— После этого вы видели ее? Свою жену?
— Нет.
Я лишилась дара речи и попыталась представить себе эту
женщину. Неужели Джером когда-то являлся ангелом, совершившим ради нее
грехопадение? Он никогда не проявлял эмоций и ни к кому не привязываться. Какой
должна была быть женщина, если ради нее Джером отвернулся ото всего, что для
него свято? Но любовь его не остановила. Он ушел и больше никогда не видел ее.
Она была мертва уже тысячи лет. Он ушел, чтобы спасти их ребенка, чтобы не
запятнать руки его кровью. История была душераздирающая. Мне хотелось что-то
сделать — может быть, обнять демона, — но я знала, что он не поблагодарит
меня за это. Джером и без того был смущен, что мы раскрыли его тайну.
— Значит, вы никогда его не видели? Тогда откуда вы
знаете, что это именно ваш отпрыск?
— Аура. Когда я почувствовал ее, то понял, что половина
этой ауры принадлежит мне, а половина… ей. Никакое другое создание не могло
обладать тем же сочетанием.
— И вы чувствовали это каждый раз?
— Да.
— Вот это да… И ничего другого вы о нем не знаете?
— Верно. Я уже сказал, что ушел задолго до его
рождения.
— Тогда… очень возможно, что вы действительно его
мишень. — Я показала на стену. — Даже если все это тут ни при чем. У
нефилима есть особая причина злиться на вас.
— Спасибо за поддержку.
— Я имела в виду совсем не это. Просто… у всех
нефилимов есть веские причины для гнева. Все их ненавидят и пытаются убить. А
этот… Люди тратят тысячи долларов на лечение душевных травм, нанесенных отцами.
Представьте себе, какой невроз может развиться за тысячи лет.
— Джорджи, ты предлагаешь устроить семейную встречу?
— Нет, конечно, нет. Хотя… Не знаю. Вы пытались
поговорить с ним? Выяснить его намерения? — Я вспомнила фразу Эрика:
нефилимы хотят, чтобы их оставили в покое. — Может быть, вы смогли бы
найти с ним общий язык.
— Хватит. Наш разговор теряет смысл. — Джером
повернулся к Картеру. — Ты не мог бы доставить их домой?
— Я останусь с тобой, — лаконично ответил ангел.
— Ох, ради бога! Я думал, мы обо всем договорились…
— Картер прав, — вмешалась я. — Фаза
предупреждения закончилась. Мне больше ничто не грозит.
— Мы не знаем…
— Кроме того, теперь, когда ваши семейные проблемы
вышли наружу, Картеру больше не имеет смысла их охранять. Уже слишком поздно. Я
устала от своего сторожа. Пусть теперь он сторожит вас, а все мы будем спать
спокойно. Даже в том случае, если разразится катастрофа.
— Хорошо сказано! — фыркнул Картер.
Джером продолжал возражать, и мы еще немного поспорили.
Решение пришлось принимать Картеру. Джером не имел права ему приказывать. И в
самом деле, если бы Картер захотел за ним последовать, демон ничего не смог бы
с этим поделать. Они сердились, но не собирались друг с другом воевать.
Картер согласился телепортировать нас обратно, хотя я
подозревала, что он делает это только для того, чтобы мы с Коди не могли снова
найти обиталище Джерома. Доставив домой вампира, Картер телепортировал меня в
мою собственную гостиную, но перед уходом немного задержался.
— Думаю, будет лучше, если я останусь с
Джеромом, — сказал он. — Я знаю, что нефилим не может быть сильнее
его. И все же происходит что-то странное. Я не убежден, что тебе не угрожает
опасность, но то, что происходит с тобой, имеет совсем другую природу. —
Он пожал плечами. — Но мне хотелось бы, чтобы Джером согласился принять
помощь со стороны. Конечно, не слишком большую.
— Не волнуйтесь, я справлюсь, — заверила я. —
Вы же не можете быть повсюду одновременно.
— Ты права. Когда все закончится, придется спросить
нефилима, как ему это удается.
— Разве можно задавать вопросы мертвым?
— Смотря кому, — мрачно возразил Картер. — Тебе
нельзя. А мне можно. — Он повернулся, собираясь уйти.
— Странно… — медленно начала я. — Неужели
Джером действительно кого-то любил? И пал из-за этого?
Картер подарил мне одну из своих усмешек, от которых
появились мурашки.
— Джорджина, ангелов заставляет пасть вовсе не любовь.
Наоборот, она может оказать на них противоположное влияние.
— И что это значит? Что, если Джером снова кого-то
полюбит, он превратится в ангела?
— О нет. Все не так просто. — Увидев мое
удивление, он хмыкнул и потрепал меня по плечу. — Береги себя, дочь Лилит.
Если понадобится помощь, обращайся.
— Обращусь, — заверила я, и он исчез.
Вообще-то иметь дело с высшими бессмертными было бы нелегко.
Джером почувствовал бы, если бы мне причинили вред, но болтать с ним было
намного труднее.
Вскоре после этого я легла спать. Усталость оказалась
настолько велика, что я совсем не думала о возможности нападения нефилима.
Завтра мне предстояла вторая смена, а потом два выходных. Перерыв был
необходим.
На следующее утро я проснулась позже обычного. Как ни
странно, живая и здоровая. По дороге в магазин я столкнулась с Сетом, который
нес ноутбук и был полностью готов к рабочему дню. Воспоминание об уроке танцев
заставило меня на время забыть о нефилиме.
— Принесли мою книгу? — спросила я, когда Сет открыл
мне дверь.
— Нет. А вы принесли мою рубашку?
— Нет. Кстати, ваша сегодняшняя майка мне
нравится. — На ней красовался логотип мюзикла «Отверженные». — Моя
любимая песня как раз оттуда.
— Серьезно? — спросил он. — Какая?
— «Мне снился сон».
— Она очень грустная. Ничего удивительного, что вы ни с
кем не хотите встречаться.
— А у вас какая самая любимая? — Я спрашивала об
этом Романа, но не Сета.
— «Ультрафиолет». Группа «Ю-Ту». Знаете?
Мы подошли к стойке бара. Брюс, уже бывший на месте, стал
варить мне мокко, не дожидаясь заказа.
— Я знаю некоторые их песни, но эту не помню. О чем
она?
— О любви, конечно. Как все хорошие песни. О том, что
любовь не только ранит, но и лечит. Она немножко более оптимистична, чем ваша.
Я вспомнила фразу, сказанную Картером вчера вечером.
«Заставляет ангелов пасть вовсе не любовь».
Мы с Сетом сидели и беседовали, теперь это удавалось нам без
всякого труда. «Неужели когда-то мы ощущали неловкость? — думала я. —
С ним так спокойно…»
Наконец, вспомнив, что нужно приступать к работе, я
проверила, пришли ли сотрудники, и направилась к себе в кабинет. Хотелось
заглянуть в электронную почту: сегодня у меня было подходящее, настроение для
этого. Когда я села в кресло, то увидела слишком хорошо знакомый белый конверт
со своим именем.
