Это конец. Все жертвы были напрасными. Гнетущая атмосфера отчаяния почти физически ощущалась в комнате. Люси смотрела на Джона, ломая голову, чем ему помочь. На его лице было то же подавленное, несчастное выражение, что и у всех остальных, но как только девушка поймала его взгляд, что-то явственно изменилось.
На секунду этот взгляд стал рассеянным. Люси шагнула к Джону – и его лицо озарилось радостным удивлением. Не успела девушка ничего сказать, как он вскочил на ноги, и все посмотрели на него.
– Постойте-ка… машина работает! – Не дожидаясь вопросов, он торопливо заговорил: – Я только что это сделал – вернулся из будущего! – Он взглянул на часы. – Через каких-нибудь шестьдесят пять минут я войду в машину и возвращусь в эту минуту. Но сначала нужно, чтобы сюда пришел доктор Шлиммер из психологической лаборатории – он сейчас в карауле у главного входа.
По настоянию Джона кто-то побежал за доктором Шлиммером, а сам он объяснил, что будет дальше.
– Когда сознание путешественника во времени уходит в прошлое, оно смешивается с тем, что существовало тогда, и перекрывается им. Инерция времени, так вы это называете, док… или будете называть… прошу простить, если я перепутал времена глагола. Сознание, принадлежащее будущему, подавлено, но не уничтожено. Очевидно, оно продолжает существовать где-то в глубине подсознания. Воспоминания можно восстановить с помощью гипнотического внушения. Именно это сделал Шлиммер… и сделает снова. Он применил глубокий гипноз, чтобы моя память проснулась, реагируя на определенный стимул. В качестве стимула он использовал Люси – как только я увидел ее, кладовая открылась!
В комнату поспешно вошел доктор Шлиммер, а когда понял, что от него требуется, послал студента за оборудованием, которое использовал в сеансах гипноза. Именно он первым заметил парадокс.
– Джон, вы только что вернулись из будущего и теперь объясняете, что нужно сделать, чтобы вы могли снова отправиться в будущее. Но если бы вы нам не объяснили, то нипочем не сумели бы это сделать… Получается замкнутый круг. Где же у него начало?
Коллеги все еще пытались в этом разобраться, когда Джон вошел в глубокий транс и началось внушение – в тот самый миг, о котором Джон говорил час назад.
Пришельцы пошли на штурм через пять минут, как раз тогда, когда у людей забрезжила надежда на спасение. Сначала налетели самолеты – бомбы взрывались со всех сторон, – затем ударила артиллерия, пробив стену университета. Как и все атаки пришельцев, эта была внезапной и безжалостной, рассчитанной лишь на уничтожение.
Одна из первых бомб убила Люси – большой осколок вошел ей прямо в мозг. Джон держал ее на руках и почти не чувствовал, как доктор Штайнгрумер тащит его куда-то. Голос ученого звучал так тихо, будто преодолевал тысячу миль.
– Джон, еще не поздно. Мы все-таки можем победить их, и тогда она будет жить. Только скорее… скорее!
В этих словах был смысл, и Джон откликнулся на них. Пока Штайнгрумер настраивал машину на максимальную мощность, доктор Шлиммер снова погрузил Джона в транс и внушил ему сигнал, который должен будет восстановить его память.
Словно в тумане Джон, шатаясь, подошел к бакелитовой пластине. Все казалось каким-то нереальным, зыбким, – вот студенты пятятся в лабораторию, отстреливаются и падают. Вот Шлиммер берет винтовку убитого и сам тут же валится на труп, не успев выстрелить, и его седина окрашивается кровью.
Перехода он не почувствовал. Кровь и шум битвы пропали, как пропадают кадры с экрана, когда рвется пленка. Они мгновенно сменились привычной тишиной лаборатории. Джон стоял у рабочего стола, почему-то с необычайной ясностью ощущая в руке электронную лампу. Деревянные щиты, которыми были заколочены разбитые окна, исчезли, сквозь стекла лился солнечный свет. Люси помогала Штайнгрумеру настраивать какой-то прибор.
У него получилось – память вернулась вовремя. Должно быть, лампа в руке и есть тот стимул, который должен был пробудить воспоминания.
Это были ужасные воспоминания. Джона охватила на секунду слабость, когда он словно наяву увидел мертвую Люси и погибающих друзей, но тут же пришло понимание: в его силах это изменить. Лишь бы хватило времени. На столе перед ним лежала раскрытая газета, и он, бросив взгляд, отметил, что сегодня третье января.
Времени оставалось меньше, чем Джон рассчитывал. Нет и двух недель – вторжение инопланетян начнется шестнадцатого утром. Машина, включенная на максимальную мощность, перенесла его всего на тринадцать дней назад. Ну что ж, придется обойтись тем, что есть.
Несколько минут он раздумывал, не рассказать ли обо всем профессору и Люси, но решил, что не стоит. Убедить их в том, что скоро произойдет, почти невозможно, не следует и время терять. Надо справиться самому.
Никто не заметил, как он выскользнул из лаборатории и прошел в свою комнату. Там было тихо, можно посидеть с холодной бутылкой пива и хорошенько напрячь мозги. Через час был готов план. Совсем простой. Фронтовой опыт научил Джона: чем проще замысел, тем меньше вероятность, что он сорвется.
В короткой записке, адресованной Люси, он изложил «легенду»: заболел родственник в Бостоне, необходимо уехать на несколько дней. Бритва в кармане пальто – вот и весь багаж. Этажом ниже он задержался и постучал в дверь комнаты номер 121. Тишина. Быстро оглядевшись, Джон приналег плечом – маленький замок, конечно, не выдержал. Это была комната Билла Доранса, который совмещал учебу со службой в спецподразделении полиции и дежурил по вечерам. Джон отыскал в шкафу его револьвер тридцать восьмого калибра и сунул во внутренний карман. Свинство, конечно, по отношению к Биллу, но сейчас не до чистоплюйства, слишком многое поставлено на карту.
Через час, когда бостонский экспресс отъехал от станции, он сидел в первом вагоне и тщательно обдумывал свой план заново.
В региональном отделении ФБР с ним были очень вежливы, хоть он и отказался объяснить, что его сюда привело. Почти два часа ушло на то, чтобы пробиться к начальнику – ничего бы не получилось, если бы Джон не показал документы и не намекнул на секретную работу, которой занимается в университете. Со времен Хиросимы в ФБР чрезвычайно интересовались физикой.
Фамилия начальника была Грегг, и многие принимали его за бизнесмена, пока не замечали, что его внушительный вес – это на 90 процентов мускулы, а не жир, и не ощущали в его рукопожатии сдержанную силу. Он был вежлив, как и все в этой организации, хотя Джон явно оторвал его от важных дел.
– Садитесь, пожалуйста, мистер Барони, и давайте попробуем разобраться с тем, что вас беспокоит.
Джон криво улыбнулся.
– Боюсь, это труднее, чем вы можете себе представить. – Он зажег сигарету и приступил к детально продуманному объяснению.
О машине времени упоминать не стал – это было ни к чему, да и слишком уж фантастично, чтобы вот так сразу переварить. В подобных случаях маленькая ложь лучше большой правды. Он рассказал Греггу о якобы подслушанном разговоре между начальником полиции Байпорта и офицером с военно-воздушной базы.
