Все они подтверждали то же самое, что сегодня Бобу сказали во 2-м разведывательном батальоне. Вроде бы ничего заслуживающего внимания. И все же был один любопытный момент.
Судя по всему, кто-то раскопал письмо, которое Крус послал в Министерство энергетики после возвращения из второй командировки в Ирак в 2004 году. Оно тогда привлекало группы спецназа для охраны ядерных объектов по всей стране, и Круса, по-видимому немного уставшего за год, проведенный в тяжелых боях в Багдаде, захлестнула волна общего отчаяния.
Кто мог его в этом винить? Такое случалось со всеми. Поэтому Рею в минуты слабости пришла мысль оставить военную службу и устроиться в Министерство энергетики консультантом по вопросам вооружения и тактики. Жалованье обещали хорошее, и ему предстояло подолгу оставаться на одном месте, занимаясь любимым делом и не опасаясь того, что кто-нибудь попытается взорвать его с помощью бомбы, замаскированной под кучку собачьего дерьма.
Кадровики, горя желанием заполучить такого опытного специалиста, как Рей, прислали восторженный ответ и предложили связаться с таким-то человеком по такому-то телефону и обсудить перспективы трудоустройства. Судя по всему, Крус этого так и не сделал, решив остаться еще на один срок, а затем Буш предпринял новый натиск, потери сократились, а боевой дух взмыл вверх. Рей успел еще раз побывать в Багдаде перед последней командировкой в Афганистан, которая завершилась при таких необычных обстоятельствах.
Однако среди ксерокопий писем, которыми Крус обменялся с Министерством энергетики, было резюме с перечислением достижений и успехов. Несомненно, оно предназначалось исключительно для глаз человека гражданского. Из него следовало, что Рей изучал за свои кровные нечто такое, что на тот момент официальной доктриной морской пехоты считалось ересью.
Рей перечислил прослушанные им лекции в графе «Гражданские школы и курсы». Среди них оказались такие познавательные дисциплины, как «Совершенствование снайперского мастерства», «Тактика боевых действий в тылу у неприятеля» и «Методы связи». Эти курсы читались различными компаниями, в том числе «Грейвульфом» с учебным центром в Мойоке, штат Северная Каролина. Но были и другие, с экзотическими названиями вроде «Фронт и выстрел» в Аризоне и «Громовое ранчо» в Орегоне, которым заправлял Клинт Смит, бывший морской пехотинец с великолепной репутацией. Однако Бобу в глаза бросился недельный курс «Действия снайпера в городских условиях», предлагаемый «Арсеналом стальной бригады» из Даниэльстауна, штат Южная Каролина, под руководством полковника морской пехоты в отставке Нормана С. Чемберса.
Это имя показалось Свэггеру знакомым, и он быстро навел справки в Интернете. То, что он нашел, громогласно кричало: «Вероотступник! Еретик! Отщепенец! Заклятый враг катехизиса программы подготовки снайперов морской пехоты!»
На самом деле сам Чемберс не имел никакого отношения к этой программе. Он был простым пехотинцем, окончил командно-штабную академию в Ливенуорте. Водил людей в бой, а не мудрствовал по поводу снайперского мастерства, чем объяснялось, почему он не испытывал священного трепета перед официальной доктриной. Чемберс выступил в роли стороннего критика снайперского искусства, считавшего себя вправе насмехаться над доктринерами, при этом рискуя снискать репутацию выскочки или неудачника.
Его главная ересь: он ненавидел «М14» и считал, что попытка превратить старую боевую лошадку начала шестидесятых в снайперскую винтовку эпохи борьбы с терроризмом является пустой тратой времени. В этом Чемберс оказался прав. Морская пехота вскоре на собственном горьком опыте убедилась в том, что в боевых условиях такая техника быстро выходит из строя и не обеспечивает на дальних дистанциях точность, которая оправдывала бы длительную и дорогостоящую подготовку снайпера.
Полковник также пришел к выводу, что систему «М40», по сути дела разновидность армейской системы «М24», представляющей особо точную модель 700 «ремингтона» со стволом от «Кригера» и оптикой «Шмидт и Бендер», в лучшем случае можно рассматривать как временную затычку.
Чемберс был сторонником — порой жестоким и насмешливым — «ПАСС», полуавтоматической снайперской системы. Он настаивал на том, чтобы снайперов морской пехоты вооружали винтовкой «СР-25» производства «Найт армамент», созданной на основе «АР-10» компании «Арма-лайт». На самом деле у «СР-25» и стандартной армейской «М16» (и ее разновидности «М4») был один общий предок — «АР-10».
Эта винтовка, разработанная в конце пятидесятых Юджином Стонером и специалистами из аэрокосмического подразделения авиационной компании «Фэрчайлд», на момент создания внешне производила впечатление пластмассового лазерного оружия космических рейнджеров. Однако ее профиль стал базисом для всех автоматических винтовок, разработанных на Западе во второй половине двадцатого столетия. Приклад, являющийся продолжением ствола, щегольская пистолетная рукоятка, магазин непосредственно перед спусковой скобой, пластмассовое цевье с вентиляционными отверстиями, треугольная мушка и пламегаситель на дуле.
Полковник настойчиво требовал принять «СР-25» на вооружение, особенно после того, как в конце девяностых винтовка показала себя самым лучшим образом на сравнительных испытаниях, доказав, что полуавтоматическое и даже полностью автоматическое оружие способно обеспечить точность стрельбы, которую до этого показывали только неавтоматические винтовки.
Чемберс доказывал, как правило, на страницах таких мудреных изданий, как «Меткая стрельба», «Журнал пехоты» и «Обозрение оборонной промышленности», что по своим преимуществам ПАСС значительно превосходит неавтоматическую винтовку. Она позволяет снайперу поразить сразу несколько целей практически в реальном времени, если внезапный порыв ветра или какое-нибудь другое чудо привело к промаху.
ПАСС дает возможность быстро произвести следующий выстрел. В бою, если до этого дойдет дело, снайпер с автоматической винтовкой усиливает огневую мощь взвода еще на один ствол. И, наконец, обычный открытый прицел превращает снайпера в обыкновенного автоматчика, способного обрушить на хаджи свинцовый ливень, если те подойдут совсем близко, то есть в ситуации, когда неавтоматическая винтовка станет практически бесполезной. Более того, русские проверяли эту систему в бою начиная с 1963 года, когда они впервые применили СВД — снайперскую винтовку Драгунова — во Вьетнаме против американских войск. Тогда ЦРУ каким-то образом удалось раздобыть один экземпляр — после чего она крайне успешно использовалась в многочисленных войнах в Африке, в Латинской Америке, Индонезии, Афганистане и, наконец, в Чечне.
Согласно Чемберсу доводы «против» незначительны. Один из них — латунная стреляная гильза, выброшенная в воздух, указывала на местонахождение снайпера. Однако Чемберс так и не смог найти никаких достоверных свидетельств того, что стреляная гильза хоть раз в боевых условиях выдала замаскировавшегося снайпера, и уж тем более нельзя говорить о какой-либо регулярности подобного явления.
Вторым доводом стала громоздкая конструкция винтовки. В отличие от своей неавтоматической сестры, она получалась более тяжелой и неудобной и требовала тщательного обслуживания, поскольку при интенсивной стрельбе пристрелка быстро сбивалась. Кроме того, у командира возникал соблазн использовать ее в качестве обыкновенной автоматической винтовки, вместо того чтобы дать ей полностью раскрыть свой потенциал прецизионного инструмента, способного поражать цели на больших дистанциях, вплоть до тысячи метров.
