За два часа до окончания смены я отправила Роману еще одно
послание.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, позвони
мне, — взмолилась я. — Даже если ты сердишься на меня за случившееся.
Просто сообщи, что ты жив и здоров.
Ответа опять не последовало. В восемь, когда до окончания
срока остался час, я еще раз позвонила ему. У меня начиналась истерика. О боже,
что делать? Мне оставалось только одно: бродить по квартире и думать, не пора
ли позвонить Роману снова.
Когда часы показали без пяти девять, я схватила сумочку,
готовясь выбежать на улицу и помчаться куда глаза глядят. Время почти вышло.
Что могло случиться? Как я узнаю, выполнила ли я требования
нефилима или нет? Возможно, в завтрашней газете появится фотография
распростертого на земле Романа? Или нефилим подбросит мне еще одну записку? Или
пришлет какой-нибудь зловещий символ? А вдруг он имел в виду совсем не тех
людей, о которых думала я? Вдруг речь шла о существах из другого мира?
Я распахнула дверь кабинета и ахнула.
— Роман!
Я чуть не сбила его с ног. Он стоял на пороге, ошарашенный
не меньше моего.
Я выронила сумочку, бросилась к Роману и обняла так крепко,
что он с трудом сохранил равновесие.
— О боже, — выдохнула я ему в плечо. — Как я
рада тебя видеть!
— Догадываюсь. — Он слегка отстранился и посмотрел
на меня. В его глазах читалась тревога. — Господи, Джорджина, что
случилось? Я получил от тебя около восьмидесяти сообщений…
— Знаю, знаю. — Я все еще не выпускала его из
объятий. Стоило мне только взглянуть на него, как с новой силой вспыхнули все
чувства, которые я считала давно умершими. Он выглядел чудесно. И пах
тоже. — Извини… Я думала, с тобой что-то случилось.
Я снова обняла его и бросила взгляд на свои наручные часы.
Девять. Моя смена кончилась. И дурацкая игра нефилима тоже.
— О'кей, все в порядке. — Он неловко похлопал меня
по спине. — Что происходит?
— Не могу сказать… — У меня сорвался голос.
Он хотел возразить, но раздумал.
— О'кей. Не будем торопиться. Ты очень бледная. Давай
куда-нибудь сходим и перекусим. А потом ты мне все объяснишь.
О да, беседа была бы веселая…
— Нет. Это невозможно…
— Брось. Нельзя отправлять мне эти сумасшедшие
послания, а потом возобновлять игру в салочки. Джорджина, я не шучу. Ты ужасно
выглядишь. Тебя трясет. В таком состоянии я не могу оставить тебя одну. А тем
более после всех этих звонков.
— Нет. Нет. Мы никуда не пойдем. — Я села на
диван. Нужно было заставить его уйти, хотя мне очень этого не хотелось. —
Давай останемся здесь.
Роман явно обиделся. Он принес мне стакан воды, сел рядом,
взял меня за руку и начал говорить о всяких пустяках, пытаясь развеселить. Я
постепенно успокаивалась.
К моим истерическим телефонным звонкам Роман отнесся с
юмором и ненавязчиво продолжал требовать объяснения, но я уклонялась от ответа.
Я лишь сказала, что у меня имелась веская причина волноваться за него. Наконец,
он сдался, но лишь на время. Он опять стал меня развлекать: болтать о политике,
жаловаться на абсурдные законы и лицемерие властей.
Ближе к концу вечера я расслабилась. Теперь меня смущало
только собственное поведение. Черт бы побрал этого нефилима…
— Уже поздно. Я пойду, ладно? — Он стоял со мной у
окна гостиной, выходившего на бульвар Королевы Анны.
— Ладно. Так будет лучше.
— Смотря для кого. — Он хмыкнул и провел рукой по
моим волосам.
— Спасибо, что пришел. Я знаю… знаю, это выглядит
глупо, но, поверь, у меня были основания для опасений.
Он пожал плечами.
— У меня нет выбора. Придется поверить. Кроме того…
приятно знать, что ты волновалась за меня.
— Конечно, волновалась. А как же иначе?
— Не знаю. Тебя не разберешь. Я так и не понял,
нравился ли тебе… или только помогал провести время. Отвлечься.
У меня в голове застучало. Нужно было обратить внимание на
слова Романа, но я реагировала лишь на его близость.
— Роман, ты мне нравишься. Всему остальному можешь не
верить, но это правда.
Тут он улыбнулся. Его улыбка была такой прекрасной и
искренней, что у меня растаяло сердце. О боже, как я тосковала по этой улыбке,
по его насмешливому очарованию! Роман положил ладонь мне на затылок, привлек к
себе, и я поняла, что он хочет меня поцеловать.
— Нет… нет… не надо, — пробормотала я, пытаясь
выскользнуть из его объятий.
Роман шумно выдохнул и слегка отстранился, но не отпустил
меня. На его лице отразилась досада.
— Все еще боишься этого?
— Ты не понимаешь. Извини. Я просто не могу…
— Джорджина, когда мы поцеловались в прошлый раз, не
произошло ничего особенного. Ты делаешь из мухи слона.
— Знаю. Но все не так просто.
— Ничего не произошло, — повторил Роман.
Внезапно его тон стал резким.
— Я знаю, но…
Я споткнулась на полуслове. «Ничего не произошло». Нет, в тот
вечер на концерте что-то произошло. В тот момент, когда мы целовались в
коридоре. Я видела, что после поцелуя Роман зашатался. Но я… что произошло со
мной? Что я почувствовала? Ничего. Поцелуй был страстным. Я целовалась с
сильным мужчиной, которого отчаянно желала. Это должно было что-то вызвать.
Даже если бы на месте Романа оказался Уоррен, после такого поцелуя во мне
пробудился бы инстинкт суккуба. Между нами возникла бы связь даже в том случае,
если бы перенос энергии был незначительным. А поцелуй с Романом не вызвал во
мне отклика вообще.
Тогда я приписала это количеству выпитого. Но объяснение
было смехотворное. Пить мне приходилось часто. Хотя, конечно, алкоголь мог
притупить мои чувства. Скорее всего, в тот вечер именно так и случилось. Но все
же… Все же это не помешало бы мне почувствовать что-то после сексуального или
интимного физического контакта, если только…
Если только я не имела дело с другим бессмертным.
Я отпрянула от Романа и вырвалась из его объятий. В первый
момент он удивился, но тут же все понял. Его прекрасные глаза опасно блеснули.
— Долго же до тебя доходит, — со смехом сказал он.
Глава 22
— Ты притворился… притворился, что мой поцелуй повлиял
на тебя… — хрипло выдавила я.
Роман, продолжавший смеяться, шагнул ко мне, и я сморщилась,
пытаясь придумать, как сбежать из собственной квартиры. В комнате, несколько
мгновений назад казавшейся уютной и безопасной, внезапно стала тесно и душно. И
хотя квартира была маленькой, дверь теперь находилась слишком далеко. Я не
могла дышать. Веселый блеск его глаз сменился изумлением.
