Когда прием закончился, я сумела ускользнуть от своих
стражей и провела несколько драгоценных мгновений с Лиссой. К тому времени наша
связь стала сильнее, и мне не требовалось вглядываться в ее лицо, чтобы понять,
какой несчастной она себя чувствовала.
— Что случилось? — спросила я.
Мы стояли в углу коридора, рядом с выходом из столовой.
Ее глаза ничего не выражали. Я ощущала, что у нее болит
голова, эта боль передавалась мне.
— Я… Не знаю. Просто очень странное чувство. Как будто
меня преследуют, и я должна быть очень осторожна, представляешь?
Я не знала, что сказать. Не думаю, что ее преследовали, но
госпожа Карп постоянно говорила то же самое. Чистая паранойя.
— Скорее всего, это ничего не значит, — по
возможности беспечно сказала я.
— Скорее всего. — Она прищурилась. — Однако о
Вейде то же самое не скажешь. Он не молчит о том, что произошло. Ты не
представляешь, что он болтает о тебе.
Ну, я вполне могла представить, но меня это не заботило.
— Забудь о нем. Он ничтожество.
— Ненавижу его! — выпалила она, ее голос звучал
необычайно резко. — Я вместе с ним в комитете по сбору средств, и меня
просто тошнит оттого, как он каждый день раскрывает свой жирный рот и флиртует
с любой проходящей мимо особой женского пола. Почему ты должна расплачиваться
за то, что сделал он? Это его нужно наказать!
Во рту у меня пересохло.
— Да ну, ерунда… Мне плевать. Успокойся. Лисс.
— А мне не плевать! — Теперь, казалось, она
разозлилась на меня — Хотелось бы найти способ отомстить ему. Причинить ему
вред, как он причинил его тебе.
Заложив руки за спину, она порывисто, с самым решительным
видом принялась расхаживать туда и обратно. В ее душе клокотали ненависть и
гнев — я чувствовала это через нашу связь. Прямо буря какая-то, и она чертовски
напугала меня. Еще ощущались неуверенность, неуравновешенность. Лисса не знала,
что делать, но очень хотела сделать хоть что-то. Все, что угодно. Перед моим
внутренним взором возникла сцена с бейсбольной битой. И потом я вспомнила о
госпоже Карп. «Она стала стригоем, Роза».
Это был едва ли не самый ужасный момент моей жизни. Даже
ужаснее, чем когда я увидела Лиссу в комнате Вейда. Ужаснее, чем смотреть, как
она исцеляет ворона. Потому что получалось — я не знаю свою лучшую подругу. Не
знаю, на что она способна. Год назад я расхохоталась бы, если бы мне сказали,
что она может захотеть стать стригоем. Впрочем, год назад я расхохоталась бы
так-же и оттого, если бы мне сказали, что у нее возникнет желание резать
собственные запястья или заставить кого-то «расплатиться» за содеянное.
В этот момент я внезапно поверила, что она способна сделать
невозможное. И должна обеспечить, чтобы этого не произошло. «Спаси ее. Спаси ее
от нее самой»
— Мы уходим. — Я схватила ее за руку и потащила по
коридору. — Прямо сейчас. Гнев мгновенно сменился непониманием.
— О чем ты? В лес, что ли, пойдем?
Я не отвечала. Что-то в выражении моего лица или словах,
видимо, напугало ее, она больше не задавала никаких вопросов, пока я уводила ее
от столовой и дальше, к парковке, на которой стояли автомобили, принадлежащие
гостям сегодняшнего вечера. Один из них был большой «линкольн таун-кар», и его
водитель как раз запускал мотор.
— Кто-то, наверно, рано уезжает, — сказала я,
глядя на него из-за кустов.
Оглянувшись, я убедилась, что позади никого нет. Они,
наверно, могут появиться в любую минуту. И тут до Лиссы дошло.
— Когда ты сказала: «Мы уходим», ты имела в виду… Нет,
Роза, мы не можем покинуть Академию. Нам в жизни не пройти через караульных и
пропускные пункты.
— Нам и не придется, — твердо заявила я. —
Шофер все сделает.
— Но как заставить его помогать нам?
Я набрала в грудь побольше воздуха, сожалея о том, что
предстояло сказать, но выбирая из двух зол меньшее.
— Помнишь, как ты заставила Вейда?
Она вздрогнула, но кивнула.
— Сейчас тебе придется сделать то же самое. Подойди к
шоферу и вели ему спрятать нас в своем багажнике.
Шок и страх нахлынули на нее. Она не понимала и была
напугана. Очень сильно напугана. Впрочем, это началось не сейчас: сначала
исцеление и сопровождающая его депрессия, потом Вейд. Очень уязвимая вообще,
сейчас в особенности, она находилась на грани чего-то, недоступного нашему
пониманию. Однако, несмотря на все это, она верила мне. Верила, что я сумею
защитить нас обеих.
— Хорошо. — Она сделала несколько шагов в сторону
шофера и оглянулась на меня. — Зачем? Зачем мы делаем это?
Я подумала о яростном гневе Лиссы, о ее желании пойти на
все, лишь бы отомстить Вейду. И подумала о госпоже Карп симпатичной, но
неуравновешенной госпоже Карп, которая стала стригоем.
— Потому что я забочусь о тебе, — ответила
я. — Больше тебе ничего не нужно знать…
В торговых рядах в Мизуле, стоя между вешалками с модной
одеждой, Лисса повторила свой вопрос:
— Почему ты ничего мне не рассказала?
— Тебе не нужно было этого знать, — почти дословно
повторила я свой ответ.
Она зашагала в примерочную комнату шепнув по дороге:
— Ты волновалась, что я могу сломаться? Могу стать
стригоем?
— Нет. Ни в коем случае. Она это она. Ты никогда такого
не сделаешь.
— Даже если сойду с ума?
— Нет. — Я попыталась свести наш разговор к шутке
— В этом случае ты просто обреешься наголо и заведешь тридцать кошек.
Мрачное настроение Лиссы усилилось, но она ничего не
сказала. Остановившись рядом с примерочной комнатой, она сняла с вешалки черное
платье и улыбнулась.
— Это платье просто создано для тебя. И плевать я
хотела на внезапно овладевшую тобой практичность.
Сшитое из гладкого черного шелка платье без бретелек, длиной
до колен. И хотя подол у него чуть подкачал, все равно оно должно было
обтягивать тело и в целом выглядело очень сексуально. Потрясающе сексуально.
— Да, это мое платье, — признала я, не спуская с
него глаз и желая до боли в груди.
Оно относилось к разряду тех платьев, которые способны
изменить мир. Создать целую религию. Лисса сняла вешалку с моим размером.
— На примерь.
Я покачала головой.
— Не могу. Это значит подвергнуть тебя опасности.
Никакое платье не стоит твоей ужасной гибели.
— Тогда я просто куплю его без примерки.
Что она и сделала.
День тянулся, и я все больше уставала. Постоянно быть начеку
оказалось не таким уж забавным делом. И когда мы добрались до последнего
ювелирного, магазина, я даже обрадовалась.
