Рэнд левой рукой обнял Фабиолу за обнаженную талию. Та в ответ прижалась к нему бедром. Брюстер и Шелли, заметно напрягшись, стояли рядом, держась за руки. По кругу были пущены органические спринцовки с вином. К тому времени, когда один такой живой «мех с вином» попал Брюстеру, мышцы моллюска-оболочника от частых нажатий не сработали, и из клапана выдавилась лишь пара капель хмельной влаги. Брюстер с наигранным отвращением отбросил пустой контейнер в сторону.
– Кому нужен алкоголь в такую чудную ночь?! Да от одной только мысли о том, что мы навсегда оставили это болото, можно охмелеть!
Выпустив руку Шелли, Брюстер вскочил на парапет и принялся залихватски пританцовывать, напоминая марионетку, приводимую в движение незримым кукловодом, которого кто-то защекотал едва ли не до смерти. Все, кроме Шелли, радостно завопили и захлопали в ладоши. Даже в тусклом свете ночных звезд и уличных фонарей выражение тревоги на ее лице сияло ярко, как молодой месяц.
– Не надо, Брюстер! Это опасно! Слезай!
Брюстер мгновенно замер, как будто воображаемые нити незримого кукловода неожиданно окунулись в жидкий азот. Несколько секунд, показавшихся всем бесконечностью, он недобро смотрел на Шелли, затем произнес:
– Я не твоя вещь, Шелли. Кроме того, тут бояться совершенно нечего!
С этими словами он навзничь бросился вниз с крыши.
Шелли пронзительно вскрикнула, как, впрочем, и еще несколько человек. Рэнд и Фабиола хранили молчание. Бросившись к парапету, юноши и девушки наблюдали за падением Брюстера. Он пролетел до земли лишь половину расстояния, когда прямо под ним неожиданно возник ангел. Белое как алебастр создание легко подхватило Брюстера и осторожно опустило на землю.
В это мгновение Рэнд заговорил, убедительно пародируя интонацию лектора, что, однако, не помогло ему полностью скрыть своих истинных чувств.
– В отличие от наших машинных каналов связи дальнего действия ангелы, конечно, способны к органической телепортации, в том числе и по собственному усмотрению. К сожалению, энергозатраты таких превращений ограничивают эту их способность до одного или в крайнем случае двух прыжков из ионосферы в тропосферу между периодами вынужденного бездействия в серафимовом слое...
Увы, его пародийный номер остался без внимания, потому что вся публика, следуя примеру Брюстера, принялась прыгать с парапета вниз. Каждый из прыгунов, разумеется, был спасен на полпути к земле. Когда все до единого выпускники благополучно оказались на земле, стая мраморно-белых ангелов с загадочными лицами улетела прочь. На крыше остались лишь Шелли, Рэнд и Фабиола. Рэнд демонстрировал сдержанное презрение, тогда как глаза Фабиолы сияли неземным восторгом. Шелли вся дрожала от возмущения и пережитого страха.
Рэнд шагнул к ней, чтобы обнять.
– Инфантильность все это, бессмысленная трата серафимовых ресурсов – но тебе следует сделать поправку на то, что...
Шелли увернулась из его рук.
– Ненавижу его! Я вас всех ненавижу! – С этим словами она бросилась вниз по лестнице, прочь со школьного двора в направлении городских улиц.
– Да, вряд ли подходящее начало для карьеры мученицы, – подумала Фабиола, посмотрев ей вслед.
Офис и лаборатория Фабиолы занимали часть сферического здания-трансформера в центре Лос-Анджелеса неподалеку от главного калифорнийского центра межпланетной связи. В настоящее время и без того огромный комплекс в два раза увеличился в размерах, почти сравнявшись по величине со своим соседом. А все потому, что Лейкотеанский институт недавно отправил экспедицию в неисследованные районы далекой планеты, откуда и поступали живые образцы, изучением которых занималась Фабиола.
Когда этим утром здание объявило о приходе посетителя, Фабиола моментально прервала работу, как будто некое важное, но в то же время неожиданное имя повергло ее в ужас.
– Проводите ее ко мне.
Ожидая появления гостьи, Фабиола приостановила проведение эксперимента, которым занималась все это утро. Отстучав острым ноготком резкое стаккато серии команд по поверхности наручного устройства связи, она привела обитателей лейкотеррариума в состояние неподвижности. За стеклянными стенами герметичного купола, в котором поддерживались привычные для инопланетной фауны условия жизни, аморфные тела лейкотеан, увлажненные продуктами метаболизма, тесно сгрудились в общую массу на поросшем мхом полу клетки, напоминая кучки ошпаренного кипятком яичного белка.
Фабиола вышла из лаборатории в рабочий кабинет. Она появилась там вовремя, потому что уже в следующую секунду туда вошла ее гостья.
Шелли показалась ей еще более худой, чем в детстве. Под действием блокаторов либидо тело ее вновь обрело некую невесомую детскую хрупкость, словно стрела времени для нее одной обратилась вспять. Черты лица Шелли были затуманены облаком печали.
– Какой приятный сюрприз, Шелли! – Фабиола порывисто обняла подругу. – Сколько лет-то прошло, неужели целых три года? Присаживайся, прошу тебя.
Не отвечая на слова Фабиолы, Шелли покорно опустилась в кресло.
– Меня исключили из терезанок, Фабиола. Меня и еще сотню других.
– Какой ужас! Но почему?
– Потребность в наших услугах существенно сократилась. Счастливой планете нужно все меньше компаньонок-эмпатов. Во всяком случае, людям в это хочется верить. В свете подобного сокращения орден строго придерживается политики «последним пришел – первым уволен». Честно говоря, меня удивляет, почему я раньше не попала под сокращение.
Фабиола села рядом с подругой и взяла ее за руку.
– Мне очень жаль, Шелли. Что же ты теперь намерена делать?
Шелли в упор посмотрела на подругу.
– Я не могу просто так отказаться от своего призвания лишь по той простой причине, что стала не нужна ордену. Но и жить, как раньше, я тоже не в силах. Вот я и обратилась к создателям ангелов. Потребность в их услугах, как мне кажется, по-прежнему огромная.
– Ничего не понимаю. – На лице Фабиолы отразилось искреннее изумление.
– Да куда уж точнее? Как еще тебе объяснять? Я занесла свое имя в списки желающих стать ангелами.
Фабиола вскочила с кресла как ужаленная.
– Вместе с преступниками и неисправимыми, безнадежными самоубийцами? Но ты же не относишься ни к тем, ни к другим! Верно ведь, Шелли? Да как тебе только такое могло прийти в голову?
– Каждый год несколько человек, пребывающих в здравом уме и отдающих себе отчет в своих действиях, делают точно такой же выбор, – возразила Шелли. – Так что я отнюдь не первая.
Фабиола принялась нервно расхаживать по кабинету.
– Твое признание меня жутко расстроило. Ты ведь отказываешься от своей индивидуальности. Ради чего?
– Если у меня нет возможности спасать людские души, я смогу хотя бы спасать их тела. Ведь людей, судя по всему, заботит только это.
