Сколько человек может сожрать за ночь один темняк? Сколько
всего темняков явится в город? От простых подсчетов ей быстро поплохело. Числа
хороши, пока остаются абстрактными — координаты места, или компьютерные байты,
или секунды, оставшиеся до полуночи… Но стоит числам превратиться в
человеческие жизни, в них появляется нечто отвратительное.
А Рексу хоть бы хны — стоит и рассуждает о том, что да как
надо будет сделать, когда придет долгая полночь.
— Прежде всего необходимо будет разбудить как можно
больше народа, — говорил он. — Потом подать какой-то сигнал, который
будет виден из любой точки города. Будем надеяться, что это привлечет внимание
людей и они соберутся вместе. И наконец, нужно найти способ защитить их от
темняков. — Рекс прищелкнул языком. — Вот я и подумал, что большой
фейерверк может выполнить все три задачи сразу.
Десс кивнула. Рекс рассуждал обо всем холодно,
бесчувственно, но он дело говорил. Когда Джессика впервые обнаружила свой дар,
она забавы ради пыталась запускать в синем времени шутихи, но огненные шары
гасли, пролетев всего пару футов. Однако в пределах разрыва они, возможно,
будут гореть и дальше — и послужат огненной стеной, которая пусть на мгновение,
но приостановит наплыв темняков.
Рекс рассуждал, Джессика стояла столбом, все еще не в силах
осознать масштабы происходящего. Но когда Рекс воткнул в гравий петарду, она
тут же взяла себя в руки и сосредоточилась. Опустившись на колени, она подожгла
запал, потом поднялась и отступила назад.
Из хвостовой части петарды посыпались ослепительные искры, с
пронзительным шипением петарда взмыла в воздух, поднялась примерно на двадцать
футов над землей, оставляя за собой огненный след, а потом вдруг погасла.
— Бракованная петарда? — предположил Джонатан.
— Нет, — покачала головой Десс. — Разрыв
имеет три измерения. И теперь мы знаем, на какой высоте он заканчивается.
Ракета была отлично видна всем — она повисла в воздухе,
застряв на границе разрыва. Когда «затмение» кончится, она взорвется.
Рекс снова заговорил о самолетах, о том, на какой высоте они
должны находиться, чтобы попасть в область разрыва в момент наступления
Самайна.
Не в силах больше слушать хладнокровные рассуждения об
авиакатастрофах, Десс отошла в сторонку и направилась к краю разрыва, пытаясь
понять, продолжает ли он увеличиваться.
Вот если бы Рекс преодолел в себе страх темняка перед
числами и записал точные даты и время всех предстоящих затмений… Если уж даже
он, с его аллергией на вычисления, уловил там некую закономерность, то Десс
смогла бы глубоко проанализировать происходящее. И тогда, возможно, они
впятером сумели бы сделать для Биксби нечто более полезное, чем просто
фейерверк.
Например, найти способ вообще не допустить весь этот ужас.
За спиной Десс зашуршал гравий. Она резко обернулась — и
увидела Мелиссу.
— Не трогай меня! — рявкнула Десс.
Мелисса вскинула руки.
— Успокойся! Я не собираюсь прикасаться к тебе против
твоей воли.
— Против моей воли? Да будь моя воля, я б к тебе и
близко не подошла!
— Послушай, Десс, я была с Рексом, когда Мадлен
вломилась в его разум. Я видела то, что ему известно. Я могу передать это тебе.
Десс упрямо покачала головой.
— Десс, послушай, мне очень жаль, что я так с тобой
поступила, я виновата, прости. Но сейчас ты нужна нам всем. Я знаю, ты уже
поняла, насколько все это серьезно.
Десс отвернулась. Конечно, телепатка прочитала ее эмоции.
— Должен быть способ остановить все это, Десс. Но найти
его можешь только ты.
Перед внутренним взором Десс нарисовалась жуткая картина
Биксби, в который ворвались сонмища темняков. Возможно, подумала она, это
видение подбросила телепатка. Но даже если и так, кошмар все равно станет
реальностью уже через тринадцать дней… если они не найдут выход.
— Ответ может находиться прямо где-то здесь, рядом с
нами, — сказала Мелисса. — Но это «затмение» скоро кончится.
Десс тяжело вздохнула. Хороший выбор, нечего сказать:
позволить телепатке прикоснуться к себе или смириться с ужасающими расчетами
Рекса. Пустить Воображалу копаться в своей голове — или стать свидетельницей
массовых убийств.
Но было бы несправедливо позволить погибнуть тысячам
человек. Слишком несправедливо.
— Только побыстрее, — процедила она сквозь
стиснутые зубы и протянула Мелиссе руку.
Мелисса закрыла глаза.
При первом же соприкосновении их пальцев в Десс ворвалось
нечто огромное и темное. В ее голове начали вспыхивать картины: контурная карта
окрестностей, красный огонь, бегущий вдоль линий, обозначающих долготу и
широту… Она видела все дни между текущим моментом и полночью Самайна, и мощные
удары «затмений», расшатывающих синее время, разбивающих его границы, и разрыв,
распространяющийся все дальше, на тысячи миль. Она видела, как долго это будет
продолжаться, она видела двадцать пять часов застывшего времени — и людей
внутри разрыва, пытающихся выжить, и тех, кто остался по другую сторону
границы, замерших в неподвижности, ничего не осознающих…
Потом она увидела точные очертания разрыва… и отправную
точку решения.
Десс вырвала руку из пальцев Мелиссы, сообразив, что слышит
какие-то звуки вдали. Это был негромкий ритмичный шум, похожий на стук дождя по
железной крыше.
Она повернулась, не сказав ни слова, и пошла вдоль рельсов
туда, где на насыпи рычал «кадиллак». У светящейся красным границы разрыва в
воздухе висела темная завеса, медленно опускающаяся вниз.
Десс протянула открытую ладонь…
Пыль постепенно оседала на ее кожу. Потом что-то громко
звякнуло о рельсы рядом с ней — упавший камешек гравия запрыгал по шпалам.
Десс отступила на несколько ярдов назад и сквозь завесу пыли
посмотрела вверх, на темную луну. Как и застрявшая в воздухе петарда, пыль и
гравий, поднятые колесами огромного розового автомобиля, все еще висели над
головой, захваченные остановившимся временем. И они четко очерчивали границу
разрыва: длинный, вытянутый овал…
Десс кивнула; все это внезапно стало ясным и понятным. Шины
«кадиллака» подняли в воздух массу пыли и гравия в момент начала «затмения», и
все это застыло до возвращения естественного времени. Но пыль внутри разрыва
постепенно осела, подчиняясь обычной силе притяжения. И теперь Десс могла
видеть всю область разрыва в трех измерениях. Ее похожие на дирижабль очертания
были обрисованы снаружи пылью — как будто некая удлиненная овальная пустота,
пещера в теле горы.
Но почему пыль все еще продолжает оседать?
Десс вернулась к границе разрыва, снова подставила ладонь —
и обнаружила, что теперь пыль падает чуть дальше вдоль рельсов.
