Дагни Уинсом взломала потайную «лазейку», заложенную им в протеобумагу, о которой не догадывалась ни единая душа, пока он сам не выболтал тайну ее существования. Почему он не уничтожил ее, прежде чем обнародовать изобретение? Чем это объяснить, кроме как спесью? Да, спесью и высокомерием! Ему хотелось быть уверенным в том, что он в любой момент может вернуть себе свое детище, навсегда лишив весь остальной мир протеобумаги. «Лазейка» операционной системы была неким подобием лямок передника, которые он не мог заставить себя обрезать. И каким же ужасным оказался результат его родительского тщеславия?
И вот теперь Дагни имела возможность безнаказанно вторгаться в каждый элемент волшебного средства и использовать его в собственных целях. В какой-то миг Бас предположил, что ею руководила обида, затаенная злость на него. Что ж, может, это не так и страшно, позлится-позлится и успокоится. Но сколько еще пройдет времени, прежде чем врожденная склонность к всяческим проделкам не заставит ее осуществить куда более изощренную и масштабную диверсию в области культуры? В конец концов именно она вывезла из дома спящего декана одного из факультетов Массачусетского технологического. Бедняга наутро проснулся в другом месте, представлявшем собой точную потешную копию его жилища, правда, в полтора раза меньшую по размерам!
Басу захотелось нырнуть в постель и накрыться простынями с головой. Однако недолгое размышление укрепило его решимость. Он никому не позволит безнаказанно посягать на свое детище! Слишком большой сектор мировой экономики и культуры зависит от его изобретения, чтобы без борьбы отказаться от него. Он должен выследить Дагни и попытаться урезонить ее.
Для начала Бас взялся за телефон — уплотненную полоску протеобумаги. Его газета, до того как она испустила дух, служила также и средством связи, однако большинство людей имели специальный листок-телефон — чтобы получать входящие звонки, если вдруг окажешься вне пределов досягаемости других листков протеобумаги. Кроме того, телефонный номер служил своего рода индивидуальным опознавательным знаком, позволявшим прочим индивидам и группам общества установить вашу личность.
Бас свернул телефон так, что тот принял форму полой пирамидки, и поставил его на стол. Его взгляду мгновенно предстал логотип «ГлобСпик»: антропоморфный, глуповатого вида говорящий шар с автографом Роберта Крама, любое изображение которого приносило наследникам знаменитого художника один миллицент с каждого проданного листка протеобумаги. (Поскольку объем всемирной связи был огромен, Софи Крам в настоящее время владела почти всей Южной Францией.) Бас приказал телефону отыскать ему Крикет Ликлидер. Через несколько секунд вместо привычного логотипа на телефоне появилось ее лицо. В следующую секунду видеокамеры, в свою очередь, передали на ее телефон изображение Баса.
— Я знала, что в конечном итоге вы решите отыскать себе что-то действительно достойное, мальчишечка-Бас.
— Нет-нет, я беспокою вас совсем по другому делу. Ценю ваше внимание к моей персоне, честное слово, но мне нужно срочно отыскать Дагни.
— Потеряли свою подружку? — Крикет нахмурилась. — Это плохо. Но с какой стати я должна помогать вам в ее поисках?
— Потому что, если я не успею ее остановить, она уничтожит всю протеобумагу! Что тогда будете делать вы и ваши друзья «дабстеры»? Что тогда будет со всеми нами?
Сия жуткая новость, несомненно, заинтересовала Крикет. Ее игуаньи глаза расширились от удивления.
— Боже праведный! Господи, даже не знаю, что и сказать. Я не видела ее после церемонии. Скорее всего ее уже давно нет в городе.
— Вы можете собрать вместе остальных ваших коллег? Вдруг кому-то из них что-то о ней известно?
— Попытаюсь. Встретимся в нашем клубе через час.
Крикет отключилась, успев сбросить на телефон Баса адрес клуба.
Бас решил, что бритье и душ помогут ему успокоить расшалившиеся нервы. В ванной он намылил щеки перед зеркалом из протеобумаги — листок оцифровывал его физиономию в режиме реального времени и транслировал назад как зеркальное изображение. Разглядывая свое лицо, Бас мог одновременно следить за расположенным в углу зеркала окошечком, в котором неустанно мелькали самые свежие сводки теленовостей. Внимательно вслушиваясь в передаваемые сообщения — вдруг что-то скажут о сбоях в работе протеобумаги, — он снял с полочки старинную бритву «Мах-3» и начал бриться. Поскольку Бас вырос в семье с довольно скромным достатком, он до сих пор сохранил многие старомодные привычки, такие, например, как бритье вручную, в домашней обстановке. Он осторожно снял первый слой пены чуть ниже подбородка.
Неожиданно в зеркале появилось лицо Чарльза Лоутона в роли Квазимодо, горбатого звонаря собора Парижской Богоматери.
Бас вскрикнул и тут же порезался. Квазимодо сдавленно усмехнулся и исчез. Зеркало погасло, испустило дух точно так же, как за завтраком газета.
Проклиная Дагни самыми последними словами, Бас установит маленькое аналоговое зеркальце в углу шкафчика с аптечкой и туалетными принадлежностями и закончил бритье. На место пореза он приклеил протеобумажный пластырь, который в следующее мгновение идеально воспроизвел оттенок и текстуру его кожи (сам порез был убран, его теперь как не бывало на лице).
Занавеска для душа тоже являла собой лист протеобумаги. Он был заламинирован и изображал кусочек луизианского тропического леса с соответствующей приглушенной звуковой дорожкой. Бас раздраженно сорвал его и отбросил в сторону, не обращая внимания, что вода льется на пол. Вытираясь полотенцем, он смерил подозрительным взглядом рулончик туалетной бумаги, но затем пришел к выводу, что Дагни не осмелится на такую низость.
Одевшись в своей обычной небрежной манере — белая рубашка от «Уикэвей», коротенькие, по щиколотку, шорты с гавайским орнаментом и сандалии, — Бас вышел из дома. Вскоре он вывел из зарядного блока гаража свой «сегвей-IX» и взял курс на ближайший узел пригородного сообщения. Мимо пролетали тенистые улочки элитного Линкольна. Чувствуя, как теплый и влажный июньский воздух ласкает лицо, Бас попытался просчитать возможные последствия вторжения Дагни в систему протеобумаги. Он представил себе, как замирают школы, промышленные предприятия, транспорт, государственные учреждения. В 2029 году протеобумага пронизывала все сферы деятельности человеческой цивилизации. Она настолько прочно вошла в повседневный быт людей, что даже сам Бас был не в состоянии отследить все до единого формы и способы ее применения. Если люди лишатся протеобумаги, мировую экономику постигнет кризис такой сокрушительной силы, что миру никогда от него не оправиться. А какие последствия это будет иметь для репутации самого Баса? Если правда выплывет наружу, он станет величайшим посмешищем, безмозглым идиотом в глазах всего человечества; предателем, которого следует вымазать дегтем и вывалять в перьях. Его имя станет нарицательным, самым ходовым синонимом слова «лох».
— Ты эпплбрукнулся, приятель!
— Я почти всмятку эпплбрукнулся на своем автомобиле!
— Вы не берите его на работу, он же типичный эпплбрук!
