— Да. Насмотрелась на них во время эвакуации.
— Эхе. — Он покачал головой. Тем временем его взгляд остановился, как бы невзначай, на пряжке ее ремня. — Те-то, в начале? Нет, тогда они еще не успели оголодать. А вот те, что пятнадцать лет промыкались за стеной без еды, — посерьезнее будут. И они сбиваются в стаи.
— У меня полно патронов. — Она похлопала по сумке.
— И старая винтовка. Вижу, вижу. Они вам пригодятся. Но в конце концов патроны кончатся, и тогда вас сцапают — не трухляки, так люди Миннерихта. А то и вороны. Никогда не знаешь, чего ждать от воронья, чтоб его. Но позвольте задать вам вопрос.
— Еще один?
— Да, еще один, — сердито бросил он, потом навел палец на ее живот. — Откуда у вас это?
— Это? — Безотчетно вцепившись в пряжку, она опустила глаза. — Она… а что?
— А то, что я вижу ее не в первый раз. И хочу знать, как она попала к вам.
— Вас это не касается, — отрезала Брайар.
— Ну да. И найдете вы своего сына или нет — тоже не мое дело, миссис Блю.
На какой-то миг она разучилась дышать и говорить. Страх стиснул горло, оставив лишь способность глотать. Наконец она произнесла:
— Меня зовут совсем не так.
— Ну а по сути-то, — наседал капитан, — как вам еще зваться?
Она усердно, даже чересчур, замотала головой:
— Нет. С тех пор как выросла стена, я ношу фамилию Уилкс. И мой мальчик — тоже, если вам не безразлично его имя. — И тут слова полились скороговоркой, которую Брайар не в силах была остановить: — Он думает, что его отец ни в чем не виноват, потому что вы правы, есть в нем чуток дурости, но он отправился туда, чтобы все доказать.
— А можно что-то доказать?
— Нет, — сказала она. — Потому что это неправда. Но поймите, Зик всего лишь ребенок. Истины ему неоткуда знать, а моих объяснений не хватило. Так что он решил убедиться во всем лично.
— Ясно, — кивнул Эндан. — И он в курсе насчет Мейнарда. И как-то сумел проникнуть в город. Подземным путем, я так полагаю?
— Подземным. Но во время вчерашнего землетрясения старый водосливный туннель обрушился. Теперь ему той дорогой не выбраться, а мне не войти. Так вы отвезете меня за стену или нет? Если нет, так и говорите, поищу кого-нибудь другого.
Капитан не стал торопиться с ответом. Его взгляд задумчиво скользил вверх и вниз по ее фигуре; ничего явно оскорбительного в этом не было, но и приятного тоже. Он размышлял над чем-то, крепко размышлял — и Брайар могла лишь догадываться о чем: и как он так быстро ее узнал, и поможет ли ей имя Мейнарда.
— С этого и стоило начинать, — проговорил Эндан.
— С чего?
— С того, что вы дочка Мейнарда. Чего молчали?
— Называя его отцом, я тут же становлюсь для всех вдовой доктора Блю. Я не знала, стоит ли игра свеч.
— Разумно, — согласился капитан. И встал.
На это у него ушло несколько секунд. Вставать было чему.
Когда он выпрямился наконец во весь рост под брюхом «Наамы Дарлинг», Брайар увидела перед собой мужчину, выше которого ей не встречалось в жизни. Семь с половиной фута
[8]
от ног до макушки и гора мускулов делали его не просто огромным. Они внушали ужас. Строго говоря, Эндана Клая и так нельзя было назвать красавцем, но, когда к грубоватой внешности работяги добавилась эта неимоверная туша, Брайар стоило больших усилий не пуститься в бегство.
— Ну что, боитесь меня? — спросил он, после чего достал из карманов перчатки и принялся натягивать на свои лапищи.
— А нужно бояться? — сказала она в ответ.
Нацепив вторую перчатку, он нагнулся за выпивкой.
— Нет. — Его взгляд вновь остановился на пряжке. — Ваш папаша носил этот ремень.
— Он много чего носил.
— Но хоронили его не во всех сразу. — Эндан протянул ей руку, и она не стала отнекиваться. Ее пальцы заболтались в великанской ладони, как шарики в погремушке. — Добро пожаловать на борт «Наамы Дарлинг», миссис Уилкс. Может, с моей стороны это неправильный поступок и не лучший способ вернуть старый должок, потому что я опасаюсь, что своей помощью доведу вас до гибели, но вы ведь так или иначе намерены там очутиться, правда?
— Правда.
— Ну тогда, видимо, мне остается лишь вам подыграть. — Он ткнул пальцем вверх, в направлении котлов. — Двигатели разогреем в один момент. Перевезти вас на ту сторону мне по силам.
— И все это за… за старый должок?
— Старый-то старый, но изрядный. Когда из земли повалила Гниль, я сидел в том участке. Мы с братом отнесли вашего папашу к вам домой. Он не обязан был этого делать. — Эндан вновь покачал головой. — Мы ему были никто. И все-таки он дал нам выйти. А теперь, миссис Уилкс, раз уж по-другому вы не желаете… я помогу вам войти.
8
Зик нехотя поступил так, как велел ему Руди: закрыл рот и прислушался. Снизу, с улицы, как будто доносились звуки — то ли шарканье, то ли царапанье. Но он так ничего и не увидел — и задумался, а не хочет ли новый знакомец его запугать.
— Ничего не вижу, — заявил он.
— Вот и славно. Как правило, когда их завидишь, когти рвать уже поздно.
— Кого — их?
— Трухляков, — пояснил Руди. — Встречал хоть одного?
— Да, — соврал Зик. — Целую уйму.
— Уйму? И где ж ты столько отыскал у себя на Окраине? По мне, ты и одного-то не видел, не говоря уж о двух. Если видел, то считай меня болтуном, твое право. Но здесь счет идет не на парочку-другую. Тут они рыскают стаями, как собаки. По прикидкам Миннерихта, их тут несколько тысяч, не меньше. И все толкутся в этих кварталах. Идти им некуда, есть нечего.
Не желая выдавать свою тревогу, Зик сказал:
— Серьезно, несколько тысяч? Солидно. Но кто такой этот Миннерихт? И долго ли он всех их пересчитывал?
— Не умничай со мной, паршивец, — предостерег Руди и вновь приложил ко рту горлышко бутылки, с той же тщетной надеждой и тем же плачевным результатом. — Я ведь с тобой по-человечески, помочь пытаюсь. Не нужна тебе помощь — пожалуйста, можешь спрыгнуть со здания и поиграть в пятнашки с мертвяками. Посмотришь тогда, брошусь ли я тебя спасать. Намекаю: не брошусь.
— Ну и плевать! — он опять сорвался на крик.
Руди вскочил на ноги, но Зик тут же отпрыгнул назад, едва не угодив в люк, из которого вылез на крышу.
Наконечник увесистой трости ткнулся ему в кадык.
— Закрой пасть, — произнес Руди. — Дважды просить не буду, не обязан. Поднимешь бучу, набегут сюда трухляки — сам тебя столкну на мостовую. Хочешь себе неприятностей — твое дело, но меня не впутывай. Когда ты здесь объявился, я наслаждался тишиной и покоем. И если напакостишь мне сейчас, поплатишься головой.
