— Я внимательно слушаю.
Боб выложил все, не задерживаясь на том, кому предстоит играть роль лже-Круса.
— Я должен сдаться — вот что ты хочешь сказать.
— Да.
— Предположим, я это сделаю. Меня отправляют в федеральную кутузку, и не успею я оглянуться, как меня арестуют за любое из десятка дел, в которых я виноват. А тебе скажут: «Спасибо, козел, ты отлично поработал, выманив этого ублюдка. А теперь исчезни».
— Так не будет.
— Откуда такая уверенность?
— Я знаю Мемфиса. Мне довелось побывать в перестрелке плечом к плечу с ним. Сегодня он жив только потому, что я быстро выстрелил в одного очень плохого типа на стоянке в Бристоле, штат Вирджиния. Затем он пошел на повышение, стал заместителем директора, потому что я неплохо пострелял по четверке снайперов-ирландцев в Вайоминге. Мемфис меня не продаст. На самом деле все уходит гораздо глубже, в начало девяностых, но об этом лучше не говорить. Ник качественный парень.
— А почему ты уверен, что та азиатка не побежит жаловаться в ЦРУ, и тогда Управление совершит какой-нибудь контрход, чтобы меня замочить? В конце концов, от меня этим людям никакого толку, зато целая куча неприятностей.
— Потому что я отрубил голову одному жирному якудза, который как раз собирался ее прикончить. После чего сразился на мечах с лучшим фехтовальщиком в Японии и разрубил его пополам. Кровь рекой, везде и повсюду, твою мать. Ничего страшнее не видел. Кошмарные сны каждую ночь. Так или иначе, Сьюзен стала главной девочкой в Токио, а сейчас она идет прямым путем к креслу заместителя директора. У этих людей перед стариком есть старые должки. Я не хвалюсь, но дело обстоит так.
— То было тогда. Сейчас — это сейчас. Этот город растлевает. Льготы, льстивая пресса, дружба с влиятельными людьми, возможности для секса, блистательные вечеринки в особняках и роскошные квартиры с видом на подсвеченные прожекторами памятники. Это сладкий яд.
— Только не эти двое: это я утверждаю со всей уверенностью.
— То есть мне предстоит довериться тому, что ты сам принимаешь на веру.
— Что-то вроде того.
— Ну, хорошо, и кто сыграет меня?
— Мы найдем кого-нибудь с такой же…
— Нет, не найдете, — перебил его Крус. — Это полный бред. Ребята меня знают. Знают, как я двигаюсь, знают мои жесты, знают мои габариты. И это все ради Виски-два-два, так что это по-прежнему мое дело. Я пойду. Если меня убьют — что ж, то же самое могло произойти и в той песочнице
[62]
в горах.
— Крус, не торопись. Обдумай все хорошенько. Настанет момент, когда Мик Боджер будет держать тебя в перекрестии прицела, а его палец будет выбирать свободный ход спускового крючка. Может быть, мы успеем вовремя, может быть, опоздаем на секунду. Никакой бронежилет не остановит «пятидесятку».
— Вы только возьмите его. И сломайте. После чего возьмите того типа, который все это подстроил. И узнайте, что к чему. Этого вполне достаточно. Если ты мне это обещаешь, я отправлюсь играть козу на привязи.
— Твой дед гордился бы тобой, — сказал Боб.
— Мой дед умер в 1967 году. Он был выходцем из Португалии, рыбачил в Кейп-Коде, штат Массачусетс.
— Ты имеешь в виду Соломона Николя Круса, отца лейтенанта-коммандера Томаша Ф. Круса, который воспитывал тебя вместе со своей женой Урлиндой Марбеллой на военно-морской базе Субик-Бей на Филиппинах? Лейтенант-коммандер Крус был во всех отношениях отличным человеком, и тебе повезло, что ты рос у него и его жены. Но только на самом деле он не твой родной отец, а Урлинда — не мать. И в тебе нет ни капли филиппинской крови. Эти люди стали твоими приемными родителями. Твой дед — морской пехотинец, который принял участие в высадке на пять островов в Тихом океане и получил «Медаль почета» за битву на Иводзиме. Он был мужественным, крепким и хорошим человеком, и это святая правда. Его сын женился на красивой вьетнамке, но та погибла во время Новогоднего наступления 1968 года.
[63]
Ее муж так и не узнал, что у нее родился ты, потому что в тот момент он находился в Лаосе в составе оперативной группы. А когда вернулся, она исчезла. Как и ты. Не знаю, каким образом ты попал на Филиппины. Но, черт побери, как верно то, что я постоянно вижу у тебя на лице выражение твоего деда. — Боб сделал короткую паузу, чтобы сосредоточить внимание Рея на своих словах. — Ты мой сын.
Часть четвертая
Последнее сражение за Иводзиму
Перекресток 37-й улицы и П-стрит,
Джорджтаун,
Вашингтон, округ Колумбия,
четверг, 10.24
— Здесь, — решительно произнес Боджер.
— Здесь? — переспросил Тони Зи.
На самом деле это был не перекресток. Просто 37-я изгибалась вправо, переходя в П-стрит, или, если смотреть с противоположной стороны, П-стрит изгибалась влево, переходя в 37-ю.
— Только здесь, — повторил Боджер.
— Мик, я вижу еще сотню других мест.
— Назови их. Не тычь пальцем, а просто перечисли.
— Ну, например, любое из зданий студенческого городка, — сказал Тони.
Они стояли у конца забора, огораживающего территорию Джорджтаунского университета по 37-й улице. Сама стена слишком высока, чтобы заглянуть через нее, но они знали, что там: несколько акров лужайки, покрытой ажурным узором дорожек и утыканной скамейками, значительная ее часть в тени огромного зонта вековых деревьев. Общая длина ярдов двести пятьдесят. Со своего места Боджер и Тони могли видеть Г-образный строй величественных готических зданий с древними каменными стенами, увитыми плющем, сводчатые окна общежитий, арки и все прочие характерные приметы, указывающие на строгую торжественность высшего образования. Комплекс строений, обрамляющих лужайку с севера и запада, был обращен прямо в сторону юго-восточного угла лужайки, где находился вход в библиотеку Лоинджера. Именно это стоящее особняком творение ультрасовременной архитектуры и должно стать местом предстоящего выступления Ибрагима Зарси перед творцами внешней политики Соединенных Штатов. По слухам, там, перед избранными гостями, в основном из Государственного департамента и администрации, и несколькими десятками журналистов Зарси собирался официально объявить о своем намерении выставить кандидатуру на президентских выборах, которые должны состояться в Афганистане через несколько недель.
— Все эти здания будут закрыты, — возразил Боджер. — Крус ни за что не сможет туда проникнуть. Лужайка будет оцеплена; ему не удастся пробраться туда, чтобы произвести выстрел. И ты не учитываешь его способности. Крусу не нужно никуда проникать, потому что, в отличие от нас, ему не нужен упор, подставка или сошка, определитель погодных условий «Кестраль», дальномер, компьютер и вся прочая дребедень. Он мастерски стреляет с руки. И он будет стрелять отсюда, — закончил Мик, указывая туда, куда следовало обратить внимание напарнику.
