Она убила вампиршу до того, как я успела получить хоть
какую-нибудь ценную информацию.
— Премного благодарна, — ядовито говорю я.
Кол переворачивается в воздухе, и я призадумываюсь,
действительно ли столкновение будет умным шагом с моей стороны.
— Ты что, не знаешь, что вампиров нельзя
слушать? — возмущается девушка.
Ее глаза снова вспыхивают, искрятся, и я непроизвольно
отступаю на шаг назад. Сейчас я злюсь сама на себя. Ни одна чертова
девица-охотница не наставит меня бежать, даже если она может заставить предметы
летать. Я опять делаю шаг вперед; ее глаза ничего не упускают. Она поднимает
бровь, перед тем как продолжить:
— Они все лжецы. Они просто засасывают тебя.
«Это что, каламбур?» — думаю я.
— Просто у тебя тут Дверь, выпускающая вампиров, в… как
ее? В комнате пожертвований? Это не значит, что ты должна быть стервой. —
Я выдергиваю гвоздь из книги, вытираю об испачканные солью джинсы — теперь уж
их точно придется стирать — и засовываю его обратно в карман.
— Слушай сюда, идиотка, здесь нет Двери. — Она
моргает, затем ее взгляд суровеет. — Или не было. Что ты натворила?
— Нарния. — (Я даже не услышала, как подошел
Райан. Я растяпа; если бы я была настоящей охотницей за демонами, уже миллион
раз погибла бы.) — Оставь ее в покое.
— Какого черта ты делаешь с этой непосвященной? —
спрашивает Нарния.
Что за имечко? Это имечко той, которая носит сшитый на заказ
наряд от Анны Суй. Ненавижу ее. Она также делает ударение на слове «этой». Что
заставляет меня подумать, какие истории рассказывают обо мне. Помимо того что я
единственная простая смертная, которая открыла Дверь и с которой тем не менее
до сих пор общаются охотники.
Я выросла и преодолела свой адский эгоизм, Нарния.
— Она убила много демонов, — говорит Райан. Она
знает, что делает.
Он целиком на моей стороне. Я люблю его. Не люблю, в смысле,
а люблю… ну вы меня поняли. Кроме того, весьма приятно, что кто-то ценит, что
мне довелось совершить.
— Дерьмо! — говорит она.
Ладно, что бы там ни было.
— Послушай, эта вампирша могла что-то рассказать. Я
связала ее солью. Мы могли узнать что-то полезное.
— Вампиры лгут. Демоны лгут. — Нарния перешагивает
через вампиршу и смотрит мне в лицо. — Я слышала, ты прикоснулась к Двери.
Чертовски глупо для того, кто знает, что делает.
— Так, значит, ты знаешь, что делаешь? — спрашиваю
я. — Тогда скажи нам, почему Дверь в моей закусочной исчезла. Вперед. Мы
слушаем.
Нарния колеблется, затем отходит. Очко в мою пользу.
— Так я и думала. — Я поворачиваюсь к
Райану. — Может, мы уйдем? Здесь что-то воняет.
Я исполнила отличную драматическую сцену из жизни золотой
молодежи, должна вам сказать. Райан закатывает глаза:
— Мы уходим. Я узнал, что мне надо было.
Я отчаянно пытаюсь придумать, что бы такое
полуоскорбительное сказать Нарнии, что при этом будет звучать невинно, но эта
идея с треском проваливается. Я поднимаю бровь и надеюсь на лучшее.
— Нарния говорит, что не знает, как закрылась Дверь.
Это значит, что мы имеем дело с чем-то новым. Такой информации у нас прежде не
было. — Райан разворачивается на каблуках, полы плаща взлетают. —
Пойдем, — бросает он через плечо.
Он не прощается с Нарнией. Я одариваю ее фальшивой улыбкой,
перед тем как уйти вслед за Райаном.
Я очень довольна, что мне не придется избавляться от трупа
вампирши. Бедная Нарния, совсем одинешенька в платье от Анны Суй и с пудрой
«Клиник».
Я тороплюсь вдогонку за Райаном.
— Я не думаю, что Дверь закрылась, — говорит он
мне. — Это значило бы одно, если бы Дверь Оуэна исчезла тоже: это значило
бы, что миру приходит конец в воде и огне и не в человеческих силах помешать
этому. — (Я даже не уверена, что это шутка.) — Но это случилось
только с твоей Дверью — и раз Нарния не знает, как это могло произойти, значит,
она не закрылась.
— Потому что Нарния знает все, — с сарказмом
говорю я.
— Об этом? Да. Она экстрасенс. Ведьма.
Экстрасенс? Я и не знала, что они существуют.
— Все экстрасенсы — ведьмы? — спрашиваю я и
получаю в ответ раздраженный взгляд. — Ладно, полагаю, что нет.
— Она чувствует Двери. Похоже на то, как ты делаешь,
только профессионально.
Что я делаю? Уф! Элли — любитель-экстрасенс. Я могла бы
заработать миллионы. Но теперь меня интересует, как это умение может помочь
охотникам. Может быть, она «ощущает» Двери и знает, когда открывается
очередная? Может быть, она посылает охотников к Дверям. Это логично.
Вот только мысль о том, что Райан охраняет мою Дверь только
потому, что его к ней отправили, а не потому, что хочет защитить мое бедное
смертное тельце… это не очень приятная мысль.
Ладно. Сначала разберусь с делом, потом погрязну в жалости к
себе.
Райан продолжает говорить:
— Она могла переместиться на другое место. Вот что
предположила Нарния. Что она переместилась.
— Ладно. Допустим, переместилась. Как мы найдем мою
Дверь? — Посмотрите на меня, как я разбираюсь с делами.
Я продолжаю бежать за ним, когда мы выходим из библиотеки.
Хотя было и так светло, солнце стало еще ярче. Я щурюсь, зрение затуманивается.
Вокруг снует куча народу. Почему все эти люди не на работе? Они, вероятно,
сказались больными, чтобы насладиться первым хорошим днем весны. Дождя нет, на
улице двадцать один градус тепла и воздух свеж и чист. Особенно после запаха
смерти у Дверей.
— Мы — никак. Ты возвращаешься в закусочную. Теперь,
когда я знаю, что ты ни при чем, тебе надо держаться подальше от этого. Больше
никаких прикосновений к Дверям. Даже не приближайся, пока я не выясню, что
происходит.
Райан надвигает стетсон на лоб. У него есть слабый след от
шляпы и слабая полоска загара — все и одном месте.
— Я лучше останусь с тобой, — говорю я, не
подумав, но, как только я это произношу, я понимаю, что так и есть.
Он останавливается, ожидая, пока светофор переключится; он
направляется в метро. Я чувствую, что он раздумывает.
За последние несколько лет я действительно хорошо узнала
Райана. По крайней мере, насколько его вообще можно узнать. Мы много времени
провели имеете. Когда он не спит перед Дверью или не наблюдает за Дверью, он со
мной на кухне. Когда у него хорошее настроение, он рассказывает истории о
демонах, с которыми ему доводилось сражаться. Когда он не в духе, то сидит и
режет картофель или драит кастрюли. Однажды я проспала; торопливо спустившись
на кухню, я обнаружила, что Райан сделал почти всю подготовительную работу, и,
когда я уставилась на него широко открытыми глазами, он просто пожал плечами и
сказал, что ему не спалось.
