Дайнека смотрела в окна «Скорой помощи», ее интересовало только самочувствие пана Стани́слава.
Фельдшерица снова затянулась сигаретой.
– Позавчера приезжала на вызов в другую половину дома. Туда, где старуху задушили…
– Задушили?
– Я это сразу поняла: лицо синее, а на подушке кровь из прокушенной губы. Подушкой и задушили.
– Но в заключении сказано – сердечная недостаточность. – Дайнека еще на что-то надеялась.
– Старухе сто лет в обед. Кому нужно связываться? Умерла – и умерла.
– Ей всего семьдесят шесть… Это моя бабушка.
– Считай, разговора не было.
Отшвырнув сигарету, фельдшерица заскочила в кабину. Через мгновение автомобиль исчез за поворотом в конце улицы.
Дайнека огляделась, ей хотелось что-то предпринять.
«Позвонить отцу!»
Глядя на побелевшие пальцы, сжимающие телефонную трубку, она постепенно осознавала, что не должна этого делать. Она слишком хорошо знала отца. Сначала он пойдет в полицию, а потом станет изводить себя несправедливыми обвинениями.
«Нет, сначала разберусь сама. Во-первых, не следует безоговорочно доверять взбалмошной фельдшерице, она может ошибаться. Во-вторых, если бабушку действительно задушили, значит, у преступников была какая-то причина или цель. Ответив на вопрос «почему?», я, быть может, смогу ответить на вопрос «кто?».
Дайнека перебирала в голове все возможные мотивации, которые встречались в прочитанных ею детективах. Их оказалось немного.
«Деньги? Но их не было. Фамильные ценности? – Она усмехнулась. – Откуда?»
Из дома напротив вышла пожилая женщина, соседка, которая обещала принести ключи от бабушкиной половины дома.
– Здравствуй. – Она смотрела куда-то под ноги. – Деда увезли?
– Да.
– А где кот?
– В доме.
– Я заберу его на время, пока дед не выпишется.
– Вы, наверное, ключи принесли?
– Совсем памяти нет… Вот. – Соседка протянула связку. Дайнека сунула ее в карман и посмотрела на женщину. Было заметно, что та чем-то встревожена.
– Послушай-ка чего… Ты одна здеся не оставайся. Мало ли… Вот и бабка твоя преставилась. Поди-ка разбери теперь – отчего. Держи-ка. – Она вытащила из кармана клочок бумаги.
– Что это?
– Там номер записан.
– Номер? – переспросила Дайнека.
– Этой ночью на бабкиной половине опять кто-то промышлял. Только на сей раз я схитрила, морской бинокль заранее на крючок повесила. У меня муж-покойник на флоте служил, – сообщила соседка. – А уж как фонарик по комнатам замелькал, я дождалась, пока этот паразит выйдет из дома и сядет в свою машину. Номер ее на бумажке. – Она сварливо поджала губы. – Как будешь говорить с дедом, скажи: зря он меня обидел.
– Вы не разглядели того человека?
– Нет. Только я деду сказала и тебе повторю – он уже приходил.
– Хорошо, я непременно передам. Жаль, не знаю когда.
– А коли так, я сама ему скажу, как из больницы выпишется. Но уж и ты подтверди при случае.
Глава 5
Куда катится мир
Вечером того же дня Дайнека уже была в Москве.
Папин телефон не отвечал, и она перезвонила на дачу, где он постоянно проживал с молодой женой Настей. Серафима Петровна, мать Насти, сообщила, что Вячеслав Алексеевич уехал в командировку, не дождавшись возвращения дочери.
На следующий день Дайнека откопала в сумке листок с адресом Костика, села в машину и уже через полчаса была неподалеку от гостиницы «Космос».
Ей не нравился этот район. Казалось, здание гостиницы угнетало сознание самим существованием своего исполинского бетонного тела. К тому же вблизи него всегда задувал пронизывающий холодный ветер.
Не доезжая до огромной буквы «Ж» на фасаде многоэтажной «сталинки», она свернула на улицу Бориса Галушкина и спустя минуту увидела табличку с номером восемнадцать. По узкому двору доехала до угла дома и остановилась.
Вблизи углового подъезда толпился народ. Решив, что у кого-то из жильцов свадьба, Дайнека вылезла из автомобиля и подошла ближе. На газоне, у футбольной площадки, она заметила полицейскую машину, за ней еще одну. Рядом стояла «Скорая».
– Что случилось? – спросила она у какой-то тетки.
– Убили кого-нибудь, не иначе.
– Убили… Муж убил жену, – отчего-то шепотом поведала стоящая рядом старушка и, вздохнув, пожала кругленькими плечами, – куда катится мир…
– Не знаете толком, вот и не дурите людям голову! – вмешался в разговор старик с рюкзаком. – Это – ритуальное убийство. Все стены в крови, она – как есть голая, и кишки на люстре болтаются.
– Господи, помилуй… – Старушка испуганно отшатнулась.
– Что за привычка гадости всякие выдумывать! – прикрикнула на старика женщина в домашнем халате. – Девушка не из нашего дома, была в гостях у своего парня. Убийство на почве ревности.
– А сам-то где?
– Сначала ее… – Женщина шмыгнула носом. – Потом себя порешил. Совсем еще дети… – Не сдержавшись, она уткнулась в платок.
– Из таких, как вы, получаются могучие теоретики, – ухмыльнулся полицейский с рацией.
– Куда катится мир, – повторила старуха и размашисто перекрестилась, как будто снимая с себя всякую ответственность за гибнущее человечество.
– Туда можно?.. – спросила Дайнека у полицейского.
– Отойдите! – неожиданно жестко приказал он и отскочил в сторону.
Из подъезда вышел санитар, за ним появились носилки, накрытые простыней. Все смолкли. Лежащего на носилках выносили вперед ногами. Дайнека отвела глаза.
«Я здесь случайно. Меня это не касается…» – успокаивала она себя.
«Касается… касается… касается…» – стучало в висках.
Дальше все было как во сне. Санитар споткнулся, носилки покачнулись. Из-под простыни выскользнула скрюченная рука и со стуком ударилась о сумку Дайнеки. Ей стало так страшно, что она едва не потеряла сознание.
– Мама, это усохший?.. – донесся издалека тоненький голосок.
– Не усохший, а усопший… – поправила ребенка мать.
Дайнека не помнила, как оказалась в темном подъезде. Бежала наверх, хватаясь за перила и стараясь не думать о том, что случилось.
Дверь Костиной квартиры была распахнута настежь.
– Чего вам? – спросил коренастый человек в штатском, когда увидел ее на пороге комнаты.
– Где Костик?
– Вы его знакомая? Зайдите!
– Где он?
– А когда вы его видели в последний раз?
