Я не очень беспокоюсь по этому поводу, если не считать СПИДа
и того, что одним из этих парней может быть Райан. Хотя Стэн клянется, что нет,
а Стэн не станет лгать на эту тему. В результате мы имеем Райана: высокого,
мрачного, красивого, затянутого в кожу Райана, по всей видимости окруженного
людьми, которые с радостью прыгнули бы на пего, и тем не менее считающего Дверь
в Ад намного более привлекательной.
Вот кое-какие важные факты о Двери. Первый: открыть ее — это
была идея Аманды, не моя. Второй: это была шутка. Мы даже не понимали, что
открываем Дверь в Ад, потому что в тот момент были пьяными в стельку и, правда
развлекались. Теперь, когда я знаю, что Двери делают и как они работают… что ж,
я никогда не хотела ничего так сильно, чтобы открыть ради этого Дверь. Отсюда
вытекает третий факт: причина, по которой кто-то может захотеть открыть Дверь в
Ад — смертью, кровью и клейкой светящейся гадостью, которую потом не отчистить
с пола, какими бы сильными химическими средствами или каким бы количеством
черных кошек ты ни оттирал бы пятно (и это забавная история), — причина
состоит том, что Дверь… дает тебе нечто.
Я не знаю, что получает Аманда или Стэн. Я просто знаю, что
сейчас я счастливее, чем была до того, как появились Дверь и Райан в моей
жизни. Это мало что говорит о моей жизни до Двери, а ведь, возможно, смерть в
одном шаге от меня.
Не то чтобы я хотела открыть еще одну Дверь или открыла бы
эту, если бы знала то, что знаю сейчас. Райан говорит, что Двери вроде нашей
ведут в девять Адов, или адских измерений, или просто измерений, это зависит от
того, кто говорит и сколько он выпил. Я не говорила, что Адов может быть больше
девяти, или меньше, или вообще неопределенное количество? И когда Дверь
открыта, сквозь нее пытаются прорваться демоны.
По другую сторону ждут охотники.
Хотя иногда — нет. Они здесь, когда демон проходит сквозь
Дверь, которую они охраняют, но они не могут быть повсюду.
Сейчас — это значит, что, когда кто-то стучит по решетке, я
просыпаюсь. Обычно стучат в четыре или пять утра либо сразу после того, как я
ложусь спать, либо перед тем, как мне вставать. Я всегда думаю, что это демон
стучит в дверь моей спальни, но обычно это Стэн, который хочет выспаться, или
Аманда, желающая спереть у меня подушки и мороженое и пожаловаться на
родителей. И никогда не приходит кто-то, чтобы сказать мне, что я выиграла
миллион долларов.
Кто это сегодня — Райан? В последний раз, когда я его
видела, он пожелал мне спокойной ночи, спускаясь в подвал. Сейчас Райан машет
мне своим стетсоном с улицы. Я открываю окно и высовываюсь наружу.
— Что ты делаешь? Четыре утра! — ору я, не
заботясь о соседях.
— Есть проблема с животным! — орет он в ответ.
В его голосе есть приятная вибрация, которая вызывает
приятную вибрацию у меня в животе. Я вздыхаю. «Проблема с животным» — это
кодовая фраза, обозначающая оборотня.
— Ну так разберись с ним! — говорю ему я.
— Впусти меня, Элли!
— Нет, пока у нас проблема с животным.
— Немедленно! — Он ударяет стетсоном по бедру.
Я не вижу его лица — луна неполная, а он стоит на маленьком
участке в тени между фонарями, — но, если бы мне надо было побиться об
заклад, я поставила бы на то, что он раздражен. И, откровенно говоря, если он
продолжит вопить, соседи вызовут копов. Опять. Так что я натягиваю платье и
тащусь вниз по лестнице, чтобы впустить его через боковую дверь.
— Рай, — я приветствую его зевком, — что
случилось с твоим ключом?
Он не обращает внимания на мои слова.
— Дверь, должно быть, открыта, потому что я наткнулся
на оборотня по пути сюда, — говорит он и проходит мимо меня в заднюю часть
закусочной, плащ хлопает и все такое.
— Конечно открыта, — говорю я двери, закрывая
ее. — И я счастлива, что мне надо приготовить кофе, и оставаться на ногах
остаток ночи, и не выспаться, и все делать, и везде ходить, и…
— Кончай ныть. Я думал, что лучше тебя обучил. А ты
позволила оборотню вырваться из Двери.
Когда я приближаюсь к нему, он смотрит на дорожку из соли,
насыпанную перед дверью в подвал. Хотя он не найдет в ней ни одного разрыва — я
зарабатываю на жизнь, имея дело с продуктами, в жестоком мире, я осторожна.
Погоди-ка секунду.
— Откуда мне было знать, что ты ушел? — Я
скрещиваю руки на груди. — Разве не ты должен был дать мне знать, что мне
надо охранять Дверь? Когда могучий охотник должен отправиться в странствие по
бескрайним прериям в поисках геля для бритья…
— Тихо, — говорит он и извлекает обрез из
волшебного кармана своего плаща.
Обрез сияет, хотя ему миллион лет. Он стреляет не обычной
дробью, а каменной солью и железной картечью. Около месяца назад мы потратили
весь день, сидя в кабинке у окна, начиняя гильзы и рассказывая неприличные
анекдоты. Он казался счастливым, и я думаю, что это делало счастливой и меня.
Ну вы знаете. Если бы мне было до этого дело.
Сейчас он не выглядит счастливым.
Он медленно открывает дверь в подвал и переступает через
соль, держа обрез наготове. Входит в дверь и исчезает во мраке, и тут я слышу
резкий вдох, за которым следует поток тихой речи на языке, который я не могу
даже определить.
— Элли, — зовет Райан изнутри, — что, черт
побери, ты наделала?!
Это не вопрос, и меня он нисколечко не успокаивает. Я бросаю
взгляд украдкой и перепрыгиваю через соль, готовясь услышать звук открывающейся
Двери.
— Она не может говорить с тобой. — Райан
прислонился к стене, небрежно держа обрез в руке.
Я прихожу к выводу, что мне не суждено умереть из-за демонов
в эту секунду. И — ух ты! — он здорово выглядит, прислонившись к стене.
Пока в моем отупевшем от сонливости мозгу крутились
неподобающие мысли, он договаривает:
— Потому что ее тут нет.
Мне требуется секунда, чтобы сосредоточиться на его словах,
и тогда…
Нет. Бесполезно. Я осматриваюсь. Здесь запасы еды на неделю,
и большое пятно, и еще царапины в форме апеннинского сапожка. Проволочные
вешалки, ящики с бутылками и резиновый коврик с канистрами с содовой водой для
сифона. Походная раскладушка Райана, прислоненная к бетонной стене. И прямо
рядом с раскладушкой, окруженная еще одним полукругом из соли и заляпанная
странными пятнами… просто подвальная дверь.
Райан за моей спиной выходит за дверь, хотя я не сразу это
замечаю. Секунду я думаю, что он вышел наружу по какой-то надобности, какие
случаются у охотников за демонами, когда внезапно оказывается, что им не надо
охранять Дверь, и у меня перехватывает дыхание — но он сидит в ближайшем к
кухне отделении, положив ноги на сдвинутые вместе зеленые виниловые стулья. Его
глаза закрыты, на одной щеке какое-то пятно. Похоже на синяк, но, когда я
подхожу ближе, понимаю, что это кровь. Темная засохшая кровь.
