— На следующее утро я, только что приняв душ, больше не
пахла серой, кровью и серебром. Я крошила перец и лук для жарки, ожидая, что в
любой момент войдет Райан, жалуясь на федор, задавая кучу вопросов и ругаясь,
что мы ушли, не прибравшись за собой… Но я получила вот этого ребенка, который
сказал мне: «Можешь звать меня Калифорния», и чуть не расплакалась прямо при
нем.
«Можешь звать меня Элли, — ответила я. — Дверь в
подвале. Завтрак и обед бесплатные, но тебе придется петь за ужин и мыть
тарелки».
«Я никогда раньше не работал в закусочной, — заявил
Калифорния. — Тебе надо будет показать мне».
«Без проблем, — сказала я. — Тебе понравится. Ты
удовлетворишь такие свои желания, о которых даже не подозревал».
Я шутила только наполовину.
Теперь, когда прошел почти месяц, я называю его Кэлом,
иногда мы подпеваем одной и той же плохой попсе по радио, делая уборку на кухне
ночью. Можете говорить что угодно о «Фолл аут бойз» и Бритни Спирс, но нет
лучшего бальзама для души, чем хорошая порция поп-музыки.
Но Кэл — это не Райан. Он не таскает мое мыло, не ведет себя
по-дурацки и не сердится, когда я случайно пользуюсь своими экстрасенсорными
способностями, чтобы заставить клиентов купить то, что они не хотят, как,
например, ту стройную девушку заставила купить кусок пирога с лаймом. Уверена,
что потом ее стошнило, но я не пыталась заставить ее захотеть пирог, я просто
заставила ее купить его. Как только она его купила, то съела на автомате.
Странно, как работают мои способности. Я все еще продолжаю
открывать их. Меня некому учить, так что я полагаю, что очень скоро натворю
что-нибудь непоправимое, и тогда придется поместить объявление в «Городском
вестнике»: требуется помощь экстрасенса. Но только не Нарнии, это все, о чем я
прошу.
И я учусь жить без Райана. Я все распланировала: я буду
грубой старой охотницей, которая сражается с элементалями, как Рокси, и
рассказывает истории о беспутной юности, обо мне будут петь в балладах про Ад,
я стану легендой для своего поколения и мифом для следующих.
Вот только когда я поворачиваюсь, подпевая слащавой песенке
Хиллари Дафф по радио, чтобы положить еще несколько порций пирога в
холодильник, — и тут она, Нарния.
Черт возьми, я же сказала, кто угодно, только не она.
На ней платье от Энн Тейлор; могу предположить, что она так
оделась потому, что в ее понимании это подходит для трущоб. Она садится в
кабинку у окна, лицом ко мне, и откладывает меню, уставившись на меня. Ее глаза
снова вспыхивают. Великолепно.
Я беру два куска пирога с лаймом, столовые приборы и иду к
ее столику. Она делает гримаску, когда я ставлю перед ней десерт. Я обдуманно
не использую голос Двери, чтобы заставить ее целиком съесть сладкое, потому что
это, вероятно, дурной тон среди экстрасенсов.
— Кэл хорошо работает, — говорю я и отрезаю кусок
пирога.
Вкусно.
Кстати, обратите внимание, что я не спрашиваю о Райане. У
меня много недостатков, но слезоточивость, надеюсь, не относится к их числу.
— Правда? — тянет Нарния. — Ну и как он… в
сравнении?
Слезоточивая — нет. Но мстительная — да. Если к концу
разговора я обнаружу, что Райан в спальне у Нарнии весь последний месяц, она
сожрет весь этот пирог, прежде чем я позволю ей уйти.
Я пожимаю плечами.
Она фыркает:
— Неудивительно. Я не была в восторге, когда
обнаружила, что мне придется написать исследование о тебе для архива.
Я моргаю:
— Правда?
— Не надейся, я собираюсь избегать контакта с тобой по
максимуму. — Она качает головой. — Хотя я здесь не для этого.
— О?.. — произношу я.
Я королева ненавязчивых расспросов. Смотрите, как я ем пирог
с небрежным апломбом.
Нарния разворачивает завернутые в бумагу приборы и берет
вилку. Смотрит на тарелку:
— Что это?
— Это пирог с лаймом. Заткнись! И если ты не расскажешь
мне, что происходит, я…
— Что — ты? — Нарния изучает меня, и грубо, я
чувствую ее в голове.
«Вышвырну тебя из моей закусочной, стерва!» — кричу я
мысленно.
Она вздрагивает. Я выиграла.
Вроде того. Она снова смотрит на меня, правда держится
подальше от моей головы.
— Так, значит, ты не собираешься, ну я не знаю, снова
стать Дверью? Попытаться победить бедность, голод и заусенцы с помощью адской
магии? Заставить меня съесть пирог, независимо от того, хочу я его или нет?
Благодарю, это я услышала.
— М-м-м, не думаю, — говорю я.
Она устраивается и, осмотревшись, заявляет:
— У меня есть время для ланча.
— Уже лучше, — отвечаю я.
Мало-помалу я ищу пути, как сделать закусочную лучше без
помощи Двери. Я снова разрешаю Дон составлять меню и оплачиваю ей кулинарные
курсы. И другие мелочи в этом духе.
Это сработает, со временем. И это будет настоящим.
Нарния резко кивает.
— Хорошо. — Она втыкает вилку в пирог и отрезает
большой кусок. Перед тем как положить его в рот, она произносит: — Уверена, что
все будут рады вернуться.
Погодите. Что? Она проглатывает кусок и отрезает еще один.
— Во-первых, Рокси немного чавкает. Я хочу сказать, мне
пришлось месяц продержать тебя в карантине. И конечно, я беспокоилась, что он
выходит из-под контроля, и все это лишь бы увидеть тебя в окошко. Погодите.
Что? — Один неуправляемый тип и одна неопытная Дверь. Немудрено, что от
вас проблемы, — говорит она на этот раз. — Мне следует снова
назначить его сюда и выбросить вас обоих из головы.
Я сглатываю и отталкиваю тарелку.
— Карантин?
Нарния кивает и берет последний кусок пирога.
— Тут все охотники, кроме Калифорнии, — он
закончит тем, что станет экстрасенсом должным образом, и на него наложена
защита, чтобы одолеть любые адские чары, которые ты могла на него направить. Но
ты ничего не сделала. Кэл говорит о тебе только хорошее, что заставляет меня
сомневаться в его способностях, но он еще молод. — Она дожевывает,
проглатывает, берет мою тарелку и ставит поверх своей. — Ты была Дверью,
Элли, — продолжает она, принимаясь за мою порцию. «Эй, это мой пирог!» —
Ты остаешься ею или можешь стать снова. Двери не к добру. Мне надо было знать,
как низко ты пала.
Я прочищаю горло и…
— Дверь сказала, что она дала мне Райана, — резко
говорю я, я не собиралась, о боже мой.
Нарния закатывает глаза:
— Двери лгут, ты что, ничему не научилась? Это я дала
тебе Райана, идиотка.
