Учебная пожарная тревога, — объяснила Тэлли и побежала
к краю крыши. Как только куртка прикоснулась к ее плечам, «молнии» заползали по
ней, как змеи. Пластик плотно обхватил ее талию и бедра. На воротнике загорелся
зеленый огонек — в том месте, где Тэлли краем глаза могла его видеть.
— Милая курточка, — проговорила Тэлли.
Но куртке, по всей видимости, недоставало ума для того,
чтобы ответить.
Красотки и красавчики, развлекавшиеся на крыше, все разом
примолкли и стали оборачиваться и смотреть, правда ли начался пожар. Некоторые
указывали на Тэлли, и их губы произносили слово «уродина».
«Интересно, чего они тут, в Нью-Красотауне, боятся
больше, — мелькнула мысль у Тэлли, — что дом загорится или того, что
на вечеринку проберется уродина?»
Тэлли подбежала к краю крыши, вспрыгнула на парапет и на миг
замерла. Из дверей выбегали красотки и красавчики, рассыпались по лужайке и
склону холма. Они оглядывались, ища взглядом огонь и дым. Но видели только ее.
Было очень высоко, а под ложечкой у Тэлли уже сейчас сосало
так, будто она падает. Однако ее охватил странный восторг. Вой сирены,
глазеющая на нее толпа, огни раскинувшегося внизу Нью-Красотауна, похожие на
миллион свечей.
Тэлли вдохнула поглубже и согнула колени, готовясь к прыжку.
Долю секунды она гадала, сработает ли куртка без
кольца-интерфейса. Позволит ли она ей подпрыгнуть, Как мячику, при том что
внутри — как бы никого? Или она, Тэлли, просто расшибется в лепешку?
Но она обещала Перису, что ее не поймают. Куртка
предназначалась для чрезвычайных ситуаций, зеленый огонек горел…
— Выше головы! — прокричала Тэлли.
И прыгнула.
Шэй
Вой сирены остался наверху и с каждым мигом доносился все
слабее. Казалось, прошла уже целая вечность — или всего несколько
секунд, — пока Тэлли падала. Лица остолбеневших красавчиков и красоток
внизу становились все больше и больше.
Земля мчалась навстречу. Темнел пятачок посреди расступившейся
перепуганной толпы. Несколько мгновений Тэлли падала, словно во сне — бесшумно
и чудесно.
Но вот возникла явь. Она ощутила, как спасательная куртка
вцепилась в ее плечи и бедра. Тэлли знала о том, что она выше ростом, чем
полагается быть красотке; видимо, куртка не была рассчитана на такой вес.
Тэлли кувыркнулась в воздухе. Несколько страшных мгновений
она летела головой вперед, так близко к земле, что сумела разглядеть в траве
брошенную крышечку от пластиковой бутылки. Потом ее подкинуло вверх, она снова
перевернулась ногами вниз, завершив оборот, только небо мелькнуло перед
глазами, но вращение на этом не закончилось и она опять устремилась вниз. Толпа
попятилась назад.
Отлично. Она оттолкнулась настолько сильно, что понеслась
вниз вдоль склона холма, время от времени падая и подпрыгивая, прочь от
особняка Гарбо. Раздувшаяся спасательная куртка несла ее к темноте и
безопасности садов.
Тэлли еще пару раз кувыркнулась в воздухе, после чего куртка
опустила ее на траву. Подергав наугад за разные завязки, девочка добилась
желаемого результата: послышалось шипение и куртка упала на землю.
Несколько секунд у Тэлли кружилась голова, и она не могла
понять, где верх, где низ.
— А она вроде… уродка? — пролепетал кто-то из тех,
кто стоял на краю толпы.
В небе появились черные силуэты двух пожарных авиамобилей.
Горели красные фары, от воя сирен барабанные перепонки чуть не лопались.
— Идея просто блеск, Перис, — пробормотала
Тэлли. — Ложная тревога.
Если бы ее сейчас сцапали, ей бы пришлось очень и очень
худо. Она даже не слышала, что бы хоть кто-то когда-нибудь настолько сильно
провинился.
Тэлли опрометью бросилась к садам.
Темнота, сгустившаяся под ивами, немного успокоила ее.
Здесь, на полпути до реки, Тэлли уже не могла судить о том,
действительно ли в центре города была поднята самая серьезная пожарная тревога.
Но она видела, что ее ищут. В воздухе сновали аэромобили — намного больше
обычного, река была очень ярко освещена. Может быть, просто совпадение.
Но может быть, и нет.
Тэлли осторожно пробиралась между деревьев. Так долго они с
Перисом в Нью-Красотауне никогда не задерживались. Сейчас в увеселительных
садах народу было больше, особенно там, где потемнее. Азарт побега выветрился,
и теперь Тэлли начала понимать, какой дурацкой была ее затея с самого начала.
Конечно, у Периса не осталось никакого шрама на руке.
Когда-то давно они порезали ладони перочинным ножиком и прижали окровавленные
руки друг к другу. Но доктора делали свои операции куда более острыми и
большими ножами. Они сдирали с тебя всю кожу, до мяса, и потом ты покрывался
новой кожей, здоровой и чистой. Все старые отметинки — следы детских травм,
оспинки, вмятины после прыщиков — исчезали. Жизнь начиналась с чистого листа.
Но Тэлли испортила Перису начало новой жизни. Заявилась, как
шкодливый ребенок, которого никто не ждал, и принесла с собой привкус уродства,
не говоря уже о грязи на одежде. «Надеюсь, у него есть еще один жилет, и он
сможет переодеться», — в отчаянии думала Тэлли.
Но Перис вроде бы не очень рассердился. Он сказал, что они
снова будут лучшими друзьями, как только она похорошеет. Но он так смотрел на
ее лицо… Может быть, как раз поэтому уродцев отделяли от красавцев. Наверное,
это было поистине ужасно: увидеть уродливую физиономию, когда ты постоянно
окружен такими красивыми людьми. Но что, если она сегодня разрушила все? Что,
если Перис теперь всегда будет видеть ее такой — с косящими глазами и
кудряшками, даже после операции?
Над головой Тэлли пролетел аэромобиль. Она пригнулась,
присела. Ее, наверное, поймают сегодня, и она никогда не станет красоткой.
И поделом ей будет за ее глупость.
Тэлли вспомнила о своем обещании Перису. Она не даст себя
поймать; ради него она должна стать красивой.
Краем глаза она заметила вспышку. Тэлли сжалась в комочек и
вгляделась в темноту за ветвями плакучей ивы.
По парку шла надзирательница. Не юная красотка, а женщина
средних лет. Свет фонарика выхватывал из темноты ее черты, характерные для
человека, подвергнутого второй операции: широкие плечи, решительный подбородок,
острый нос, высокие скулы. В этой женщине чувствовалась такая же властность,
как в учителях Тэлли в Уродвилле.
Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком. У новеньких
красавцев и красоток имелись собственные надзиратели, молодые. И
надзирательница средних лет могла появиться в Ныо-Красотауне по
одной-единственной причине. Они кого-то искали. Искали всерьез.
Женщина осветила фонариком парочку на скамейке — ей хватило
секунды, чтобы убедиться, что они красивые. Парень и девушка вскочили, но
надзирательница усмехнулась и извинилась перед ними. Ее голос был негромким и
уверенным, и парочка сразу расслабилась. Уж если надзирательница объявила, что
все в порядке, все сразу становилось в порядке.
