— Аманда, — спокойно говорю я, — мы можем все
исправить. Если мы выйдем наружу вместе, мы сможем помочь тебе. Ты не должна
оставаться тут с ней. Она не может тебя заставить.
Она колеблется. В буквальном смысле слова. На миг Аманда,
настоящая Аманда, формируется из этой массы и смотрит на меня. Ее глаза дивного
голубого цвета. Я мечтала о таких глазах, когда была моложе. И этот мягкий рот,
который она никогда не ценила, она кусает его сейчас, и я вижу, как сочится
кровь.
— Сначала я должна разобраться с этим, — шепчет
она. — Я могу это сделать, точно могу, я просто должна…
— Нет!
У меня вырывается крик, и я тянусь к ней, моей Аманде, но
слишком поздно. Она растворяется в дюжине образов, и я мысленно слышу ее,
слышу, как она говорит:
Я хочу, я хочу еще одно…
Моя Дверь смеется, ее калитка распахивается в комнату, и,
возвращаясь на место, она тащит за собой Аманду, утягивает ее в Дверь, и вот ее
нет, во что бы она ни превратилась, но ее нет, она исчезла.
И я остаюсь в одиночестве в доме мертвых желаний вместе с ликующей
Дверью, неожиданно обретшей еще большее могущество.
Элли, — смеется Дверь, — мне так хорошо!
И она начинает расти. И не останавливается. Может ли она
вырасти настолько, чтобы поглотить весь мир? Похоже что так.
Я не могу победить такое. Не в одиночестве, не тогда, когда
мы с охотниками даже не можем объединиться. И она меня больше не слушает.
Полагаю, она думает, что теперь она королева.
Что ж… если я не могу выиграть, я могу сжульничать.
— Черепашка, — говорю я, — привези мне
кое-кого.
Пурпурный монстр со щупальцами выкатывается сквозь дыру от
взрыва в доме и через минуту возвращается с Райаном, припавшим к его спине.
Лицо Райана покрыто засохшей кровью, одежда из кожи ламии порвана. Должно быть,
веселье усилилось после того, как я оказалась внутри. Черепашка ссаживает его
рядом со мной и возвращается к дыре.
— Привет, — говорю я Райану. — Ты слышал
какие-нибудь странные звуки?
Он смотрит на меня как на Привидение.
— Да, — отвечает он.
— Хорошо. Пожелай что-нибудь.
Он больше не разглядывает меня так, словно я вышла из
могилы, теперь у него раздраженный вид. Слава богу.
Я ощупываю свои очки, внезапно вспоминаю, что это подарок
Аманды. Я надеваю их.
— Верь мне, — говорю я. — Попроси меня о
чем-нибудь.
Райан отвечает:
— Я верю тебе.
И тут я чувствую, как по мне прокатывается жар его желания,
я не слышу его, не разбираю слов, но ощущаю власть, необходимую для его
исполнения.
Послушайте, я открывала Двери. В последние пять минут я
единственный человек в истории — и Нарния знает историю, — который открыл
Дверь, пережил этот опыт и впоследствии научился чему-то. За последние шесть
лет я научилась многому. Магия соли, магия подобия. В моей руке была соль, и
эта Соль коснулась как минимум всех Дверей города, когда рука пролила воды
жизни. Добавьте к этому мою кровь, и то, что происходит с моей кровью в одном
месте, происходит с ней в другом.
Я достаю свой лучший нож и режу ладонь. Кровь, отданная
добровольно, имеет силу. Райан говорил мне это.
Моя кровь открыла и закрыла девять Дверей Ада, и я создала
десятую.
Моя кровь в Дверях. Следовательно, Двери во мне. И я хочу
исполнить желание Райана.
Таким образом, в этот момент для этого человека по этой
причине я есть Дверь.
Я вспыхиваю, ощущая Ады внутри себя. Я больше, чем эта
чертова нахалка Дверь передо мной.
— Ты, — говорю я, и мой голос громыхает, —
была создана с помощью куплета, который даже не рифмовался.
Элли! — кричит она, трясется, съеживается. — Я
дала тебе так много, так много, разве ты не помнишь, о чем ты меня просила? Я
все это дала тебе! Я дала тебе Райана!
Утихни, Дверь. Я открываю свои врата.
— Конечно, — говорю я, и мой голос тверд как
скала. — Но что ты сделала для меня в последнее время?
Мои врата из железа. Железо убивает. Этому я тоже научилась.
Узнала от Райана. Всему я научилась от Райана.
Интересно, что он пожелал?
— Прощай, — шепчу я только ему и ударяю своими
вратами о Дверь.
Мир кончается. Какой-то мир в любом случае. На самом деле.
Хорошо, что я в глубине души просто девушка, которая
управляет закусочной. Я могу быть Дверью, но во мне есть серебро. Серебро
исцеляет. Аманда не смогла бы это сделать; она никогда не сражалась, никогда не
зарабатывала шрамы. А я — да.
Может, это просто аллегория, но я черпаю последние силы из
желания Райана и привожу мир в порядок.
Глава 22
Парень, охраняющий Дверь, — просто ребенок. Он спит на
раскладушке, ест пищу, которую я ему приношу, и читает комиксы. Когда он
сражается с демонами, проходящими сквозь Дверь, он делает это спокойно, без
суеты. Так что он не может быть настолько юным либо занимается этим дольше, чем
я думаю, потому что технически он лучше меня.
Но он не Райан. Он не Райан, он не саркастичный и не
язвительный и не смотрит на меня с жаром в глазах. Он не носит стетсон — он
бейсболка. Но он даже не пытается флиртовать. Уверена, он слышал кое-какие
рассказы обо мне, о том, как я открыла Дверь, которую он охраняет. Как я вошла
в Дверь и вышла с другой стороны, как въехала на демоне во взорванный дом, как,
воспользовалась солью и серебром, чтобы восстановить баланс в мире и
предотвратить открытие новых Дверей.
Но мое сердце мертво. Стэн умер, Аманда умерла, все, что у
меня осталось — это закусочная и Райан, а Райан ушел. Я так и не узнала его
настоящее имя. И на второй день у меня начались месячные, так что здесь не
суждено бегать маленькому Райанчику. Что хорошо, не поймите меня неправильно;
это неподходящий мир для детей. Но…
Я чувствую себя так, словно все это было напрасно, —
моя жизнь опустела, и то, что я спасла мир, спасла людей, — это оказалось
не настолько здорово, как я ожидала. Я прошла кровь и огонь в буквальном смысле
слова, и этого оказалось недостаточно — ничто из того, что я делала, не было
достаточно, чтобы спасти Стэна, спасти Аманду, удержать Райана.
Дверь подарила мне процветающий бизнес, и она дала мне
Райана. Теперь Дверь притихла, ведет себя почти хорошо — открывается как по
часам, как нормальная Дверь, и почти не разговаривает. И Райан ушел.
Я не хочу верить, что дело было в Двери, но другим вариантом
остается то, что я испугала его до смерти своим заявлением: «Кстати, я Дверь»,
и это еще хуже. Как бы то ни было, он ушел. Бросил меня. Он даже не поцеловал
меня на прощание; когда я снова стала Элли, когда все было позади… Дверь
вернулась на прежнее место, в подвал закусочной, я стояла перед ней, а Райана
не было.
