Я не могу отдыхать.
— Как?!
Я переворачиваюсь. Райан лежит рядом со мной, наверное, я
спала как убитая, раз он умудрился не разбудить меня. Он без плаща, черная
футболка обнажает его фантастические руки. Так, значит, теперь только я и он,
лицом к лицу, на краю резинового мата на полу подвала. Он зарос щетиной, и мне
хочется провести по ней руками. Я хочу поцеловать его. Я хочу…
— Элли, — мягко говорит он. — Элли, когда я
войду в Дверь…
— Когда мы войдем в Дверь.
В его глазах печаль. Он прикасается к моей щеке.
— Плохая мысль, — говорит он.
— Которая именно? — спрашиваю я. — То, что
собираешься пройти сквозь Дверь без меня, или что ты пришел сюда, чтобы убедить
меня в обратном.
Он улыбается словно нехотя, и все мысли вылетают у меня из
головы. Его рука на моей щеке, большой палец ласкает губы.
— По крайней мере, то, что я пришел сюда, —
отвечает он. — Чувствую, меня побьют.
— Ты такой наивный.
— Ты спишь на полу в подвале.
— А ты присоединился ко мне, ковбой.
Его улыбка угасает, но не грустно.
— Из-за тебя это показалось привлекательным, говорит
он.
Мое сознание, кажется, отключается.
Райан выглядит сосредоточенным, я никогда прежде не видела
его таким. Он убирает руку от моей щеки и просовывает ее под мои волосы, и меня
притягивает к нему, как вчера притянуло к Двери. Меня так влечет к нему, я не
могла бы остановиться, даже если бы хотела, и я двигаюсь, пока не оказываюсь
сверху на нем, и мы дышим одним воздухом.
Мы дышим одним воздухом, и затем наши губы соприкасаются.
Его рот горячий, подбородок такой колючий, как я и полагала. Там, где он трется
об меня, будет раздражение.
Его губы нежные. Мне всегда казалось, что они должны быть
жесткими, наверное, потому, что он всегда их сжимает. Может, потому, что они
были такими, когда мы впервые поцеловались. У меня вырывается слабый стон — я
не хотела, но тело все горит, и я прижимаюсь к нему крепче, двигаясь так, чтобы
оказаться верхом. Я кладу ему руки на плечи, словно чтобы удержать на месте, но
его руки в моих волосах, он никуда не собирается уходить.
Он облизывает мои губы, я приоткрываю рот. На вкус он как
крепкий черный кофе. Без сахара. У него вкус пыла и страсти, вкус того, что я
всегда хотела и никогда не имела.
— Пожалуйста. — Я говорю ему прямо в рот. —
Пожалуйста.
Я не знаю, что прошу, но он, должно быть, знает, потому что
садится, держа меня на коленях. Он снимает футболку сначала свою, потом мою.
Проводит большими пальцами по серебряному шраму у меня на животе, и мое тело
немеет, покалывает, я изумляюсь и схожу с ума, все одновременно. Его руки
скользят по мне, он проводит пальцами по позвоночнику — и я вздрагиваю.
Очень осторожно он снимает лифчик, и, когда видит мою
обнаженную грудь, у него вырывается вздох. Я панически надеюсь, что Рокси нет
поблизости, потому что я не собираюсь устраивать шоу.
Райан кладет меня на мат, мои соски прижимаются к его груди,
к его шрамам, и я снова издаю стон. Его рот берет в плен мои губы, и он
перекатывается, так чтобы оказаться у меня между ног.
— Да, — сдавленно произносит он, вжимаясь в меня
бедрами.
Он твердый, я чувствую это через его кожаные брюки, сквозь
свои джинсы, он прижимается ко мне там, где я хочу его — где он мне нужен.
— Да, — повторяю я, опуская руку вниз, между нами.
Его брюки застегнуты на пуговицы, я неловко вожусь с ними,
ругаясь. Он смеется. Кожа тугая и неудобная для меня; представляю, как неудобно
ему самому. Он приподнимается надо мной и расстегивает брюки. Под ними ничего
больше нет. Боже мой! Я никогда не умела держать руки при себе — он горячий,
твердый, и я так хочу попробовать его на вкус, но он мне не дает. Когда я
пытаюсь пошевелиться, он расстегивает мои джинсы. Я отталкиваю его и стягиваю
их вместе с простыми белыми трусиками — обычные трусики, вовсе не то, что я
надела бы, если бы думала, что такое может случиться.
Когда я поднимаю взгляд, он стоит надо мной, полностью
обнаженный. Понятия не имею, как он умудрился снять брюки и сапоги так быстро,
но он сделал это и теперь стоит, глядя на меня так, словно я — это все, чего он
хотел в своей жизни и не мог получить. Руки сжаты в кулаки, и он дышит так
тяжело, словно пробежал марафон.
— Боже мой! — говорю я. — Не могу встать.
— Я тоже, — хрипло отвечает он и опускается на
колени рядом со мной.
Его движения такие плавные, старые шрамы не мешают ему. Не
могу представить… он так долго сражался с демонами и, несмотря на шрамы, —
душевные, психические, еще какие-то, — остался относительно невредим. И он
такой сильный. Я ужасно, ужасно хочу облизать его всего.
— Я очень хочу облизать тебя всего, — говорю я, и
он вздрагивает, и это чудесно, потому что, что может быть сексуальнее, чем быть
желанной?
Не знаю.
— Господи, Элли, ты… — Он слишком далеко от меня,
чтобы коснуться.
Мне хочется укрыться, потому что шрамы, которые так
сексуально смотрятся на нем, заставляют меня чувствовать себя уязвимой. Все мои
недостатки, освещенные ярким светом, у него перед глазами.
Но в его глазах страсть, зрачки расширены, и внезапно он
кажется моложе, он ненасытный и…
Он склоняется надо мной, обнимая, его дыхание ласкает мой
живот, он так близко, так близко…
— Я хочу коснуться тебя, — говорит он, его голос
тихий, глубокий, я чувствую его всей кожей, от груди и до клитора, и не могу
удержаться, чтобы не задвигать бедрами навстречу этому звуку. — Я хочу
узнать тебя всю, — говорит он, и это звучит как угроза, звучит как
обещание.
У меня перехватывает дыхание.
— Сейчас, — произношу я. — Сейчас…
пожалуйста…
Я приподнимаюсь навстречу ему, притягиваю его к себе, в
себя…
Держа меня за спину, он с легкостью приподнимает меня, заставляя
сесть на него верхом. Он снова целует меня. Я чувствую его внизу живота, не
знаю, сдерживается он или дразнит меня, но я больше не хочу ждать. Я становлюсь
на колени, толкаю его на мат и на… да, на его кожаный плащ, должно быть, он
сбросил его, перед тем как присоединиться ко мне. Он удивленно смотрит на меня,
проводя руками по моему телу, лаская волосы, он шепчет мое имя снова и снова.
Одной рукой я опираюсь, другой направляю его в себя,
опускаясь сверху, и вот — он внутри меня. Я падаю на него, не в состоянии
держаться прямо, и единственное, что имеет значение, — это его рука на
моей спине, его ладонь на моей голове. Мои груди расплющились о его грудь, и я
чувствую легкую боль в месте нашего соединения — не потому, что он такой
большой, а потому, что последний раз это было так давно. Это было так давно, но
он подходит мне, как вторая половинка, и это все, что я чувствую, он внутри
меня, его горячее дыхание на моем лице. Я впиваюсь пальцами в его плечи и
сдвигаюсь как можно ниже, так чтобы он оказался так глубоко во мне, чтобы не
понимать, где заканчивается он и начинаюсь я, широко раздвинутыми ногами я
сжимаю его бедра.
