Рокси карабкается рядом с Кристианом. Он щелкает, и она
шипит, и я уверена, что это что-то означает, но у меня начинает болеть голова.
Стэн просто идет на звук Голосов наших аватаров, он тише, чем обычно, и я
слышу, как он втягивает воздух каждый раз, когда делает неверное движение.
Взбираться на горы — действительно тяжело, и чем дальше мы
уходим от коричневой Двери, тем темнее становится в этом измерении и тем громче
гудение.
Я прерываю Райана в тот момент, когда он рассказывает о
ладжаблессе — Карибском демоне с коровьим копытом, завлекающем людей на их
погибель.
— Что это за жужжание?
— Насекомые. — Райан говорит так, словно это не
самая ужасная вещь на свете. — Ты не думала, почему тут нет света?
Насекомые закрывают его.
— Ты врешь.
Я поскальзываюсь на камне, и мне приходится ухватиться
покрепче. Мокрицы, насекомые, и меня уже чертовски тошнит от потусторонних
миров в целом, о боже мой. Руки болят, и я уверена, что они скоро начнут
кровоточить. Ну хоть туфли подходящие. С круглыми носками, достаточно прочными,
чтобы легко втыкаться в мягкий камень, но подошвы поизносились от ходьбы и
стали скользкими.
— Честно. Они не кусаются, ничего такого, просто они…
существуют.
— Отлично, — бормочу я. — Мне намного лучше.
— Ты когда-нибудь слышала о двен? — спрашивает он.
— Не-а, это очередной карибский демон?
— Тринидадский. Когда умирает некрещеный ребенок, его
ступни поворачиваются пятками вперед и он не может ходить.
Я не ребенок и не крещена. Моя семья так далека — была так
далека — от религии, как только возможно.
— Что ж, полагаю, я влипла, — говорю я и цепляюсь
за очередной выступ в скале, подтягиваюсь, цепляюсь за другой выступ,
подтягиваюсь…
Глава 13
Никогда в жизни я так не радовалась при виде Двери. Мягкий
синий свет действительно успокаивает. Временами, пока мы карабкались, не
оставалось ничего, кроме мрака и жужжания, шипения и клацанья Рокси и Кристиана
и шума отламывавшихся и падавших камней, но грохота от падения на землю не
было.
Я падаю перед Дверью и перевожу дух. Все пахнет и
чувствуется на вкус синим, ледяным, как мятная резинка или мятный чай. Нет, как
зубная паста. Воздух напоминает зубную пасту, и, вместо того чтобы стать более
разреженным на такой высоте, он, наоборот, более плотный. Дверь расположена на
утесе, над той глубокой расщелиной. Наши светящиеся камни начинают угасать, но
света от Двери достаточно.
— Мой живот, — ною я.
Вы когда-нибудь пытались втащить себя куда-нибудь? Я только
что пользовалась мышцами, о которых даже не знала, что они существуют.
— На самом деле не больно, — говорит мне Райан. Он
помогает Рокси перетащить Стэна через край. — Все это не существует. Вот
почему ты не голодна.
— Да, но почему тогда Стэн ранен? А аватар Кристиана…
— Потому что они демоны, — шипит Рокси. — Они
существуют тут на самом деле. Мы — нет.
— Но это, похоже, существует. — Я показываю на
ссадину на своей руке. — И посмотри! — Я вытягиваю руки ладонями
вверх. — И если Стэн — мистер Существующий, как он смог забраться на скалу
с распоротой ногой?
— Он сделал это, потому что должен был. Пределы
выносливости человека ли, демона ли, — кого угодно… — Райан делает
паузу. — Ты понятия не имеешь, на что на самом деле способна, Элли. Никто
из нас не знает.
— Я способна рассердиться, — ворчу я, укладываясь
спиной на скалу.
Скала довольно гладкая, и тут нет мокриц, ничего такого.
Лишь синий свет от Двери, заставляющий все вокруг светиться. Моя кожа кажется
полупрозрачной.
— Поздоровайся с Дверью, Элли. — Рокси садится на
корточки рядом со мной и протягивает нож.
Я качаю головой.
— Мне это не надо, — говорю я ей и перекатываюсь
на живот лицом к Двери.
Рядом с Дверью все остальное кажется маленьким. Это
наверняка Дверь-небоскреб. Она похожа на дверь у подножия ущелья, хотя эти
камни и скалы напоминают что-то из «Властелина колец».
Теперь Вигго Мортенсен. Он ставит меня вертикально.
(Кого я обманываю? Райан куда круче Вигго Мортенсена,
клянусь.)
Я сдираю корочку с одной из старых ран и провожу пальцем
прямо перед порогом Двери.
«Ты знаешь меня, ты знаешь меня, ты знаешь меня…»
Ты так устала, Элли, — говорит Дверь. — Я могу
исправить это. Я могу помочь тебе.
«Я не хочу твоей помощи».
Ложь. Ты лжешь, лжешь, лжешь, — поет она. — Лжешь,
лжешь, лжешь.
«Ты можешь помочь Стэну?» — спрашиваю я.
Ничто ему теперь не поможет!
Клянусь, Дверь даже хихикает.
«Тогда заткнись!» — говорю я и мысленно отталкиваю,
отодвигаю Дверь от себя прочь. Ее голос стихает. Слава богу.
— Элли, нарисуй круг. — Райан протягивает мне
другой карандаш.
Я беру его, он совершенно новый, цвета «макароны с сыром». Я
поднимаю брови в адрес Райана — я же говорила, что намного лучше научилась
общаться с помощью бровей, серьезно!
И он пожимает плечами:
— Он настолько близок к телесному, насколько мне
удалось найти.
Так круто. Я рисую круг, для гарантии роняю каплю крови в
месте соединения и затем достаю соль.
— Соль? — Рокси сидит рядом со Стэном, но не так
близко, чтобы он мог коснуться ее.
Кристиан сидит по другую сторону круга, как можно дальше от
Двери, и Райан стоит посредине, глядя на меня.
— Эта Дверь заставляет меня нервничать.
— Это говорит Элли Заклинательница Дверей? Это…
нехорошо. — Райан качает головой. — Соль.
— Соль, — соглашаюсь я и вытряхиваю немного из
фляжки.
Соль пенится, попадая на мою кровь, и это, знаете ли,
странно. Для пущей уверенности я сыплю чуть-чуть на ссадину на тыльной части
ладони. Не пенится, только щиплет. Я шиплю сквозь зубы, но ничего не говорю.
Пределы человеческой выносливости и всякое такое.
Мы все укладываемся немножко вздремнуть. Кроме Райана — он
сидит спиной к нам, уставившись в пропасть. Трудно держать глаза закрытыми:
свет Двери обжигающе яркий, ярче, чем когда глаза открыты.
Наплевать, что говорит Райан, — я измучена, и это на
самом деле.
Я скучаю по закусочной. Очень скучаю. Я оставила записку Дон
с просьбой открывать и закрывать закусочную и уверена, что она будет это
делать. Не то чтобы я беспокоилась на этот счет — нет, я ужасно беспокоюсь.
