-то знает, что нельзя отказываться. Он велел мне привезти ее женское платье туда, к леди Эндерби, и поскорее. Потому что, сказал он, «ее маскарад кончился». Но сначала, сэр, нужно увезти вас. А то, как все это станет известно, целая свора ищеек сюда кинется.
Робин укусил ноготь.
– Если гора... Ах, что за человек! Увез Прю. Мне ничего не остается делать. Вечером я тихонько уеду.
Джон кивнул.
– Верно, только опять влезайте в свои юбки. Я сейчас еду к милорду. Наверное, он что-нибудь прикажет. Я с собой возьму вещи, как мне говорила миледи, – как будто везу их для мисс Прю в тюрьму.
– Поезжайте в моей двуколке, – сказала миледи.
– Слушаюсь, миледи. А вы оставайтесь здесь, мастер Робин, пока не привезу ответ от милорда.
Робин встал.
– Не бойся. Я исчезну, только когда все лягут спать. Тебя дождусь непременно.
Они с миледи отобедали в одиночестве в огромной столовой. Мисс Мерриот казалась совершенно убитой горем. Когда обед кончился, миледи настояла, чтобы бедная Кэйт легла в ее будуаре. Она отвела ее, дали бедняжке нюхательных солей и вызвала к себе толстую Марту, которой было сказано, что миледи позволяет всем слугам укладываться спать пораньше. Марта прекрасно поняла приказ и вышла. Миледи и Робин долго сидели в комнате, обсуждая странные события этого дня, а позолоченные часы на камине отстукивали минуты.
В десять часов Робин начал прислушиваться, не вернулся ли Джон. Ему не сиделось. Что за задержка, во имя Бога? Пришла Марта с горячим шоколадом и известила, что старый Уильяме наконец-то убрался к себе спать. В доме стояла тишина. Робин со свечой в руке тихо прокрался в свою комнату и почти час пробыл в ней запершись. Было почти одиннадцать, когда он вернулся в будуар миледи, одетый в камзол и штаны, в сверкающих высоких сапогах, со шпагой на боку. Он подошел к окну и остановился, прислушиваясь, глядя на освещенную луной дорогу.
