В конце концов, Райану нравлюсь я — нравлюсь достаточно,
чтобы отталкивать меня при каждой возможности. Он, похоже, не отталкивает
Нарнию. Это значит, что он либо равнодушен к ней, либо считает, что она сама
может о себе позаботиться, без его участия.
Не знаю, успокаивает меня это или нет. Я немного раздражена.
— Нет, не все, — фыркает Нарния. — Если бы я
знала все, вам не пришлось бы идти в потусторонние миры, чтобы помочь мне
разобраться.
— Итак… — Голос Рокси звучит как удар. Она молчала
все это время. — Остается вопрос, почему она переместилась и как это
вызвало конец света?
Нарния кивает:
— Да. С маленьким открытием Элли, полагаю, я могу
сказать почему — Дверь делает то, что для нее лучше, по ее мнению. Или, скорее,
удовлетворяет желания, которые приведут к тому, что желаний будет еще больше.
Так что, если бы кто-то пожелал, чтобы она переместилась, и Дверь знала, что в
том месте будет больше желаний, она бы ушла.
— Зачем ей еще больше желаний? — Я скрещиваю руки
и смотрю на нее. — Очередная информация, которой со мной никто не
соизволил поделиться, не так ли?
Нарния хихикает:
— Может быть.
Райан закатывает глаза и отходит к Рокси. Я рассматриваю
Нарнию. Она разглядывает меня, тяжело вздыхает.
— Двери — это символы. В основном. Или аллегории. Или
притчи. Это метафизические проявления выбора между дорогой богов и выбором
своей собственной судьбы. — Она взмахивает рукой. — Или нет.
— Это, — замечаю я, еле сдерживаясь, — не
особенно информативно. — Двери обретают власть, исполняя желания, —
резко говорит Нарния. — Потому что… — Послушай, насколько нам
известно, Двери — это тест для человечества. Вот почему они у нас есть. Что-то
или кто-то хочет собрать сведения о нас и посмотреть, как мы управляемся с
этими чудесными волшебными штучками. Так что Двери исполняют желания, потому
что этим они привлекают нас, и желания питают Двери, поэтому они хотят
оставаться рядом с нами. Это равновесие, очень тщательно созданное равновесие.
Я морщусь:
— С неизвестным кукольником на заднем плане.
Нарния неохотно кивает:
— Так мы думаем. Но может быть, дело совсем не в этом,
может быть, нет никакой причины для существования Дверей. Может, нам просто не
повезло заполучить такой соблазн. Это не то, что мы в состоянии проверить.
Я вспоминаю Дверь в Аду мумии, которая просто хотела, чтобы
ее оставили в покое.
— Возможно, — говорю я, — у Дверей тоже нет
выбора в этой ситуации.
Ее глаза вспыхивают, и мне кажется, что она просто
обдумывает что-то, а не намеренно пытается испугать. Она смотрит вниз, слегка
улыбаясь сама себе.
— Что ж, — заявляет она, — это теория. Но
если я чему-то научилась у Дверей, так это тому, что всегда есть выбор. Да или
нет? Что ты за человек? Что важнее — желание твоего сердца или сердце твоего
желания?
Я моргаю. Райан хмыкает, а Рокси говорит:
— Черт, она снова собирается сочинять стихи.
Нарния встряхивается, переводит взгляд на нас:
— Твоя Дверь переместилась, и это значит, что кто-то
этого захотел, а Дверь подумала, что это хорошая сделка. Нам нужен кто-то, кто
знает о твоей Двери, кто знает о желаниях и у кого есть потенциал создать
достаточно неприятностей, чтобы это стоило усилий со стороны Двери. — Она
презрительно фыркает. — Ты и твои глупые друзья — то, что надо. Вы
единственные непосвященные, кто когда-либо открыл дверь и прожил после этого
больше недели.
— Что, и это не может быть охотник? — Я просто… я
не могу. Да, мы сглупили, но…
— Не может быть охотник, — отвечает Нарния. —
Их мысли — это мои мысли. — (Рокси скрипит зубами позади нас, но мы не
обращаем внимания.) — Действительно, Элли. Подумай.
Я не хочу думать. И мне не нравятся выводы, к которым я
неминуемо прихожу.
Я знаю, что это не я, потому что у меня и так было много
мороки с Дверью в подвале (к сведению, я это ненавижу. Ненавижу, ненавижу,
ненавижу). И это не Стэн — Стэн мертв, он не может продолжать загадывать
желания и поддерживать этот хаос. В любом случае я проверяю это предположение,
посылая мысль в его дом, его клубы, в его любимую кабинку в закусочной, где он
любил вздремнуть, — никаких Дверей там не появилось. У него их нет.
Остается только…
Райан кладет руку мне на плечо. Я почти не чувствую ее вес.
— Аманда, — произносит Райан.
Я выдыхаю:
— Аманда.
— Кто такая Аманда? — спрашивает Рокси. — Та,
которая призвала Дверь вместе с тобой?
Я так устала.
— На самом деле это была ее идея. Мы думали, это просто
шутка… — Я уставилась в землю. — Дерьмо! Это так похоже на нее. Если
она поняла, что может передвинуть Дверь, проводить с ней двадцать четыре часа в
сутки…
— Элли, — говорит Рокси, — сначала проверь.
Ты же раньше находила Двери, да? Поищи свою Дверь сейчас.
Я моргаю. Закрываю глаза и зову:
«Дверь, где ты?»
Элли!
Похоже, она действительно рада меня слышать. Я получаю
видение большого дома на холмистом лугу, переходящем в пляж со сверкающей синей
водой, легкие волны бьются о берег. Я вижу бассейн за домом и домик около
бассейна, с коричневыми и бежевыми полотенцами и подобранным по цвету
постельным бельем.
И посреди всего этого — Дверь. Я знаю этот дом. Я знаю этот
пляж. И я знаю этот пляжный домик.
Дверь огромна. Она стала как минимум в три раза больше с тех
пор, когда она бытовала в подвале закусочной, она раздулась от желаний и
булькает от счастья.
— О, черт! — Я открываю глаза. Выступили слезы,
поэтому я тру глаза — плохая мысль, с учетом того, что у меня соль на руке.
Теперь глаза еще и печет. — Дерьмо!
— Плохие новости? — спрашивает Райан.
Я киваю:
— Дверь у Аманды, на Лонг-Айленде. — Я хихикаю, хотя
не собиралась этого делать. — Думаю, это на самом деле была рука
Франклина, угу? Она показывала в сторону океана.
— Элли, — говорит Рокси, и я проглатываю свой смех
и пытаюсь снова.
— Она круче, чем мы трое, — говорю я, затем
взмахиваю головой в сторону Нарнии. — Четверо, если считать Толкиена.
Нарния, кажется, сейчас начнет выдыхать огонь. Интересно,
она на самом деле это умеет? Это было бы одновременно круто и пугающе. Спрошу
Райана попозже.
Райан снимает шляпу и проводит рукой по волосам, оттуда вываливаются
травинки. Я живо вспоминаю, чем мы занимались в траве.
Я на миг закрываю глаза.
