Спасибо за напоминание.
Райан смотрит на меня. И отводит взгляд. Думаю, он тоже
вспомнил. Отлично.
Я надеваю очки. Ничего не вижу, но плевать. Я здесь, чтобы
развлекаться.
— Давайте сделаем это, — говорю я.
У Джэксона нож меньше, чем тесак Рокси, и он говорит, что
нож чистый, так что я не сильно дергаюсь, когда он надрезает мой палец.
Выступает кровь, и я посыпаю ее солью для «Маргариты» (крупная соль не так
печет — вот какие вещи доводится узнавать), потом вытираю палец о стену зала.
Ой, как жжет!
Когда он заканчивает делать порезы остальным и пока они
делают отметины в этом измерении, я беру нож Джэксона и делаю надрез на пальце
Стэна. Кто-то же должен это сделать. Ему тоже надо найти путь домой.
Его кровь темная и маслянистая.
Я вспоминаю вечеринку по случаю четырнадцатилетия Стэна. Мы
ускользнули от детей, которых заставили пригласить его родители, и от «друзей
семьи», которых родители позвали, чтобы было с кем посплетничать, и пили
охлажденное малиновое вино у него в комнате. Он плакал и признался мне, что,
кажется, ему нравятся мальчики. Позже я поддерживала его, когда он позвонил
Аманде и сказал ей об этом. Секунду Аманда ничего не говорила, а потом
засмеялась и начала перемывать косточки всем мальчикам в классе, с которыми, по
ее мнению, ему следовало бы попробовать.
Я не хочу, чтобы Стэн умер.
— У нас есть серебро? — спрашивает Райан.
Рокси кивает и достает вещевой мешок, один из тех, что я
помогала ей упаковывать. Она объяснила, что хочет оставить запас серебра перед
Дверью, на случай если придется исцелять раны, которые мы можем получить в адских
мирах. Мне кажется, с ее стороны это очень преждевременно — думать, что мы
выберемся из Адов живыми. Она даже не называет их Ады — она зовет их
«потусторонние миры».
Пока она копается в вещмешке, из основания Двери, извиваясь,
вытягивается большое щупальце тьмы и осторожно обвивается вокруг щиколотки
Рокси. Она протягивает руку и, я готова поклясться, гладит щупальце, перед тем
как отодрать его от ноги.
Дверь хнычет. Их отношения очень, очень странные.
— Вот, — говорит Рокси, — серебро для всех.
Талисман на шнурке — моя опытная рука определяет, что это шелк, — который
Рокси протягивает мне, — это анк, египетский крест.
Я ощупываю его секунду. Он удивительный. Анк символизирует
вечную жизнь, но я не спец в символизме. Так что, и место того чтобы надеть его
себе на шею, я надеваю его на Стэна. На мне и так уже шелковые трусы, не
хватало только шелкового колье. И Стэну нужна вечная жизнь больше, чем мне. В
этом измерении ему остался час, может быть, два максимум, перед тем как он
навсегда превратится в оборотня. Зеленоватый гной больше не сочится из ранки,
она размером с булавочный укол, но светится зеленым. Нехороший знак, совсем
нехороший.
Рокси качает головой, но дает мне еще один талисман. А,
Печать Соломона. Жаль, я не взяла ту, что подарил мне Райан. Эта Печать самая
изощренная из тех, что я видела, и на ней много надписей, которые я не опознаю.
Наверное, на иврите. Та, что у меня под подушкой, — это простое сочетание
линий и точек. Тоже действенная, менее красивая и намного более тяжелая. Эта Печать
висит на кожаном шнурке. Я надеваю ее на шею.
Серебро холодит мне грудь. В коже ламии я смотрюсь круто —
без лифчика, но куртка достаточно тесная, чтобы подчеркнуть что надо. Если бы
это был боевик, я бы точно стала главной героиней. Или, по меньшей мере, лучшей
подругой героини.
Вот только моя лучшая подруга — Аманда, и она не
отправляется в Ад. Слава богу. Я звонила ей кучу раз по пути в кинотеатр. Но
ответа нет, только автоответчик. И я рада. По крайней мере, у нее есть шанс не
умереть прямо сейчас.
Райан смотрит на меня:
— Ты готова? — Райан достает свой нож — я
единственный человек в мире без ножа, клянусь, — и протягивает его
мне. — Сила в боли, причиненной добровольно, — говорит он мне.
Я морщусь и колю себе палец. Приходится надавить посильнее,
чтобы пошла кровь, потому что я снова сделала недостаточно глубокий порез, но я
не буду трусить. Я позволяю капле упасть и затем брызгаю ее на Дверь. Или надо
сделать как-то по-другому?
Дверь смеется надо мной.
Она смеется и ничего не делает, и все пялятся на меня, и
это… это неправильно, Дверь. Так не должно быть. Если это все, что я могу
сделать для этих людей, если это все, чего я стою, ты возьмешь эту чертову
кровь и откроешься для этой команды и…
— Возьми это! — наконец кричу я. Мысленно я
говорю, как Двери, и приказываю: «Ты знаешь меня. Откройся. Сейчас».
Дверь недовольно рычит, длинным низким рычанием, как гром, и
затем открывается. Здесь нет ворот. Нет пурпурного свечения. Она выглядит как
любая дверь, ведущая в холодный подвал, или на безмолвный чердак, или в
какое-то человеческое место, где чувствуешь себя некомфортно.
Рокси выходит передо мной, делает глубокий вдох и ступает в
Дверь.
Она исчезла.
Из открытой Двери дует ледяной ветер. Джэксон и Кристиан следующие,
они несут Стэна. Остались только я и Райан. Он берет меня за руку.
— Когда пройдешь, подожди меня, а потом капни еще каплю
и скажи, что ты там сейчас говорила Двери. Она должна сделать… что-то. Что-то
полезное. Готова? — говорит он, глядя на меня, держа мою руку в своей, а
его глаза…
Я приподнимаюсь и прижимаюсь губами к его рту. Если мне надо
идти, я сделаю это стильно. Прижимаясь к моим губам, он притягивает меня к
себе, его пальцы скользят по застежкам моих кожаных брюк.
Я отодвигаюсь первой. Я отодвигаюсь и оборачиваюсь на Дверь.
Я так зла — она так много отбирает у меня. Она даже сделала поцелуй другим, не
таким, каким он должен быть.
«Ты сука, — думаю я в ее адрес. — Ты никогда не
победишь».
В ответ мне доносится что-то вроде смешка, но к черту. К
черту!
Я делаю глубокий вдох, прислоняюсь к Райану и затем
проскальзываю в Дверь, и Райан прямо позади меня. Он такой теплый, он источает
жар, и я тоже горю, я горю изнутри этим огнем, этим синим пламенем, которое
никогда не погаснет, синим пламенем, которое убивает демонов, синим пламенем,
которое убивает меня.
Внезапно наступает небытие.
Глава 10
Я открываю глаза, почувствовав прикосновение руки Рокси. Я
ощущаю ее так же, как ощущаю Райана и демонов. Так же, как ощущаю Аманду
(водка, медленно разлагающаяся печень и блеск для губ с ароматом «Доктора
Пеппера
[14]
», которым она пользовалась годами, потому что я его
ей подарила); Стэна (несвежий макияж и секс, который никогда полностью не
смывается, и запах горелого пластика от идеально исполненного трюка на стене на
высококлассном скейтборде); так я ощущаю закусочную (хлорка, блины, тушеное
мясо, кровь); так я почувствовала мертвых под магазином (кровь, кровь, медь,
железо, кровь и ужасные, мерзкие цветы).
