— Ты не можешь расколоть Землю. Там же раскаленная магма, она сожжет…
— Неужели ты думаешь, что я этого не предусмотрел, — поморщился Озорник. — Впрочем, моя вина: наверное, я привел плохую аналогию с этим арбузом. Мне придется перекраивать само пространство, саму природу мирового эфира, изменять некоторые фундаментальные физические законы. Сейчас я перепроверяю свои расчеты — благо у нас выдалось спокойное время — и не нахожу ни единой ошибки. Скажи, Маленькая Ласка, ты веришь мне?
Девушка опустила глаза. Ах, как просто было бы солгать — сказать «да»; ведь именно это он хочет сейчас услышать.
— Я… Я не знаю.
* * *
Буря бушевала почти трое суток. Наконец свирепый ветер утих; теперь корабль раскачивала мертвая зыбь — исполинские, насквозь просвеченные солнцем водяные громады таких немыслимо чистых цветов и оттенков, что дух захватывало. Прислушиваясь к мерному постукиванию двигателей, Джонатан Лидделл радовался, как мальчишка: его детище с честью выдержало атлантический шторм. Не разболталась ни одна заклепка, ни единый шов не дал течи; сложная машинерия работала как часы. Едва лишь волнение улеглось настолько, что сделалось возможным выйти на палубу, команда принялась ставить паруса. В небо никто не смотрел — и не видел маленькой черной точки, вынырнувшей из-за облаков. «Стимфлай» развернулся, оставив в воздухе белесый росчерк остывающего пара, и лег на обратный курс.
В один из дней Озорник захлопнул тетрадь, откинулся на спинку кресла, сцепил пальцы на затылке и громко объявил:
— Я завершил расчеты.
Ласка молча смотрела на него, ожидая продолжения.
— Ошибок нет. Все будет в точности так, как я хочу. — Он тихонько рассмеялся. — Знаешь, это был чертовски долгий путь — и вот, наконец, он близится к завершению!
— Лева, скажи, а тебя не пугает то, что ты хочешь совершить? Совсем нисколько? — осторожно спросила девушка.
— Пугает? — Озорник мечтательно улыбнулся. — Нет, что ты! Знаешь, когда я был мальчишкой, мы частенько воровали яблоки. Я любил оттягивать удовольствие, тайком приносил их домой и прятал под подушку — и долго потом не мог уснуть… Зато утром! Не успеешь еще стряхнуть остатки сна, а уже знаешь, что тебя сегодня ждет что-то хорошее — прямо здесь, сейчас, стоит только протянуть руку…
— Только теперь у тебя не яблоко, а… весь мир — который ты собираешься разрушить.
Улыбка напарника поблекла.
— Знаешь, давай не будем снова начинать пустой разговор. Я ведь уже говорил тебе: выбора у нас нет. Либо я исполню задуманное, либо всю оставшуюся жизнь буду марионеткой в чьих-то руках. Таковы правила игры, милая, тут ничего не поделаешь.
— Ты же не представляешь всех последствий! Это просто невозможно!
— Верно, — не стал спорить Озорник. — Что ж, значит, это будет маленький шажок в неведомое. О! Чувствуешь запах? Похоже, на завтрак сегодня будет яичница с беконом! Не знаю, как ты, а я что-то проголодался. Даже и не помню, когда ел последний раз. Пойдем!
Беспечный тон напарника подействовал на девушку угнетающе. Подумать только! Ей так хотелось, чтобы он наконец оторвался от этих своих бумаг, вернулся, был с ней, а не витал мыслями неизвестно где — а теперь при виде его радостного жизнелюбия по хребту отчего-то ползет холодок. Словно это и не Лев вовсе, а кто-то другой, чужой и жуткий, с тусклым зеленым огнем в глазнице. «А ну, перестань сейчас же! — одернула себя Ласка. — Ишь, горазда страсти выдумывать, ровно девка на посиделках… А еще казачка!»
— Итак, вы говорите, ваши изыскания завершены? — осведомился за завтраком Стерлинг. — Что ж, приятно слышать… Стало быть, первоначальные расчеты оказались верными?
— В точности, как я и говорил вам! — кивнул Озорник. — Более того, теперь я практически уверен, что Дадли Фокс не достиг своей цели в последнем путешествии. Он попросту не смог бы проникнуть так далеко: Земля Чудовищ куда менее гостеприимна, чем Евразия…
— А мы? — отрывисто поинтересовался боцман.
— У нас есть все шансы… Я уточнил положение этого места: река в системе гигантских озер… К сожалению, картография Нового Света оставляет желать лучшего: огромные территории до сих пор изобилуют белыми пятнами.
— По крайней мере, часть пути мы сможем проделать на корабле… — задумчиво начал Стерлинг, но тут над головами завтракавших раздался вдруг жуткий грохот. Задребезжали тарелки, упал и разбился стакан с остатками капитанского виски, который Стерлинг опрометчиво поставил на край стола.
— Это еще что за чертовщина?! — рявкнул О’Рейли, вставая — и тут же новые взрывы сотрясли корабль.
Ласка глянула в иллюминатор — как раз вовремя, чтобы увидеть столб пены и брызг, поднявшийся возле борта.
— Это обстрел! — удивленно сказал Озорник. — Нас атакуют! Но как…
Стерлинг пулей вылетел из-за стола — трудно было поверить, что этот грузный человек может двигаться так быстро.
— Убрать паруса! Все по местам! Орудия к бою! — разнеслось по коридорам.
Взрывы следовали один за другим. На корабле, обшивка которого была сплошь металлической, эта канонада производила поистине ошеломляющий эффект — но матросы «Паровой Души Стерлинга» прошли со своим капитаном огонь и воду. Бывалые, закаленные в многочисленных передрягах люди и призраки не поддались панике. Почти неуязвимые «стим бойз» высыпали на палубу. Двигались они с поразительной скоростью, словно клочья тумана, гонимые ураганным ветром; паруса в мгновение ока были свернуты, складные мачты утонули в отверстиях люков.
Над кораблем, словно стервятники, кружили «Стимфлаи» — дюжина невиданных доселе крылатых машин, неуклюже-изящных механических птеродактилей, мстителей, посланцев Империи, грозное напоминание о ее могуществе и величии. Время от времени один из них входил в пике, проносился над палубой, и штурман-стрелок кидал вниз ручную бомбу — заряд взрывчатки в чугунном корпусе, на длинной деревянной рукояти. Один из матросов-людей с воплем рухнул на палубу, заливая все вокруг кровью: бомба разорвалась совсем рядом, грудь и живот ему прошило сразу несколько осколков. Надо отдать капитану должное: он быстро сообразил, что происходит — и что следует предпринять.
— Все вниз, живо! Орудия зачехлить, люки задраить! Джонатан! Готовь судно к погружению. Ах, сукины дети! Как они нас нашли?
Вода возле бортов забурлила, вспенилась: Лидделл открыл клапаны балластных цистерн. Под непрекращающиеся разрывы корабль начал погружение.
Неожиданная бомбардировка возымела прежде всего психологический эффект: появившиеся буквально из ниоткуда летающие машины поразили воображение авантюристов. Здесь, посередине Атлантики, они считали себя в полной безопасности — как вдруг тяжелая длань Империи нанесла внезапный удар! Кроме убитого матроса, осколками зацепило еще двоих — к счастью, легко; кроме того, несколько человек получили ожоги, коснувшись в суматохе призраков.
— Бьюсь об заклад, где-то там, за горизонтом, прячется целая флотилия! — мрачно бубнил боцман. — Не пытайтесь убедить меня, что эти тарахтелки могут достичь суши самостоятельно.
