В конце концов споры стихают. Я высовываю голову над
прилавком. Закусочная пуста, если не считать Кристиана, Джэксона, ту высокую
чернокожую охотницу Рокси и Райана. Они тихо разговаривают в угловой кабинке
Райана. Пьют кофе, явно добытый в винном баре по соседству. Райан ненавидит варить
кофе, и явно никто не подумал попросить это сделать меня. Я готовлю отличный
кофе. С пенкой, горьковатый, крепкий и мягкий.
Я потягиваюсь и встаю. Никто на меня не смотрит. Отлично. Я
открываю телефон и звоню Аман-де. Ответа нет. Ее автоответчик переполнен. Я
звоню Стэну. Он, по крайней мере, берет трубку.
— А-а-а-алло-о-о-о-о-о! — сплошные длинные
гласные. — Что-о-о-о-о?
Я чувствую раздражение:
— Стэн, все охотники ушли, ты можешь вернуться.
— Какие охотники, Эл? Что ты несешь? Чокнутая девчонка.
Никто не охотится в Бруклине. Блин! — каркает он.
Явно под кайфом. Сильно под кайфом. Или пьян. Или все
вместе.
— Охотники, Стэн. Ты знаешь. Вроде Райана.
— О-о-о, это твой бойфренд? — говорит Стэн.
— Что? Ты же знаешь Райана. — Я убираю телефон от
уха и проверяю номер абонента, чтобы убедиться, что я на самом деле позвонила
Стэну, а не какому-то случайному человеку. Но это Стэн.
— Конечно я знаю Райана. Конечно.
— Не забудь выпить воды, Стэнли, — говорю я своим
самым начальственным голосом. На заднем фоне я слышу людей, зовущих
Стэна. — Я кладу трубку.
— Бо-о-о-ойфренд! — тянет он, и я захлопываю
телефон.
Точно, бойфренд.
Почему Стэн ничего не вспомнил об охотниках? Может быть, он
просто под кайфом. Или, возможно…
О черт! Я снова падаю под прилавок.
Ладно, это глупость, но я попытаюсь ее обдумать. Дверь в
больнице сказала мне коснуться ее, и я послушалась, так? Она использовала свой
голос, он звучал прямо у меня в голове. Я потребовала, чтобы лист объяснил мне,
что он тут делает, и он послушался, хотя и странным образом. Я даже сказала
женщине из веток убраться, и она ушла.
Я говорила это в голове, мысленно. Может быть, я сказала
Стэну забыть? Хотя это не может быть причиной. Верно?
Ладно, может быть, теперь я экстрасенс. Это было бы хорошо,
да? Тогда я смогу назначать охотников, может быть, смогу победить Нарнию и
уберечь свою задницу — вот только как, черт возьми, я стала экстрасенсом, да
еще теперь?
…Сегодня я была рядом со многими Дверями. Многими
исполняющими желания Дверями.
Мне не нравится моя логическая цепочка. Охотники в
закусочной говорили, что можно попросить Дверь, на самом деле не прося ее… и
моя закусочная стала действительно процветать, когда в подвале открылась Дверь.
Когда Стэн, Аманда и я открыли ее. Я подумала, да, я подумала, что Дверь дала
мне Райана, — и я ненавижу эту мысль, ненавижу думать, что Дверь в Ад дала
мне самое лучшее в моей жизни. Но что, если я все время незаметно просила ее
насчет закусочной? Это объясняет, почему закусочная сегодня пустовала. Нет Двери
— нет процветания.
И что, если я не перестала бы просить ее и Дверь просто бы
давала, давала и… Что, если я попросила о чем-то, что сделает меня важной для
охотников? Сделает меня важной для Райана?
В довершение всего Райан всегда говорил мне, что просьбы у
Двери высушивают душу и превращают в демона. Но иногда он говорит, что просьба
позволяет Двери открыться и выпустить очередного демона. Меня никогда не
волновало, правда это или нет.
Все, что я знаю, — если я стану каким-нибудь
демоном-экстрасенсом, я буду очень зла.
Когда я снова встаю и смотрю на Райана и остальных, они
продолжают тихо говорить, не глядя на меня. Я открываю прилавок с десертами,
кладу черно-белые печенья на бумажную тарелку и несу им. Мне надо спросить у
них об этом. Я должна знать, не превращаюсь ли я, случайно, в демона и поэтому
становлюсь экстрасенсом, или же я непонятный экстрасенс и лишь по какому-то
совпадению становлюсь демоном.
Райан в этот момент говорит, но, когда я подхожу, умолкает.
— Что ж, каков вердикт? — спрашиваю я. Я собираюсь
аккуратно перевести разговор на тему моей возможной демоничности.
— Бейсболки — идиоты! — фыркает Джэксон.
— Заткнись! — говорит Кристиан, но по его голосу
понятно, что он плохого мнения о своей команде.
— Мы… — Райан останавливается, делает глоток кофе
и морщится. Ага, он жалеет, что пьет не мой кофе. — Мы решили действовать
согласно худшему сценарию. Это значит, что кому-то из нас придется войти в
Дверь и попросить о помощи.
— Э-э-э… что? — Я скрещиваю руки на груди. —
Что?
— Ты слышала. — Райан откусывает от печенья. Он
любит только шоколадные половинки. А я — только ванильные. Мы предназначены
друг другу в каком-то другом мире — мире, где нет демонов.
— Это единственный способ, — говорит Рокси с
полным ртом печенья.
— Пожалуй, я вернусь за прилавок, пока вы не придете в
чувство, — говорю я, хотя знаю, что это не доведет до добра, потому что
этот опрометчивый план явно принадлежит Райану.
Не то чтобы он уже придумывал действительно дурацкие планы,
но в этом он похож на меня: в один миг абсолютно логичен, а в следующий — его
логика девается незнамо куда, и тем не менее все звучит абсолютно здраво.
— Ты сказал: «Вместо того чтобы колдовать, пытать
демонов ради информации или ждать, что случится дальше», вы все на самом деле
хотите пройти через Дверь в самое настоящее адское измерение в надежде найти
помощь? В Аду? Потому что может случиться конец света, причем никто еще не
объяснил, каким образом.
— В адских мирах существуют аватары, они спускаются
защитить тебя, — говорит Кристиан, игнорируя мои очевидные попытки вызнать
о воде и земле. — Я точно не знаю, как это работает, но слышал об этом. Мы
можем попросить их о помощи, и они что-то делают. Может быть, вступаются за нас
перед богами или еще что-то.
— Похоже на какой-нибудь дешевый романчик из тех, что
читает Райан. — Я стою, скрестив руки, и не могу поверить своим ушам.
— Иногда в романах пишут правду, — говорит мне
Райан. — Ты это знаешь, Элли.
— Если мы сможем попасть в один из добрых Адов…
Я перебиваю Джэксона воплем:
— Один из добрых Адов?!
— Там не только Ады, — отвечает Рокси.
У нее отвратительная манера растягивать слова. Отличается от
среднезападной гнусавости Кристиана; это скорее что-то южное. Что она делает в
Бруклине?
— Что ты имеешь в виду? — Я воспринимаю эту новую
информацию очень подозрительно.
— Это не… — Кристиан останавливается и
хмурится. — Это не Ады. Это потусторонние миры.
