— Крич для тебя закрыт, — решительно произнесла Сьюзен.
— Что такое Крич? — спросил Ник.
— Это авиабаза к северу от Лас-Вегаса, откуда управляют беспилотными разведчиками, — объяснила Сьюзен. — Там наши снайперы ведут видеоигру жизни и смерти с террористами, боевиками, смертниками, высокопоставленными целями и тому подобным. Именно там происходит настоящая охота и убийство.
— Ник, проведи меня туда в паре с каким-нибудь умным, ловким агентом, который прикроет все мои острые углы, и дай мне обнюхать, что к чему. Скажи, что при взрыве той гостиницы погиб человек, работавший на нас, и некое могущественное ведомство поджаривает нам задницу. Меня пустят внутрь, исключительно для проформы, устроят ознакомительную экскурсию. Никто ничего мне не скажет — по крайней мере, напрямую. Но если я попаду туда и поползут слухи, в чем именно я копаюсь, возможно, с дерева что-то и свалится. И тогда я смогу установить, действительно ли мы всадили ракету в ту гостиницу.
— Проклятие, — пробормотал Ник, не обращаясь ни к кому конкретно. Затем добавил: — Сьюзен, не вижу причин отказать Свэггеру. Он герой. Начальство его любит. И он уже находил Круса дважды, в то время как мы со всеми своими ресурсами и близко к этому не могли подойти. К тому же он иногда бывает прав.
— Да, такое случалось раза два, — скромно подтвердил Боб.
— Ты самый настоящий ублюдок, — ровным голосом заметила ему Сьюзен. — Ты ведешь все именно туда, куда я, согласно самому строжайшему приказу, не должна никого пускать.
— Но ты ведь понимаешь, что я предлагаю дело.
— Я очень тщательно просмотрела все архивы. Ты знаешь, что ракеты просто так не пускают. Все записывается, все документируется, про каждый запуск известно, кто его произвел, на основе каких разведданных, в какие временные рамки, с какими последствиями. Это не революция в Мексике — бах, бах, бах, все разом палят во всех, опившись текилой.
— Совершенно верно, мэм, — согласился Боб. — Но, возможно, внутри секретов есть свои секреты. Операции настолько тайные, что о них не упоминается ни в каких архивах. Всякое зловонное дерьмо, «мокрые» дела, вся та мерзкая грязь, которой шпионы занимаются на протяжении вот уже четырех тысяч лет. Это можно найти даже в Библии. Конечно, я не специалист, но, быть может, мне все-таки удастся каким-то образом что-нибудь найти. Может быть, и ты нашла бы это, если бы попробовала еще раз.
— Ты предлагаешь мне начать взламывать запертые сейфы в Лэнгли? — спросила Окада. — По-твоему, я должна шпионить за шпионами? Я сама шпионка.
Свэггер и сам был переполнен сомнениями. Быть может, весь этот бред он придумал только для того, чтобы привлечь Сьюзен? Именно так порой работают мысли мужчин, одержимых сексом… Черт бы побрал этих азиатских женщин, ему никак не удавалось избавиться от них, и это воскрешало давно умершую ноющую боль, насквозь пропитанную бурбоном, которую лучше было не трогать ни сейчас, ни когда бы то ни было.
Боб также понимал, что полностью истощен. Встреча с Крусом, застигшим его врасплох, выводила из себя. И это еще мягко сказано. Эта вашингтонская игра оказалась гораздо сложнее, чем он предполагал.
Свэггер был одиноким стрелком, привыкшим ползать по-пластунски в высокой траве, и вот он оказался в совершенно чуждой обстановке, в мешанине противоречивых понятий о верности и долге, некоторые из которых раздирали и его сознание.
Итак: если сомневаешься, слепо иди вперед, молясь об удаче; Господь благоволит безрассудным.
— Ты знаешь этих людей. Ты бывала у них дома в гостях и выезжала с ними на пикники. Ты можешь поспрашивать, что к чему.
Сьюзен покачала головой:
— Я ничего не знаю. Я никогда ни с кем не разговаривала об этом, я ни в чем ничего не смыслю.
— Но ты меня не продашь?
Молчание Сьюзен красноречиво говорило, что нет. Но также и то, что она только сейчас вспомнила, каким же болваном он может быть.
Международный аэропорт Балтимора — Вашингтона,
автомобильная стоянка в зоне действия
сотовых телефонов,
19.00 следующего дня
— В Лас-Вегас? — переспросил Боджер.
— Ага. Он и его краля. Симпатичная деваха. Может быть, у старого пердуна в кошельке еще осталось несколько песо. Скорее в Лас-Вегас, гульнуть по полной. Такое уже случалось.
Это был Клоун Крекер, проследивший, как Свэггер вместе с молодой женщиной зарегистрировался на рейс, прошел досмотр и направился к воротам. Предъявив значок полиции Балтимора, Крекер беспрепятственно прошел через досмотр и проводил Свэггера до самых ворот. И вот теперь он докладывал по сотовому.
— Маловероятно, — пробормотал Мик. — Этот тип помешан на чувстве долга.
— Ненавижу таких, — заметил Крекер. — Сплошная работа и никаких развлечений. Он что, хочет стать святым?
— Дай-ка я сделаю один звонок.
Не успел он отложить сотовый телефон, как Тони уже протянул ему «Турайю».
— Пусть это будет хорошая новость, — сказал Макгайвер. — Я как раз собирался приготовить себе мартини.
— Мы проследили за Свэггером до аэропорта. Он собирается лететь в Вегас с какой-то молодой женщиной, сотрудницей ФБР. Я не знаю, что у него на уме.
Макгайвер задумался.
— Мы можем вылететь следующим рейсом, — продолжал Мик. — Затем снова взять сигнал в Вегасе и следить дальше. Но я не знаю, что может делать в Вегасе Крус. Парень здесь, мы это знаем.
— Я могу выяснить, — наконец заговорил Макгайвер. — Но это займет какое-то время. Нет, я бы остался в Вашингтоне. Устроился бы где-нибудь неподалеку от телестудии, в которой в воскресенье появится объект, и приготовился бы действовать по первому сигналу.
— Конечно, но это слишком тонкая ниточка. Этот сержант очень хорош. Я хочу сказать, с самого начала он играет на уровне высшей лиги. Шансы того, что мы пригвоздим его раньше, чем он пригвоздит Зарси, без того чтобы его сперва спугнул Свэггер, где-то между скудными и отрицательными. Поскольку он в этом деле катит первым, а мы лишь следуем за ним, нам еще повезет, если мы прибудем на место, прежде чем там рассеется пороховой дым. И не забывайте, что в зоне будет около десяти тысяч фараонов, что существенно все усложняет.
— Я все понимаю, — сказал Макгайвер. — Просто я не знаю, что еще тебе сказать. Ответы у меня иссякли.
— Мистер Макгайвер, ваше шоу будет кончено, если вы не сможете предложить ничего лучше.
— Послушай, ты, козел, если кончусь я, кончишься и ты, понятно, долбаный сержантишко? Так что ты лучше молись за меня. Да, и еще: только я делаю язвительные замечания, только мне можно острить, ясно? Не строй передо мной Мика Боджера. В нашем мире ковбои ценятся дешево.
Боджер получил удовольствие, вот так вот заведя этого урода. Он знал, что теперь ему нужно извиниться, продемонстрировать искреннее раскаяние, однако не собирался этого делать. Пусть убирается к ядрене фене сам и лошадь, на которой приехал, прихватит с собой.
