– Все на мази, – сообщил Спиро. – Если хочешь, можем обтяпать дельце уже сегодня.
– Я совершенно не против того, чтобы мы управились до вечера. Говорите, все подготовлено?
– Ага. Они в горах. В прошлом году сгорело одно ранчо, никто туда не суется, зато там есть взлетка. Мы уже сделали предоплату за аренду самолета. Для этого еще нужна пилотская лицензия – у меня есть.
– О, так вы летчик?
– Нет. Взял пару уроков, чтобы правильные слова говорить, ну, как будто я шарю, что там к чему. А лицуха – фальшак. Просто ксерокопия, но мы ее подрихтовали, теперь как настоящая. Сам глянь, нормально?
Спиро вручил лицензию Дао, и тот склонился над ней.
– Трудно сказать. Вроде выглядит вполне официально.
– Пришлось обчистить одного чувака, – лучезарно улыбнулся Дик. – Это уже по моему ведомству. Я, можно сказать, на таких делах руку набил. Мы поошивались вокруг аэропорта, пока не срисовали типа, который парковал частный самолет. Этот лошок здорово похож на нашего Спиро.
– У человека на фотографии нет усов.
– Перед отъездом сбрею, – пообещал юноша в пестром.
– Так вот, все прошло как по маслу, – продолжал Дик. – Я подобрался на парковке к чуваку сзади, вырубил его, забрал лопатник. Мы отксерили лицензию в библиотеке. Деньги из бумажника забрали, двести баксов с лишним, но вернули пилотскую и все кредитки, бросили ему в почтовый ящик. Это чтобы он не побежал жаловаться копам на пропажу важной бумажки, не поднял шума.
– Да, неплохо. Главное, чтобы лицензия прошла проверку.
– Там не приглядываются. Я походил вокруг, посмотрел, как арендовали пару самолетов. У нас получится.
– Как чай? – спросила Пэт.
Дао хлебнул горького, слишком крепкого, отвратительно заваренного чая.
– Превосходный. Огромное вам спасибо. Мундир мой у вас?
– Вчера взяли напрокат в Голливуде, на складе костюмов, спороли пуговки и прочие цацки, – ответил Дик. – Форма французских ВВС, как вы и просили.
– Да, нашу делают по образцу французской. Можно ее принести? Мне надо пришить свои пуговицы и знаки.
– Я пришью. – Пэт торопливо вышла из комнаты.
Дао вынул полиэтиленовый пакет и снова застегнул чемодан.
– Эти чемоданы мне уже не понадобятся. Нельзя ли избавиться от них, да так, чтобы никто не нашел? И от паспорта.
Дик взял у него паспорт Ирана Туана Нхама.
– Ксиву сожжем, а шмотки вывезем за город и закопаем. Не волнуйтесь.
– Крылышки вот сюда, – указал Дао над левым нагрудным карманом, когда Пэт принесла мундир. – Где должны быть пуговицы, вы, конечно, знаете. Это лейтенантские петлицы.
– Отлично говорите по-английски, – сказала Пэт, продевая нитку в иголку.
– Меня поэтому и выбрали. Я получил диплом по английской литературе, специализировался на творчестве Шекспира. Прежде чем летчиком стал, конечно.
– На МиГах летали? – спросил Мартин-Лютер.
– Да. Но в последние годы на китайских транспортниках.
– Короче, мне нужно вмазать. – Спиро налил добрых два дюйма бурбона и поднес стакан ко рту.
Мартин-Лютер перехватил его запястье.
– Прекрати. Если налижешься, у нас ничего не получится.
– Он правильно говорит, – поддержал негра Дик. – Поставь.
Спиро, жуя непокорный ус, переводил взгляд с одного товарища на другого.
– Тьфу ты. Надо сбрить на хрен. Я хотел совсем чуть-чуть.
– Будет тебе чуть-чуть, – пообещал Мартин-Лютер. – Позже. Перед самым отъездом.
Он забрал стакан и опустил на стол. У Спиро покраснела шея; тяжело топая, он вышел из комнаты.
– Хороший парень, – проводил его взглядом Дик. – Просто воображение слишком буйное. Он будет в порядке.
– Я в этом не сомневаюсь, – кивнул Дао. – Уверен, вы все в порядке. Мне кажется, вы очень смелые и честные люди, раз решились на такой поступок. Совершить его трудней, чем капитулировать или сражаться в армии или на флоте. Меня просили передать… передать официально, что народ Демократической Республики Вьетнам считает вас героями…
– Не хочу я быть гребаным героем, твою мать! – вспылил Мартин-Лютер. – Я хочу быть американцем, который поможет вытащить из сраной войны свою страну, прежде чем она разорвется напополам и весь мир заодно расхерачит. Я хочу, чтобы часть этих вонючих мегабаксов тратилась не на бомбы, а на черные гетто и чтобы мой народ не копошился в грязи с крысами, а имел то, что имеет любой беложопый пидор, какое-то подобие достойной жизни. А твой народ пусть живет как хочет и вытворяет у себя то, что ему нравится.
– Совершенно согласен. – В голосе Дао тоже звучал ледяной гнев. – Мы будем жить в своей стране, а вы – в своей. Именно такой вариант меня устраивает больше всего.
Атмосфера несколько разрядилась. Налив себе спиртного, Мартин-Лютер прихлебывал, глядел в стенку и скалился своим мыслям. Пэт управилась с шитьем и показала Дао комнату, где можно переодеться. Когда вьетнамец вернулся, всем бросилась в глаза перемена в облике: гость как будто стал выше, крепче.
– Кепи можно засунуть в карман, форму не будет видно под плащом. Но надо чем-то прикрыть шею. У вас найдется шарф?
– Есть у папы, только верните потом.
Через два часа они выехали на двух машинах. Дао сел вместе со Спиро, от того крепко несло последним «чуть-чуть».
– Едем на «Браун-филд». Где это, знаешь?
– Я очень тщательно изучил присланные вами карты. Это южнее Сан-Диего, примерно в четырнадцати милях. Мили две от океана и почти столько же к северу от мексиканской границы.
– Все правильно. Там прокат самолетов. Есть четырехместный, как ты и просил. Я уже заплатил авансом и заполнил полетный план, будто бы мы направляемся в Сан-Франциско. Все будет тип-топ.
Последнее прозвучало скорее как вопрос, нежели как утверждение, и Дао заметил, что водитель до белизны суставов сжал баранку.
– Да, все будет хорошо, – сказал вьетнамец, надеясь, что его голос звучит безмятежно. – Как только я сяду в самолет, ваша работа будет закончена. Со случившимся никто вас не свяжет.
– У нас насчет этого все схвачено. Мы с Дэйвом… в смысле, с Диком… Черт, забудь имя, ладно? Мы с Диком как бы в Аризоне живем, в палаточном городке. Даже не как бы, у нас припасены квитанции оттуда. Сюда приехали вчера вечером и двинем назад, как только ты вылетишь. Так что и правда на нас никто не подумает.
Они свернули на узкую дорогу, что петляла по обжигаемым солнцем низким холмам. «Браун-филд» служил в годы Второй мировой учебным аэродромом для флотской авиации, а потом достался гражданским, и пользовались им мало. Автомобиль миновал тихую поблекшую столовую и ряды пустующих казарм; наконец этот унылый пейзаж сменился летным полем с красочными рядами легких самолетов. Спиро запарковался так, чтобы машину не было видно с территории аэродрома, и они медленно двинулись к административному зданию с большой вывеской «Прокат» наверху. Когда вошли, из-за стола на них уставился жующий сигару мужчина средних лет.
