Кристофер Вернер. Отдел по советским делам Министерства иностранных дел».
«Дорогой Энтони!
Я думаю, что мы рассматривали этот вопрос в Кабинете министров слишком общо…
Даже если мы пойдем на компромисс с советским правительством, следует пустить в ход машину всевозможных проволочек. Я думаю, на долю этих людей выпали непосильные испытания.
У. Черчилль».
«Министру военной экономики лорду Селборну.
Я понимаю, что многие из этих людей, очевидно, очень страдали в руках немцев, но факт остается фактом: их присутствие в немецких войсках ослабляло наши силы… С моей точки зрения, эти люди должны объяснить свое присутствие в немецкой армии своим властям, и мы не можем отказать союзникам в праве поступать с их подданными в соответствии с собственными правилами.
Искренне Ваш Э.Иден».
«Премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю.
В последнее время я неоднократно обдумывал этот трудный вопрос и пришел к заключению, что жизненно необходимо придерживаться твердого решения и отослать русских домой, хотят они этого или нет, и насильно, если понадобится. Они были взяты в плен во время службы в немецких частях, чьи действия во Франции зачастую были отвратительны.
Мы не можем быть постоянно обремененными этими людьми. Отказ вернуть их возможно приведет к серьезным осложнениям в наших отношениях с советским правительством.
К тому же в восточной части Германии и в Польше находится довольно много английских и американских военнопленных, которые, судя по всему, в ближайшее время будут освобождены Красной Армией. Очень важно, чтобы с ними хорошо обращались и вернули на родину как можно скорее. Поэтому мы должны во многом положиться на добрую волю советских властей, ибо если будем чинить препятствия возвращению их граждан, я уверен, это подстегнет нежелание Советов помочь нам получить собственных военнопленных.
Энтони Иден».
«Министру иностранных дел Великобритании господину Энтони Идену.
Как нам стало известно, русские люди, находящиеся в английских лагерях, подвергаются усиленной антисоветской пропаганде. Волнения среди них возникают только потому, что англичане допускают разжигание таких беспорядков. Мы настаиваем на том, что Великобритания не должна больше обращаться с этими русскими как с военнопленными.
Кроме того, мы по-прежнему требуем разрешить посещение лагерей офицерам Красной Армии, работающим при советском посольстве в Лондоне.
Посол Советского Союза в Великобритании Ф. Гусев».
Вскоре настоятельные требования Федора Гусева увенчались успехом – британские военные власти разрешили советским офицерам посещение лагерей.
Англия. Графство Сарри. Лагерь Кемптон Парк
На довольно большой площади сооружен высокий помост. На помосте – щит с прикрепленной к нему картой боевых действий как на Восточном, так и Западном фронтах. Под бурные аплодисменты и крики «ура!» на помост поднимается полковник Горский.
– Дорогие друзья! Соотечественники! Земляки! – перекрывая шум, начал он. – Вы не представляете, как я рад этой встрече! Если бы вы знали, как трудно было ее организовать! Но мы вместе, и это главное! Прежде всего об обстановке на фронтах.
Горский взял указку и подошел к карте. Он рассказал о боях в Польше, Венгрии, Чехословакии, об освобождении Парижа, о продвижении союзников к Рейну. Стоящие перед ним совершенно по-разному реагировали на эти сообщения.
– Во дают, а! – восхищенно хлопнул соседа по спине молоденький паренек. – Вся Беларусь наша! Моя Гомелыцина – тоже! Эх, помочь бы братве! Я же механик-водитель «тридцатьчетверки». С первого дня мечтал на танке въехать в Берлин.
– На танке… В Берлин, – ворчливо заметил сосед. – А доты, а укрепрайоны… Сперва надо дорогу расчистить, а для этого нужен я, летчик-штурмовик.
– Танки, самолеты… Много вы понимаете, – скептически бросил немолодой коренастый усач. – Приехал-уехал, прилетел-улетел – вот что такое ваши танки, самолеты. Пока на землю не ступит нога пехотинца, моя нога, ни город, ни село, нельзя считать освобожденными.
– Это точно, – обнялись все трое.
А чуть в сторонке – совсем другие разговоры:
– Плохо дело. Так и до Берлина дойдут.
– Не дойдут. Кишка тонка. Скоро выдохнутся.
– А все союзники, мать их!.. И чего полезли? Чего им не сиделось за проливом? Их же не трогали.
– Как это «не трогали»? А бомбежки?
– Да ну, разве это бомбежки? Ты бы видел, как бомбили союзники! Я однажды попал под такой налет, «ковер» называется. Ужас!
– Ужас в другом. Слушайте, что говорит полковник. У-у, ссуки!
– Вы сейчас в Англии, – продолжал между тем Горский, – и, конечно, должны делать то, что велят английские власти. Вы находитесь на их земле и должны быть благодарны за то, что они вырвали вас из рук немцев. А бунтовать и колобродить – это не дело, этим ничего не докажешь. Вы жаловались на «бубновые тузы»: понимаю, не очень-то приятно ходить с такой отметиной. Мы поговорили с комендантом лагеря, и вот результат: в течение трех дней вы получите новую форму коричневого цвета, без всяких «тузов»!
– Ура-а! – загремело вокруг. – Качать полковника!
– Качать коменданта!..
– Товарищи! – снова взял слово Горский. – Родина считает вас полноправными советскими гражданами. Даже тех, кто был вынужден носить фашистскую форму и вступить в немецкую армию.
– Что-о?! – раздались возмущенные голоса. – Даже их? Да здесь до хрена подонков, у которых руки в русской крови!
У Горского передернулось лицо. Он понимал, что лжет, лжет беззастенчиво и нагло. Но что делать? Иного пути, чтобы заманить в страну власовцев и прочую нечисть, просто нет.
– Идет война, а на войне всякое бывает, – продолжал Горский. – Еще и еще раз говорю: Родина ни на кого не держит зла и ждет вас с распростертыми объятиями.
– Ура-а! – закричали одни.
– Черта с два ты нас получишь! – отошли подальше другие.
– Знаем мы смертельные объятия Родины. Объятия в ежовых рукавицах.
– До-мой! До-мой! – скандировала одна часть толпы.
– Будь прокляты большевики! – перекрывала их другая.
Растерянный Горский спустился с помоста. А комендант лагеря развел руками:
– Я же вам говорил. Здесь есть и друзья, и враги. Но это не мое дело. Забирайте всех скопом и разбирайтесь с ними сами.
– Забере-ем! – многозначительно кивнул Горский. – Всех заберем. И разберемся! – жестко закончил он.
Англия. Лагерь Баттервик
Среди группы военнопленных – облаченный в парадный китель генерал Васильев. Едва сдерживая гнев, он рубит короткими фразами:
– О том, что произошло в бане… и потом, знаю. Некрасиво. Жестоко. Но и вы хороши! Надо же до такого додуматься: встать в строй в кальсонах. Я бы не смог! – неожиданно хохотнул он.
