У меня ощущение, будто я провалила какой-то тест с ответами,
которые мне неизвестны. Это называется пассивно-агрессивная дискуссия, и мне,
львица, это не нравится.
— Опустим всякую ерунду, — говорю я. — Какой
умный вопрос мне следует тебе задать?
А, — произносит львица. Если бы львы умели ухмыляться,
я думаю, она бы это сделала. — Двери-ищейки — это не разновидности Дверей
и не просто демоны: — Она рассказывает, и, клянусь, на секунду она звучит как
Нарния. — Это просто создания, которые обитают в междумирье. Они убивают
тех, кто появляется на их территории, не из ненависти, а потому, что Двери их
об этом просят. Они одиноки, и Двери — их единственные друзья.
Львица встает и потягивается. Я чувствую, как мое тело
растягивается, когда она выгибает позвоночник. Тепло струится сквозь меня.
Ты наткнулась на Дверь-ищейку, — продолжает она.
В темноте вокруг нее скользит пурпурное существо с
волосинками на концах щупалец. Это маленькая копия монстра из больницы!
Чудовище вроде этого убило Джэксона.
На миг я преисполняюсь ненавистью к ним.
О да, представляю, что ты чувствуешь, — говорит
львица. — Но у тебя был опыт, когда любимые причиняли боль, не осознавая
этого. Позже ты, может быть, захочешь вспомнить об этом.
И она уходит во мрак.
Дверь появляется на том месте, где исчезла львица, и монстр
со щупальцами — Дверь-ищейка — ныряет в нее, увеличиваясь в размерах. Дверь на
миг становится пурпурно-зеленой, словно синяк, и потом Дверь говорит:
Привет, Элли.
— Ага, — отвечаю я. — Я скучала по
тебе. — И это правда.
Мы тоже по тебе скучали, — говорит она. — Что мы
можем для тебя сделать?
Желания. У меня слишком много желаний. Но я думаю, что хуже
уже быть не может. Поэтому я прошу:
— Отправь меня к Райану и Рокси. У нас полно дел. Было
бы глупо, если бы мы стали помогать тебе уничтожить нас.
— На самом деле я не хочу уничтожать вас. — Я с
некоторым удивлением осознаю, что это правда. Сегодня день переоценки
ценностей. — Я просто хочу восстановить равновесие. Вы знаете, что все
полетело вверх тормашками.
Мы понимаем, но…
— О, просто заткнитесь и делайте то, что я
говорю. — Я говорю с Дверями так же раздраженно, как Райан со мной. Ха-ха.
Я вхожу в Дверь.
Время замедляется, пока я прохожу сквозь Дверь, и в какой-то
миг я слышу, как львица говорит:
— «Междумирье» — это значит «место между мирами». В
междумирье между Адом львицы — Адом правды, я полагаю, и разве это не Ад для
многих людей? — и местом, которое пахнет ужасно похоже на дом, я чувствую
Райана и Рокси, застывших на полушаге в Двери Калатурру-Кургарру. И там есть
что-то еще. Существо, живущее в междумирье. Дверь-ищейка.
Она пахнет пурпуром. И одиночеством.
И затем этот мир заканчивается, и Райан — это Райан, Рокси —
это Рокси, и я — это я.
Вот только, может быть, впервые в жизни я ощущаю себя
цельной.
Глава 19
Когда я оборачиваюсь, первое, что я вижу, — как кто-то
тащит вниз коробки Рокси с этикетками «Повидловый ароматизатор». В кинотеатре
темно, на экране какой-то мультфильм, зверюшки в шляпах. Райан и Рокси прямо за
моей спиной. Рядом с нами сидят люди, но они не вскакивают и не вопят — из
ниоткуда появились странные люди, покрытые кровью, грязью и несущие с собой
руку мумии.
— Странно, — шепчу я.
— Так вот что ты считаешь странным? —
поддразнивает меня Рокси.
Она поправляет стетсон на голове. Райан делает то же самое.
Я стягиваю темные очки с головы на нос.
— Похоже, мы дома, — говорит Райан.
— Что, если это очередное адское измерение? —
сомневается Рокси.
— В адских измерениях нет Диснея, — возражаю
я. — Пахнет слишком по-человечески.
Райан осматривается:
— И что теперь?
— Надо добраться до микроавтобуса, дорогуша, —
отвечает Рокси.
— Звучит хорошо, — говорю я.
Мы выходим из кинозала в холл, где на нас подозрительно
пялятся тинейджеры. Я вижу на стене платные телефоны-автоматы.
— Эй, ребята, дайте мне минутку.
Райан выглядит так, словно сейчас начнет возражать или
спрашивать, зачем мне надо звонить именно сейчас, но вместо этого он указывает
на руку, которую я держу.
— Может, сначала ты захочешь куда-то убрать это? —
мягко говорит он.
Хм…
— Хорошая мысль.
Я сую ее в карман плаща — и, упс! слышится неловкий хруст.
Надеюсь, эта штука прочнее, чем выглядит, потому что будет очень обидно, если
придется опять проделать тот же самый путь, чтобы заполучить вторую руку мумии.
Я подбегаю к телефонам и набираю номер своей кредитки. Это
обойдется мне в миллион долларов, хотя звонок местный, но наплевать. Особенно
после тех особенных моментов в моей старой спальне, я хочу знать о своей жизни
здесь, и немедленно. Иррационально? Вероятно. Но я чувствую необходимость. Это
пахнет необходимостью.
Дон снимает трубку после третьего звонка.
— Закусочная «У Салли», — говорит она и, когда я
говорю, что это Элли, вопит: — Боже мой, Элли! Тебя не было почти неделю! Где
ты была? С Райаном?
Пусть она повернет ситуацию по-своему, это не повредит.
— Да, Райан увез меня ненадолго.
Я позволяю силе мира Асмодея излиться из моего голоса, чтобы
он звучал соблазнительно. Уверена, в моем голосе также звучит усталость. И я
умираю с голоду. Интересно, смогу я уговорить Рокси и Райана съесть пиццу,
перед тем как отправиться дальше?
— Ты понятия не имеешь, — продолжает Дон, —
какое дерьмо творится в городе, Элли. Это просто кошмар какой-то, клянусь тебе!
Бандиты дерутся или что-то в этом духе, не знаю. Я заставила всех сидеть в
закусочной, представляешь? По радио говорят, что мэр собирается применить
чрезвычайные полномочия и объявить военное положение. И рассказывают, что на
улицах творится что-то ужасное — бешеные собаки и — я не шучу — ходячие
деревья. И…
Я перебиваю ее:
— От Аманды есть вести?
— Ничего. Но… телефон звонит постоянно, но, когда я
беру трубку, там просто кто-то плачет. Может быть, это… — Она сильно
расстроена.
— Дон, я скоро вернусь. На самом деле, думаю, мы будем
очень скоро, потому что нам надо кое-что взять. Ладно? Но прямо сейчас я должна
бежать.
Она оживляется в достаточной мере, чтобы спросить, целует ли
Райан мне шею, и я хихикаю.
