Я нехотя облачилась в белую блузку и синюю юбку до колена.
Мама смотрела на меня так, будто обрела наконец дочь, о которой
всегда мечтала.
— Неужели ты не помнишь, как носила блузки на
бретельках, фенечки и расклешенные джинсы? — спросила я. — То, что
ношу я, это по сути то же самое, только для моего поколения.
— Я ведь уже не молоденькая девочка, Рэйвен. К тому же
я никогда не красила губы, придерживалась стиля au naturel, естественности.
Я глубоко вздохнула и закатила глаза.
— Быть подростком трудно, я знаю. Но в конечном счете
ты поймешь, кем являешься на самом деле.
— Я знаю, кто я! Работа в туристическом агентстве и
ношение белой блузки вряд ли имеют отношение к поискам моего внутреннего «я».
— Ох, милая…
Мама попыталась обнять меня.
— Ты, как все подростки, думаешь, что никто тебя не
понимает и весь мир ополчился против тебя.
— Нет, просто этот город ополчился против меня. Я бы
спятила, мама, если бы решила, что против меня весь мир!
Мама крепко обняла меня, и на сей раз я не противилась.
— Я люблю тебя, Рэйвен, — произнесла она так, как
способна только любящая мама. — Ты и в черном смотришься неплохо, но в
красном — просто потрясающе!
— Перестань, мама, ты помнешь мою новую блузку.
— Я думала, что никогда не дождусь от тебя этих
слов! — И она стиснула меня в объятиях еще крепче.
* * *
Вот и начался этот кошмар с работой после школы. Как,
спрашивается, раздобыть информацию о семействе из особняка, если с утра я на
уроках, а после школы на работе? Вдобавок все эти шмотки, предназначенные, как
было указано на ярлычках, только для сухой чистки, приходилось таскать с собой
в школу, аккуратно раскладывать в шкафчике и забирать после уроков. Сплошная
нервотрепка.
— Почему тот парень не ходит в школу? — спросила я
Беки, одеваясь.
— Может, он еще не записался.
— Если бы у меня не было этой дурацкой работы, мы могли
бы приступить к расследованию прямо сейчас. Ох!
Я завидовала Беки. После школы она возвращалась домой, в
счастливый мир кабельного ТВ и попкорна из микроволновки, в то время как я от
школьного письменного стола перемещалась за стол в офисе.
Расставшись с подружкой, я нырнула в комнату отдыха, где
влажным бумажным полотенцем стерла с губ черную помаду и накрасила их
ультраяркой красной, что, с учетом моей бледности, и вправду делало меня
похожей на привидение. После этого последовало неохотное облачение в красный
хлопок с вискозой.
— Я буду скучать без вас, но мы снова встретимся через
несколько часов, — сказала я моему черному платью и армейским ботинкам,
спрятала их в рюкзак, а потом посмотрелась в зеркало и лишний раз убедилась в
том, как классно быть вампиром.
Они-то в зеркалах не отражаются, а вот я, вместо
великолепной пустоты, увидела нелепую девчонку в дурацком красном костюмчике из
искусственного шелка.
Я выскользнула из комнаты отдыха, глянула направо и налево,
как если бы собиралась переходить улицу, и незаметно вышла через переднюю
дверь. Точнее, думала, что незаметно.
На ступеньках торчал Тревор.
Я прибалдела, увидев его, но решила не обращать на него
внимания и продолжила путь. Мне хотелось побежать, но я не привыкла к
каблучкам-шпилькам.
— Эй, Хеллоуин закончился! — крикнул он, следуя за
мной. — Где твоя теннисная юбка? Собираешься на костюмированную вечеринку
в качестве секретарши Сьюзи?
[8]
Я пыталась игнорировать его, но он схватил меня за руку.
Тревор ни в коем случае не должен был узнать, что я работаю,
где я работаю и, самое главное, что я работаю потому, что должна отцу деньги за
теннисную ракетку, которой лишилась по его, Тревора, вине. То-то он обрадовался
бы.
Тревор оглядел меня с головы до ног. Это был тот же самый
взгляд, которым он окинул меня, когда в первый раз увидел в теннисном наряде.
Если тогда я выглядела спортсменкой, то теперь — офисной девицей его мечты.
— Куда же ты собралась?
— Не твое дело!
— Правда? А я думал, что у нас нет секретов друг от
друга.
— Отвали!
— Тогда я просто пойду с тобой.
Я остановилась.
— Ты никуда не пойдешь со мной и навсегда оставишь меня
в покое!
— Ты не похожа на себя, — со смехом сказал
он. — Куда подевалось твое самодовольство? Что, неудачный денек выдался?
Так к этому пора бы уж и привыкнуть.
— Тревор, наши игры закончены! Кончай ко мне
приставать. Мы квиты на всю оставшуюся жизнь. Ясно? Так что вали отсюда!
Я рванула прочь, но этот тип припустил за мной.
— А разве мы разорвали отношения? Надо же, я и не знал,
что у нас есть отношения, бэби. Пожалуйста, не оставляй меня, — шутливо
взмолился он.
Я быстро прошла мимо школьного забора и торопливо застучала
каблуками по тротуару. У меня оставалось лишь пять минут на то, чтобы добраться
до туристического агентства «Армстронг».
— Я не могу жить без тебя! — изгалялся Тревор,
нагнав меня. — Ты злишься, потому что я никогда не дарил тебе черных роз?
Я исправлюсь, вот увидишь. Раздобуду тебе новые наряды. Прямо с
кладбища! — Он зашелся от смеха. — Только не покидай меня, бэби!
— Убирайся!
Я кипела от злости и раздражения. Наверняка этот красавчик
носит в заднем кармане двести долларов, а я вынуждена впрячься в ненавистную
работу чуть ли не на всю жизнь, и все по его милости.
— Ты только скажи мне, куда идешь?
— Тревор, перестань! Убирайся отсюда! Мне что,
избавляться от тебя через судебный запрет?
— У тебя свидание?
Он ни в какую не хотел отступать.
— Убирайся!
— Ты встречаешься с кем-то?
— Вали отсюда!
— У тебя интервью… с вампиром?
— Прочь с глаз моих!
— Ты идешь на… работу?
Я остановилась.
— Нет! У тебя что, совсем крыша поехала? Ты вообще
ничего не соображаешь!
— Ты идешь на работу! Ты устроилась на работу!
Он стал пританцовывать вокруг меня.
— Я так горжусь тобой. Моя маленькая бэби-гот нашла
себе работу!
Все во мне бурлило и клокотало.
— Ты хочешь улучшить себе жизнь или вернуть папочке
деньги за ту чудесную теннисную ракетку?
