Начать с того, что этот придурок Недотык заорал с утра
пораньше:
— Эй, Рэйвен, вставай! Ты ведь не хочешь опоздать? Пора
в школу!
Как могут двое детей у одних и тех же родителей быть
настолько разными?
С трудом выбравшись из постели, я натянула черное
хлопчатобумажное платье без рукавов и черные туристические ботинки, после чего
подкрасила свои довольно полные губы черной губной помадой.
На кухонном столе меня поджидали два пирожных, выпеченных из
белой муки, одно в форме единички и другое в форме шестерки.
Указательным пальцем я собрала с пирожного-шестерки сахарную
глазурь и облизала палец.
— С днем рождения! — Мама поцеловала меня и
вручила пакетик. — Это, вообще-то, на вечер, но можешь открыть и сейчас.
— С днем рождения, Рэйв, — присоединился к ней
папа и чмокнул меня в щеку.
— Ручаюсь, ты понятия не имеешь, что мне даришь, —
поддразнила я папочку, взяв пакет.
— Зато я уверен, что это стоит уйму денег.
Я потрясла легкий пакетик в руке, а когда там что-то
задребезжало, в изумлении уставилась на именинную оберточную бумагу. Неужели
это ключи от машины, от моего собственного «бэтмобиля»?
[4]
В
конце концов, это мой шестнадцатый день рождения!
— Мне хотелось подарить тебе что-нибудь
особенное, — с улыбкой сказала мама.
Я взволнованно разорвала упаковку и приподняла крышку коробочки
для украшений. С ее дна на меня уставилась нитка светящихся белых жемчужин.
— У каждой девушки должны быть жемчужные бусы для
особых случаев, — заявила мама, сияя.
Сама она, когда была хиппи, носила бисерные любовные фенечки
и, видимо, считала нитку жемчуга корпоративной версией чего-то подобного. Я
выдавила кривую улыбку, пытаясь скрыть разочарование, пробормотала «спасибо» и
крепко обняла обоих родителей.
Первым моим порывом было убрать бусы обратно в коробочку, но
у папы с мамой сделались такие физиономии, что мне пришлось срочно их
примерить.
— На тебе они выглядят шикарно.
Мама светилась.
— Приберегу их для действительно особого случая, —
заявила я и упрятала-таки подарок в коробку.
Прозвучал дверной звонок. Пришла Беки с маленьким черным
подарочным пакетом.
— С днем рождения! — воскликнула она, когда мы
вошли в гостиную.
— Спасибо. Тебе не стоило ничего мне дарить.
— Ты это твердишь каждый год, — насмешливо
фыркнула она, вручая мне черный мешочек. — Кстати, умрешь, но не
догадаешься, что я видела, — заявила подружка, понизив голос. — Во
дворе особняка разгружался фургон.
— Не может быть! Кто-то наконец въехал туда?
— Наверное. Мне удалось увидеть только грузчиков. Они
втаскивали в дом дубовые письменные столы, дедовские часы с боем и огромные
упаковочные ящики с пометкой «Грунт». Вроде бы у новых хозяев есть
сын-подросток.
— Ага, из тех, что на свет родятся в штанах цвета
хаки, — хмыкнула я. — А его родители наверняка какие-нибудь зануды из
«Лиги плюща».
[5]
Остается надеяться, что они не станут
переделывать особняк и выгонять оттуда пауков.
— Точно. А еще сносить ворота и ставить белый забор из
штакетника.
— И пластикового гуся на передней лужайке.
Мы обе смеялись как сумасшедшие, но я не забыла запустить
руку в мешочек.
— Уж раз тебе стукнуло шестнадцать, то я решила купить
для тебя что-нибудь особенное.
Я вытащила черный кожаный шнурок с амулетом из сплава олова
со свинцом в виде летучей мыши!
— Вот это класс! — завопила я на весь дом и тут же
повесила амулет на шею.
Мама взирала на меня из кухни с явным неодобрением.
— В следующий раз мы просто дадим ей денег, —
сказала она моему отцу.
— Жемчуг! — прошептала я Беки, когда мы выходили
из дома.
* * *
В спортзал я заявилась в черной футболке, шортах и своих
армейских ботинках — это вместо белой майки, таких же трусиков и кроссовок. Я
никогда не могла понять, какой смысл в белой физкультурной форме? Разве белый
цвет помогает добиться лучших спортивных результатов?
— Рэйвен, у меня нет желания и сегодня отсылать тебя к
директору. Почему бы тебе хоть раз не устроить мне передышку и не надеть то,
что положено, — нудил мистер Харрис, учитель физкультуры.
— У меня сегодня день рождения. Может быть, вам в честь
этого события стоит дать передышку мне?!
Харрис уставился на меня, не зная, что и сказать.
— Так и быть, но только сегодня, — наконец
согласился он. — И не потому, что сегодня твой день рождения, а потому,
что у меня нет охоты отсылать тебя к директору.
Мы с Беки захихикали и направились к трибуне, где дожидался
наш класс.
Тревор Митчелл, мой детсадовский главный враг и его
закадычный друг, проныра Мэтт Уэллс, пошли за нами. Оба такие из себя
прилизанные, богатенькие, правильные футболисты — короче, снобы. Они считали,
что выглядят классно, но меня мутило от их самоуверенности.
— Сладкое шестнадцатилетие, — принялся куражиться
Тревор, явно подслушавший мой разговор с мистером Харрисом. — Как чудесно!
Пора любви, как думаешь, Мэтт?
— Так оно и есть, дружище, — поддержал его Мэтт.
— Слушай, а до меня дошло, почему она не носит белое.
Это ведь цвет невинности, верно, Рэйвен?
Парень он видный, тут уж не поспоришь. Красивые зеленые
глаза и прическа идеальная, как у модели. У этого типчика имелась девчонка на
каждый день недели. Он был, что называется, плохой мальчик, к тому же
богатенький плохой мальчик, одним словом, зануда.
— Эй, приятель, а с чего ты взял, что я не ношу белое
нижнее белье? Впрочем, ты прав. Есть причина, по которой я ношу черное. И что,
не слабо тебе выяснить, какая именно?
Мы с Беки уселись на дальнем конце трибун, а Тревор с Мэттом
так и остались стоять на дорожке.
— И как ты собираешься провести свой день
рождения? — прокричал Тревор погромче, чтобы все слышали, когда устроился
среди одноклассников. — Небось просидишь с Беки весь пятничный вечер у
телика, будешь смотреть «Пятницу, тринадцатое». Слушай, а может, тебе стоит
дать объявление в службу знакомств? «Шестнадцатилетняя одинокая белая
девушка-монстр ищет подходящее чудище для вечного союза».
Весь класс заржал.
