– Мне показалось, что что-то было нужно.
– Что «что-то»?
– А ты не догадываешься?
– Ублюдок.
– Не волнуйся, он потом передумал.
– Все равно, ублюдок.
– Он спрашивал про тебя.
– Зачем?
– Спроси у него…
– Ну, и что он спрашивал?
– Кто ты, кто твои родители…
– Зачем это ему?
– А ты не слышал, как он с тобой попрощался?
– Я не помню.
– Он сказал: «Пока, родственничек». Он думал, что ты ему родня.
– Потому что я знал про золото в озере?
– Да.
– И что ты ему сказала?
– Сказала то, что знала.
– И что?
– Я думаю, вы и правда, родня.
– Почему?
– Ну, он знает этого Ленчика, про которого ты мне рассказывал.
– Знает?
– Да. Так мне показалось.
– Он тебе ничего не сделал?
– Нет. Проехал с полкилометра и вытолкал меня из машины. Сказал: «Ступай к своему жениху».
– А ты мне невеста?
– Не знаю, я никакого предложения от тебя не получала.
– Значит, получишь.
– Не может быть!
– Может. Ты еще сердишься на меня?
– А ты как думаешь?
– Ну, прости засранца, Ленк.
– Ни за что!
– Почему ты улыбаешься?
– Не скажу.
– Так простишь?
– Посмотрю на твое поведение.
– Я буду послушный, как…
– Как кто?
– Как не знай кто!
– Не будешь ты никогда послушным «как не знай кто».
– Если ты скажешь, буду.
– Ага…
– Прости, Ленуся.
– Ла-адно, прощаю.
– Значит, пойдешь за меня замуж?
– Надо подумать.
– А что тут думать? Денег у нас полно. Такую свадьбу отгрохаем. На миллион!
– Опять ты увлекаешься?
– Нет, это я так. Утрирую.
– Не надо. Утрировать.
– Хорошо, не буду. Я люблю тебя, Ленк. Я это понял.
– Давно?
– Нет, недавно.
– И когда?
– Когда он тебя увез.
– А что бы ты делал, если бы он не отпустил меня?
– Искал бы.
– И долго?
– Пока бы не нашел…
– Знаешь…
– Что?
– Ничего.
– Что ты замолчала? Нет уж, говори, раз начала.
– Я тоже тебя люблю. Кажется.
– У-у, хитрюга. Так, кажется или точно?
– Точно. Кажется.
– Ну, Ленка…
– Да люблю, люблю…
ГЛАВА 23
ИЮЛЬ 1949 ГОДА
– … непременно завтра, Аркадий Матвеевич. А ну, как этот Охлябин умрет в больнице? И у нас порвется последняя ниточка к убийце. А тот, кто пытался убить этого пьяницу Охлябина, я полагаю, убил Степана Вострикова и спрятал найденное рыбаком золото. Найдем убийцу, найдем и золото. Кроме того, – Минибабаев смахнул капельку пота, щекотавшую губу, – я не исключаю связь этого убийцы с Родионовым. Ну, не зря бывший медвежатник, вор-рецидивист, фигура в уголовном мире самая что ни на есть масштабная, приезжает в Казань именно в это время. В такие случайности поверить трудно. Я – не верю.
– Я тоже думаю, что Родионов приехал в Казань не случайно, – согласился со своим сотрудником начальник ОРУРа. – Возможно, этот его визит в наш город не что иное, как некая инспекционная поездка. Все ли здесь ладно, нет ли опасности для его клада на дне озера. К убийству Вострикова его вряд ли можно притянуть, но вы все же попробуйте. Возможно, он как-то связан с этим вашим человеком икс.
– Этого сделать невозможно, товарищ подполковник, – твердо заявил ему Минибабаев.
– Почему? – нахмурил брови Валюженич.
– Потому что нет возможности допросить Юрия Охлябина, – ответил оперуполномоченный.
– Он что, так плох? – спросил Аркадий Матвеевич.
– Плох, товарищ подполковник, – ответил Минибабаев. – Врачи даже не могут назначить время, когда с ним можно будет поговорить.
– А если он умрет? – спросил подполковник.
– Тогда найти золото и убийцу Степана Вострикова будет крайне трудно, если вообще возможно, – четко ответил Минибабаев. – На убийце Вострикова замыкаются все нити. А я абсолютно уверен, что он и человек, покушавшийся на жизнь Охлябина, – одно лицо. И найти его, значит раскрыть два преступления и тайну золота озера Кабан. Поэтому в связи с этим у меня, Аркадий Матвеевич, будет к вам одна просьба.
– Просьба? – поднял брови Валюженич.
– Так точно, товарищ подполковник.
– Хорошо, слушаю вас.
– Я бы хотел просить вас посодействовать, чтобы мне разрешили поговорить с потерпевшим Охлябиным. Завтра, – одним махом выпалил Рахметкул Абдулкаримович.
– А как я…
– Поговорите с министром, Аркадий Матвеевич, – продолжал наседать на начальника Минибабаев. – А он, в свою очередь, поговорит с другим министром. По здравоохранению. А министр по здравоохранению даст указание главврачу больницы, чтобы тот велел лечащему врачу Охлябина разрешить мне с ним побеседовать. Буквально один вопрос: кто его ударил. И все! Всего один вопрос, а, Аркадий Матвеевич?
– А ты не многого просишь?
– Никак нет, товарищ подполковник, – вытянулся в струнку Минибабаев. – Наоборот, малого. Один вопрос, Аркадий Матвеевич. Так и скажите министру: мол, один-единственный вопрос, от которого зависит весь ход расследования. Вернее, двух расследований.
– А если он умрет во время вашего посещения? – нахмурил брови Валюженич.
– Ну, значит, такая у него судьба.
– А кто за это будет отвечать? – посмотрел на настырного оперативника подполковник. Впрочем, уж лучше пусть упорный и нахальный, как этот, чем какой-нибудь рохля…
– Я, – просто ответил Минибабаев.
– Ну, это само собой…
И все же начальник ОРУРа решился не сразу. Но сказал именно то, что и ожидал услышать Рахметкул Абдулкаримович:
– Ладно, я переговорю с нашим министром. Надеюсь, он мне не откажет. А министр здравоохранения не откажет ему…
– Спасибо, Аркадий Матвеевич! – просиял Минибабаев.
