– Уводи своих людей, – неторопливо сказал Бранд командиру городской стражи. – Думаю, теперь это наше дело.
Легковооруженные стражники отошли в задние ряды, а викинги устремились вперед, построившись своим обычным тупым клином. Непрочная баррикада в начале пирса была сметена первой атакой и не могла больше служить защитой. Ровный строй братьев Ордена, людей с пиками и в доспехах с головы до ног, наступал на клин викингов, тоже тяжеловооруженных, впервые встретив не уступающего размерами и силой противника. Ни одна из сторон не знала поражений, обе были уверены в своей способности-сокрушить все и вся, что встанет у них на пути.
Стоя в задних рядах построения викингов, шириной в десять человек, но глубиной не более четырех рядов, Шеф услышал одновременный грохот, когда щиты соударились со щитами, звон и лязг пик и топоров, наткнувшихся на сталь и дерево. На один удар сердца позже, к изумлению и ужасу Шефа, идущий впереди него человек отшатнулся назад, едва не сбитый с ног толчком передних отступающих шеренг. Шеф услышал, как голос Бранда превратился в бычий рев, тот призывал своих людей держать строй. «Неужели викинги отступают? – мелькнула мысль. – Они отброшены назад, как это обычно бывало с англичанами, как было с нами в тот день, когда мой отчим и я сразились с моим отцом и его людьми на дороге в Норфолк. В тот день я убежал. Но тогда я был никем, едва ли не трэлем. А теперь я король, у меня на руках золотые браслеты, а в руке меч из шведской стали, сделанный моими собственными оружейниками. И все равно пользы от меня не намного больше, чем было от бедолаги Карли». Строй викингов выровнялся, они больше не отступали. Лязг оружия в передних рядах стал непрерывным, противники теперь рубились и отражали удары, а не пытались просто сбить друг друга с ног. Шеф сунул меч в ножны, резко развернулся и побежал назад к берегу, высматривая что-нибудь, что могло бы склонить чашу весов в нужную сторону.
Германские воины Ордена двинулись на клин викингов, применяя ту же тактику, с помощью которой они разбили все встречавшиеся им до сих пор арабские армии. Щит в одной руке, короткая пика в другой. Не трогай человека перед собой, коли пикой человека справа от тебя, когда он поднимет руку для удара. Положись на товарища слева от тебя, он убьет идущего на тебя воина противника. Коли правой, бей щитом, что у тебя в левой руке, шагай в ногу. Если враг впереди упал, топчи его, положись на товарищей в заднем ряду, они его заколят, чтобы не ударил тебя сзади. Первое мгновенье-другое эта тактика себя оправдывала.
Но воины, на которых шагал строй bruder'ов, не были одеты просто в хлопок и лен. Иногда пика вонзалась в подмышку, но чаще скользила по металлу, отскакивала от доспехов. Удары щитом не могли сбить здоровенных викингов с ног. Некоторые из них отступали назад, рубили топором или мечом по рукам и шлемам. Другие, заметив, что удары идут только с их правой стороны, парировали выпады и сами били в незащищенный щитом бок противника. Бранд, отброшенный на шаг назад, что привело его в яростное изумление, гулял своим топором «Боевой тролль» по шеям и плечам германцев, расширяя брешь в их рядах ударами своего массивного щита, и острие клина викингов стало постепенно продвигаться вперед. Его родич Стирр ловким ударом сбил противника с ног, аккуратно наступил ему на гортань кованым сапогом и встал бок о бок с Брандом. Германцы стали отбрасывать пики и доставать мечи, в воздухе замелькали их стальные клинки.
Агилульф со своего места в задних рядах увидел гигантскую фигуру Бранда и поджал губы. «Тот самый ублюдок из Бретраборга, – подумал он. – Сын морского тролля. Ходили сплетни, что он утратил присутствие духа. Похоже, оно к нему вернулось. Кто-то должен остановить его, пока мы сами не утратили присутствия духа, и полагаю, что это буду я. Кажется, викингов не так уж много». И Агилульф стал проталкиваться через ряды воинов, упирающихся щитами в спины своих товарищей, чтобы сохранить напор штурма.
В темноте бегущий Шеф различил вокруг себя знакомые фигуры: коротышки-англичане в металлических касках установленного им самим казенного образца. Они сбегались со своих мест с арбалетами наготове. Шеф встал, оглянулся на едва различимую схватку на пирсе, на сверканье оружия над темной массой тел.
– Пора их расстрелять, – сказал он.
– Нам не видно, в кого стрелять, – раздался голос из темноты. – И все равно они заслоняют друг друга.
Пока Шеф раздумывал, вся гавань неожиданно озарилась ярким белым светом, словно в летний полдень. Сражающиеся на мгновенье замерли, зажмурившись из-за слепящего сияния, около плавучего ограждения застыла группа диверсантов, подобно попавшим в свет факела кроликам. Шеф поднял взгляд, увидел спускающийся с неба огонь под едва угадываемым матерчатым куполом.
* * *
Стеффи, отпущенный начальством самостоятельно поработать над осветительными факелами, весь день провел с командой катапультеров, пытаясь решить проблему: как выстрелить факелом так, чтобы он спускался под куполом, и одновременно поджечь его. Первая часть задачи была решена после двухчасовых усилий, хотя это было не слишком легко, ведь любой предмет, помещенный в пращу катапульты, при запуске начинал бешено вращаться. Некоторые из приготовленных им снарядов безнадежно запутывались в праще, у других купол раскрывался сразу, и они через двадцать ярдов бессильно падали на землю. В конце концов изобретатель научился складывать купол так, чтобы он не мешал полету, наполняясь воздухом только на вершине траектории и обеспечивая плавный спуск.
Однако оставалось загадкой, как поджигать факелы, а ведь опыты с настоящим огнем были запрещены из-за вражеских наблюдателей. Когда началось нападение, Стеффи стоял около одной из многочисленных вращательниц, расположенных вокруг всей гавани и на крепостных стенах, и ждал возможности выстрелить. Он сразу же зарядил первый из начиненных селитрой снарядов, поджег придуманный им короткий запал, подправил обеими ладонями пращу и отдал приказ стрелять. Купол завис над гаванью, фитиль тлел, и, так и не зажегшись, факел опустился в море. Как и следующий. Не зажегся даже снаряд с безжалостно укороченным фитилем.
– Это все без толку, – сказал один из катапультеров. – Давайте просто кидать камни в те лодки. Даже в темноте мы можем в кого-нибудь попасть.
Стеффи не слушал, разум его охватила паника неудачливого изобретателя.
– Приготовьтесь, – скомандовал он. Положив в петлю пращи следующий снаряд, он игнорировал бесполезный фитиль, а вместо этого схватил одной рукой горящей факел и воткнул его в снаряд, оттягивая пращу другой рукой.
Когда побежали языки пламени, он крикнул: «Дергай!» и отскочил, а команда разом навалилась на коромысло. Снаряд, рассыпая искры, улетел подобно комете. Катапультеры уставились ему вслед, высматривая, раскроется ли купол, не погаснет ли огонь. На вершине дуги пламя словно застыло, начало плавно опускаться под куполом. С позиции катапульты неожиданно стало видно все происходящее в гавани: схватка на пирсе, возящиеся около плавучего заграждения диверсанты, лодки, пришвартовавшиеся к внешней стороне мола.
Большая галера шла на веслах в каких-то пятидесяти ярдах от входа в гавань, из ее середины подымались дымок и языки пламени, а рядом с ними деловито суетились греки.
