И, разумеется, любое преступление, совершенное тем, кто принял на себя новую личность, не останется безнаказанным. Виновный понесет наказание, как того требует закон. Например, родители, которые оставляют своих детей, могут быть арестованы и понесут стандартное в таких случаях наказание за то, что бросили несовершеннолетних на произвол судьбы. Равно как насилие по отношению к супругу или супруге чревато самым строгим наказанием.
Заключенный на мгновение отложил книжку на колено и задумался. Когда же он снова взял ее в руки, то открыл на самой последней странице.
Возможно, кому-то покажется, что государство поступает капризно, если даже не своевольно, позволяя подобные замены. Люди не взаимозаменяемы, как запчасти машины, скажет кто-то. Эмоции, чувства – все это якобы самым бессовестным образом попрано. Каждый человек индивидуален, его нельзя подменить другим по прихоти власть предержащих. Утилитаризм имеет свои пределы, скажет он. Государство возомнило себя равным самому Господу Богу.
Да, но какова же альтернатива? Позволить индивиду, зачастую в самом расцвете сил, погибнуть, так и не принеся обществу никакой пользы? Почему его следует убить, как когда-то в старые времена? И это в то время, когда другая семья вследствие потери кормильца зачастую оказывается, образно выражаясь, у разбитого корыта, и ее финансовые трудности ложатся очередным тяжким бременем на и без того скромный государственный бюджет. Разве такое можно терпеть? Как государству, так и рядовым гражданам? К тому же история дает нам немало прецедентов.
Так что несогласным с такой политикой можно посоветовать посмотреть на это как на брак по расчету.
5
Новый дом
Машина завернула в короткий проезд, весь в пятнах бензина и колдобинах, длиной не больше, чем сам видавший виды крошечный автомобильчик на водородном топливе. Какое-то мгновение двигатель продолжал работать на холостых оборотах. Из дома никто не вышел. Вскоре мотор заглох; мистер Глен Суон открыл дверь рядом с пассажирским сиденьем и вылез наружу.
Двор размером с почтовую открытку по щиколотку зарос пышной зеленой травой. Цементная дорожка вела от проезда к обшарпанной входной двери небольшого дома, который во всех отношениях был клоном подступивших почти вплотную к нему соседей. Желтая краска, какой когда-то были выкрашены его стены, почти полностью облупилась. Возле дома валялся пластиковый трехколесный велосипед – наполовину на дорожке, наполовину на газоне, одно колесо бессмысленно крутилось в воздухе.
Суон обвел взглядом двор и дом. Что ж, здесь куда приятнее, чем там, где ему пришлось обитать до сих пор.
Особенно по сравнению с тюремной камерой.
Где-то слева от себя он уловил слабое движение, и это вывело его из задумчивости. Господи, он даже не расслышал, как хлопнула дверца рядом с сиденьем водителя.
Не сводя глаз со своего нового жилища, он сказал первое, что пришло ему на ум:
– М-м-м, а здесь неплохо.
– Вот мы и дома, – ответил ему женский голос, довольно безучастно, если не сухо.
Суон не сразу сообразил, что на это следует сказать. Он продолжал стоять, глядя на дом, и машинально повторил то, что сказал за день уже не раз.
– Извини, что тебе пришлось сесть за руль. Я за всю свою жизнь так и не научился водить машину.
Голос женщины остался безучастным, в нем не было ни горечи, ни сострадания, хотя в словах ее чувствовалось и то, и другое.
– Ты уже принес достаточно извинений. Не переживай. Вскоре научишься. А пока можешь ездить автобусом. Остановка отсюда через пять домов.
И вновь молчание.
– Может, все-таки зайдем внутрь? – первой заговорила женщина.
– Да-да, спасибо.
– Не надо меня благодарить. Это дом теперь твой, – вздохнула женщина.
6
Сын
Скромные стены передней гостиной украшала лишь деревянная табличка, на которой был начертан девиз Прагматистской церкви («Главное, что выходит из черного ящика!»), идиллический пейзаж в рамочке и пыльный букет искусственных цветов. Диван и кресла были уже далеко не новыми. На журнальном столике молча валялось несколько звуковых журналов, их дешевые батарейки давно сели.
Во всей гостиной он не заметил ни единого фотоснимка того, кто вместо него принял смерть. Но Суону не составило большого труда представить себе лицо этого человека.
В комнате сидела еще одна женщина – подтянутая, невысокого роста, с коротко стриженными волосами. Одета она была в зеленые леггинсы и модный белый свитер с вышивкой. Картинка изображала земной шар в окружении облаков.
– Привет! – произнесла она и изобразила улыбку. – Как хорошо, что ты вернулся.
Занятия не прошли даром – Суон тотчас узнал в ней Салли, сестру своей жены.
– Привет, Салли, – сказал он и протянул ей руку.
Салли ответила крепким рукопожатием. Суону было приятно, что ему пожимают руку. Он даже начал проникаться верой в реальность происходящего, в то, что он действительно прощен, хотя ему по-прежнему казалось, что в любой момент у него из-под ног могут выдернуть ковер этой вновь обретенной свободы. И тогда он опять окажется за тюремной решеткой.
– Билли в спальне, – произнесла Салли, заметно нервничая. Слова ее предназначались скорее другой женщине, нежели ему. – Все утро он был как шелковый. Но как только увидел машину...
Воодушевленный, как ему показалось, довольно радушным приемом со стороны обеих женщин, Суон ощутил легкое головокружение от свободы, которую обрел уже во второй половине дня своей казни. Ему на ум пришли несколько девизов Прагматистской церкви, призванных вселить уверенность в своих силах, и он произнес:
– Пойду посмотрю, как он там.
Он хорошо изучил планировку дома и потому безошибочно направился к комнате сына.
– Это я, твой папа! – крикнул он, постучав в дверь детской.
Обе женщины за его спиной застыли, затаив дыхание. Ответом на его призыв было молчание за дверью, хотя и было слышно, что там кто-то есть.
Суон поднял руку, чтобы постучать еще раз, однако дверь открылась сама.
Ростом Билли был выше своих четырех лет. Суон успел выучить его лицо по фотографиям, но в данный момент на него смотрел кто-то другой.
На мальчике была резиновая маска какой-то рептилии, возможно, из шестой серии «Звездных войн».
– Теперь ты Глен. – Голос мальчика из-за слоя резины прозвучал глухо.
Суон присел на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу с уродливой маской.
– Верно. А ты Билли.
– Нет, – упрямо возразил мальчик. – Я больше не Билли.
7
Жена
Их первый ужин как семьи из трех человек прошел в молчании, если не считать нескольких дежурных замечаний, вопросов, просьб и ответов. Суон почти не почувствовал вкуса блюд, что были поданы на стол, за исключением пива, которым он решил себя побаловать. В принципе раньше он почти не пил, но сегодня сам удивился тому, что вдруг захотелось промочить горло. Наверное, причиной тому было желание расслабиться, ощутить себя среди людей, чего ему так не хватало в тюрьме.
