— О боже! — говорит он. — О боже!
Я покрываюсь потом. Если он сейчас не начнет двигаться, если
он не позволит мне двигаться — я ужасно хочу двигаться.
— Пожалуйста, — у меня вырывается стон, — о
боже, Райан, пожалуйста. — Я хочу, я хочу…
— Да, — бормочет он, кладет руки мне на бедра,
прижимает меня…
Сначала мы неуклюжи, не можем найти ритм. Мои колени трутся
о резину даже через плащ, и он дрожит, пытаясь делать это медленно, чтобы
доставить мне удовольствие. У меня нет сил. Но это не имеет значения. Он что-то
мне шепчет, но я не слышу, я ничего не слышу, кроме ударов наших тел,
скользкого звука кожи на коже. Я держусь за его плечи, я опускаюсь вниз, он
толкает вверх, это неудобно, но мы так близко, так близко друг к другу.
— Я хочу тебя, — мой громкий стон, — я хочу
тебя, пожалуйста…
И наконец мы двигаемся в такт. Я опускаю бедра вниз, и он
поднимается вверх под нужным углом, и это все, чего я хочу, мы двигаемся быстро
и сильно, мои ногти впиваются в его кожу.
Вздохи, биение сердца, и наши губы вместе; я не нижу звезды,
когда достигаю высшей точки, но я почти на небесах. Он кричит мне прямо в рот,
я прикусываю свой язык и, кажется, плачу.
Проходит не одна минута, пока я прихожу в чувство, я лежу
распростертая на Райане, мои руки в его волосах, его руки, словно крылья, на
моей спине. Затем его мышцы напрягаются, словно он хочет встать, но я не
поднимаю голову с его груди, слушая стук его сердца. Бух. Бух. Бух. Мы потные и
грязные, но мне плевать. Я не хочу шевелиться. Райан и я вместе — это было так
прекрасно, как я всегда представляла. Шесть лет мы шли к этому.
— Элли, — шепчет он. — Элли, ну же!
Я расслаблена и податлива, я растворяюсь в нем.
— Ну же, Райан! — шепчу я в ответ. — Еще
несколько минут.
— Мы не можем.
— Твой плащ, должно быть, поджарился.
Я высовываю язык и лижу его сосок, чувствуя, как он
реагирует. Вы знаете, что я имею в виду. Я не ханжа, но мне немного странно
думать об этом; у меня было не много мужчин, недостаточно для того, чтобы
привыкнуть к этим штукам — типа я хочу заняться с тобой сексом снова, прямо
сейчас. Я решаю, что это к лучшему.
— Плащ из кожи ламии, — говорит Райан, и это
звучало бы убедительнее, если бы я знала, что такое ламия. Райан чуть-чуть
двигает бедрами. — Он может вынести больше, чем тебя.
Я решаю, что мне плевать, что такое ламия.
— Мне нравится, как ты это произносишь.
Я тоже двигаю бедрами.
— Элли… — он проводит руками по моим волосам и
заставляет меня поднять голову и посмотреть на него, — мы не можем.
— Я хочу, — бормочу я, и он притягивает мою
голову, чтобы поцеловать.
Его язык у меня во рту — какое удовольствие.
— Я тоже хочу, — говорит он, когда мы наконец
прерываем поцелуй, чтобы перевести дыхание. В его голосе что-то не так, но
Райан не лжет мне, значит, это правда. — Но мы не можем, поэтому лучше…
если мы не будем.
В наших отношениях с Райаном всегда есть доля раздражения, и
я понимаю, что сегодня вечером мы исчерпали дозу. Я скатываюсь с него и встаю.
— Значит, вот так ты живешь? — говорю я. Бетон
подвального пола царапает мне ноги, но я слишком возмущена, чтобы обращать на
это внимание. — Если ты не можешь иметь все, ты не берешь ничего?
— Так проще. — Он опирается на локоть.
Боже, он великолепен, эта загорелая кожа, шрамы и
взволнованный взгляд. Мне грустно из-за него, потому что это ужасный способ
жить. Я хочу заставить его измениться, я хочу изменить его мир.
Я влипла.
— Это печально. — Я провожу рукой по влажным
волосам.
Он уже встал и одевается, и это значит, что я допустила
тактическую ошибку, встав первой. Черт побери!
Он приводит себя в порядок и наблюдает, как я натягиваю
джинсы, и в этот момент меня осеняет:
— Мы не воспользовались презервативом. Черт, мы не
надели презерватив!
Застегивавший брюки Райан останавливается на полпути. Черт
возьми, этот человек может свести меня с ума своими расстегнутыми кожаными
брюками, в которые спускается дорожка волос. Та часть меня, которая никогда не
помнит слово «ответственность», хочет исследовать эту дорожку губами и
заставить его извиваться подо мной. Снова.
— Я даже… это… это… я… — Он заикается и, похоже,
краснеет.
Что? Опытный сдержанный Райан краснеет.
— Я пью таблетки. — Я втягиваю воздух сквозь зубы
и натягиваю джинсы. Я грязная и хочу в душ, и да, я пью таблетки, но мы не
пользовались презервативом. Вот черт! — Как можно быть такими идиотами, мы
же, черт побери, взрослые люди.
— Мы не знали…
— Все произошло случайно? — саркастически спрашиваю
я. — Да, это круто, мы как шестнадцатилетние подростки в виртуальной
игрушке. Дерьмо!
Я натягиваю рубашку через голову, махнув рукой на лифчик,
который я нигде не вижу. Кто-нибудь найдет его в самый неподходящий момент, я
знаю это.
— Прости. — Он смотрит на меня из-под ресниц,
склонив голову.
— Да. — Я говорю намного сердитее, чем на самом
деле чувствую. — Я никогда… черт. — Я вздыхаю. — Я никогда
раньше не забывала. Я чистая, во всяком случае.
— Я тоже. Это было… давно. — Он говорит почти
застенчиво, и это так возбуждает.
Так возбуждает.
Я снова так его хочу, что с трудом терплю.
— Чувствую себя идиоткой, — говорю я и подхожу к
нему, засовываю руки ему в штаны и прижимаю его к себе.
И, честно говоря, это более интимно, чем то время, которое
мы провели, катаясь по полу, словно животные. Не знаю почему. Мы уже одеты, но
у меня такое ощущение… ощущение чего-то большего.
— Я опять тебя хочу, — шепчет он мне в
волосы. — Это такая плохая идея.
— Я тоже тебя опять хочу, — тихо отвечаю я.
Прижимаюсь лицом к его шее, лижу кожу, чувствую соленый пот. — Что, если…
— Не буди зверя. — Он отталкивает меня, отступает
и застегивает брюки. — Серьезно. Не надо провоцировать неприятности. У нас
их и так предостаточно.
— Я не… я просто… — Я кладу руки на бедра и
наблюдаю, как он надевает футболку.
Он идет ко мне, я начинаю пятиться. Ничто не заставляет
девушку чувствовать себя настолько уязвимой, как отсутствие презерватива.
Никогда в жизни я не забывала презерватив. Черт, из-за Райана мои мозги
вытекают через уши.
Он поднимает плащ с пола и набрасывает его на плечи.
Клянусь, все, что делает этот человек, — все великолепно.
— Я не шлюха, — говорю я, — но чувствую себя
дерьмом.
