Я прижалась к нему покрепче под тем самым объявлением о
бале, под которым накануне мы препирались с Тревором.
Моника Хэйверс и Джози Картер прошли мимо нас. Они не сразу
въехали, кого увидели, а когда сообразили, у них глаза на лоб полезли.
Я была готова к тому, что они не преминут высказаться.
Александр ощутил мое напряжение и сжал запястье, призывая меня сохранять
спокойствие. Девчонки пошептались, похихикали между собой и пошли дальше в
сторону спортзала.
— Вот место, где я не учу химию, — сказала я,
открыв незапертую дверь. — У нас тут разные кабинеты, в которых я не учу
разные предметы и проскальзываю туда, когда опаздываю на урок. Давай и сейчас
туда заберемся.
— Кстати, я все время хотел узнать, зачем ты забралась
в…
— Посмотри сюда! — прервала я его, указывая на
мензурки, стоявшие на лабораторном столе. — Тут уйма таинственных снадобий
и растворов, иные и бабахнуть могут. Но тебе это, наверное, не интересно?
— Я это люблю! — возгласил Александр и поднял
мензурку, словно бокал с изысканным вином.
Я подтолкнула его, чтобы он сел за стол, а сама написала его
имя на доске.
— Кто знает буквенное обозначение калия, пусть поднимет
руку.
Александр моментально поднял руку.
— Я знаю!
— Да, Александр?
— «К».
— Правильно, ответ на высший балл!
— Мисс Мэдисон, — сказал он, снова подняв руку.
— Да.
— Можете подойти сюда на минуточку? Похоже, что мне
нужна ваша помощь. Как, по-вашему, вы можете мне помочь?
— Но я только что поставила вам отличную оценку!
Я подошла к нему. Он усадил меня себе на колени и нежно
поцеловал в губы, но тут мимо приоткрытой двери пробежали какие-то хихикающие
девчонки.
— Нам лучше пойти отсюда, — предложил он.
— Нет, все в порядке.
— Я не хочу, чтобы тебя исключили, и вообще нам нужно
идти на танцы, — сказал он и встал, так что пришлось встать и мне.
Я шла рука об руку с парнем, вызывавшим у меня в крови
сильнейшую химическую реакцию. Его имя осталось написанным на доске.
Когда мы подошли к спортзалу, я уже чувствовала холодные
взгляды. На Александра все смотрели так, как будто он явился с другой планеты,
а на меня — как всегда.
Мисс Фэй, наша носатая учительница алгебры, собирала билеты
у двери.
— Вижу, Рэйвен, что на танцы ты пришла вовремя. Вот
если бы ты и на мои уроки не опаздывала. А этого молодого человека я никогда в
нашей школе не видела, — добавила она, внимательно разглядывая Александра.
— Это потому, что он сюда не ходит, — пояснила я,
подумала, что вообще-то ее дело — проверять билеты, буркнула что-то в качестве
представления и потащила Александра в Снежный зал.
Не знаю, то ли потому, что я была с парнем, то ли потому,
что это был мой первый бал, но белый цвет никогда не казался мне столь
прекрасным. Пластиковые сосульки и снежинки свисали с потолка, на котором
поблескивал иней, а пол был припорошен искусственным снегом. Все были одеты в
блестящие зимние наряды, брюки из вельвета и свитера, варежки, шарфы и шапочки.
Для усиления впечатления вовсю работали кондиционеры.
Даже рок-группа вписывалась в тему. Ребята были в вязаных
шапочках и лыжных ботинках. Под табло стояли напитки и закуски — фруктовый лед,
сидр и горячий шоколад.
Проходя мимо собравшихся в кучки учеников, я слышала
перешептывания, смешки, охи и ахи. Даже музыканты не оставили нас без внимания.
— Хочешь горячего шоколада, пока то да се? —
спросила я, решив отвлечь Александра от всего этого внимания.
— Мне пить не хочется, — ответил он, наблюдая за
танцорами.
— Ты вроде бы говорил, что все время испытываешь жажду?
Группа заиграла электрическую версию «Winter Wonderland»
Дайаны Росс.
— Могу я рассчитывать на этот танец? — Александр
предложил мне руку, и я, восторженно улыбаясь, проследовала с ним на танцпол,
припорошенный снегом.
Я чувствовала себя на седьмом небе. У меня самый лучший
кавалер на Снежном балу. Никто здесь не выглядел шикарнее Александра, а о том,
как он танцевал, можно было только мечтать. Отдавшись ритмам, мы позабыли о
том, что на нас все пялятся, и танцевали без остановки так самозабвенно, словно
были завсегдатаями модного клуба. Спортзал вращался, нас осыпали крохотные
снежинки.
Мы с Александром заверещали от восторга, споткнувшись о
перебравшего футболиста, который изображал на полу снежного ангела. Когда
музыка умолкла, я как сумасшедшая стиснула его в объятиях, словно мы находились
здесь только вдвоем.
Но конечно, мы были не одни, о чем мне напомнил знакомый
голос.
— А в дурдоме знают, что у них побег? — спросил
Тревор, который появился вдруг рядом с Александром.
Я отвела своего парня к столу с напитками и схватила две
трубочки замороженного вишневого сиропа.
— Санитар знает, что ты здесь? — спросил Тревор,
не отставая от нас.
— Уходи, Тревор, — сказала я, загородив
Александра.
— О, да это никак Невеста Франкенштейна
[15]
с предменструальным синдромом?
— Тревор, кончай!
Я не видела реакцию Александра, но ощущала его руки на своих
плечах. Он отводил меня назад.
— Но это только начало, Рэйвен, только начало! У них в
склепе что, танцулек не устраивают? Это танцы для тех, кто ходит в
школу, — сказал он Александру. — Но, сдается мне, в преисподней все
не по-людски.
— Заткнись! Неужели у тебя нет собственной подружки?
Или вместо нее у тебя Мэтт? — саркастически спросила я.
— Очень хорошо. Умная девочка, — сказал Тревор
Александру. — Умная, да не слишком. Нет, моя подружка вон там, —
добавил он и указал на вход.
Я посмотрела туда и увидела Беки, которая явно нервничала,
стояла у двери, одетая в длинную плиссированную юбку, бледно-розовый свитер и
длинные белые носки с мокасинами.
Сердце мое упало. Мне стало худо.
— Я придал ей слегка новый облик, — похвастался
Тревор. — И это еще не все, детка.
— Если ты тронешь ее, я убью тебя! — крикнула я.
— Я ее пока еще не тронул, но время есть. Танцы только
начались.
— Рэйвен, что происходит? — спросил Александр,
повернув меня в сторону от этого подонка.
Тревор сделал знак Беки, чтобы она подошла. Она оказалась
рядом и даже не смотрела на меня. Тревор схватил ее за руку и нежно поцеловал в
щеку. Я вся съежилась, меня замутило.
