Правда, не с пустыми руками. Под костюмом на мне была
футболка с Гартом Бруксом, и, кроме того, я имел пузырек доктора Крысы с
о-де-Кэлом (не путать с о-де-колоном), сумку с шерстью Корнелиуса, новый
фонарик, еще кое-какое снаряжение во втором вещмешке — и наряд на выполнение
задания, подписанный самим Ночным Мэром, согласно которому я должен изловить
подозрительного кота-инферна. Именно этот последний объяснял, почему я
отправляюсь один. По-видимому, большой отряд, да еще прибывший в подвал с
отравой, мог спугнуть котика, а его требовалось хорошенько обследовать.
По дороге через город я заглянул в бакалейный магазин и
купил две банки кошачьего корма с тунцом и открывалку. Может, экспериментальный
экстракт доктора Крысы с запахом Кэла и привлечет кота-инферна, но я
предпочитаю традиционные методы.
У входа снова сидел Мэнни; увидев меня, он подмигнул.
— Нынче вы навострились вверх или вниз, друг мой?
— К несчастью, вниз.
Я шлепнул ему на стол фальшивый приказ санитарного
ведомства. Мэнни изучил его, и глаза у него полезли на лоб.
— Ничего себе, парень! Нас что, закрывают?
— Только центр здоровья. Там полно крыс, целая банда.
— Ох, скверно, скверно… — Он покачал головой.
— Эй, вовсе не из-за чего шум поднимать. Можете
придумать любой предлог, какой вам нравится. Скажите жильцам, что там утечка
газа, к примеру.
— Ладно, — ответил он сквозь зубы. — Однако
хозяевам не понравится.
— Скажите, что истребление крыс не будет стоить им ни
цента. Город все берет на себя.
— Точно?
— Да. Я лично гарантирую. Есть, правда, одна проблема.
Он поднял взгляд от документа.
— Мне нужны ключи от лифта. Все, какие есть в наличии.
Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь проник в подвал. Даже обслуживающий
персонал.
— Э-э-э?
Я наклонился к нему.
— Эти крысы… очень опасны.
Мэнни явно не хотелось отдавать ключи. Однако, когда он
позвонил по фальшивому телефонному номеру в фальшивый санитарный отдел,
фальшивый городской служащий заверил его, что все будет в порядке — пока он
склонен к сотрудничеству. Прошло совсем немного времени, и я уже снова
спускался вниз, во тьму.
Прежде всего я занялся камерами охраны, прилепив ко всем их
линзам по кусочку черной тесьмы. Пустячок, а приятно и, возможно, избавит меня
от неожиданностей. Ведь не поленился же кто-то установить камеры именно таким,
вполне определенным образом? Значит, по крайней мере, этот кто-то может
заинтересоваться тем, что они фиксируют.
Я открыл шкафчик, шагнул в пещерную тьму, включил новый
фонарик и прокрался по тайному коридору. Впечатанные в арахисовое масло следы,
мои и Ласи, все еще были видны, но новых не появилось.
Я снова срезал цепи на двери, но на этот раз, закрыв ее за
собой, блокировал, вставив в щели клинья, и снова запихал под дверь
прессованную стальную стружку. Обезопасив таким образом место действия, я с
фонариком в руке спустился по лестнице.
В плавательном бассейне было почти тихо.
В мягком красном мерцании я увидел всего несколько дюжин
спокойно сидящих крыс и чисто обглоданные скелеты голубей. По-видимому, сейчас
не время кормежки. Кота-инферна нигде не наблюдалось.
Я нашел свой брошенный вещмешок, переложил в новый несколько
предметов, которые могли мне понадобиться, и шагнул в пустой бассейн. Под
ногами ощущался мягкий настил из голубиных перьев. Несколько крыс, сидящих на
краю бассейна, с умеренным интересом наблюдали за тем, как я иду в направлении
глубокого края. Одна, большая, толстая, смотрела на меня, свесив морду с
трамплина.
Сейчас, когда здесь не метались в панике тысячи крыс, я
гораздо лучше смог разглядеть водосток. Бетон вокруг него раскрошился, из
зазубренной дыры смотрела еще более глубокая тьма и шел влажный запах земли. Но
не запах смерти.
Дыра оказалась достаточно велика, чтобы сквозь нее мог
пролезть худощавый человек. Присев рядом с ней на корточки, я открыл банку
кошачьего корма. Запах тунца поплыл в воздухе, и я услышал, как принюхиваются
крошечные носы вокруг. Однако никто не решился подойти ближе.
У доктора Крысы есть одно словечко для крыс — «неофобия».
Иначе говоря, боязнь нового. Находясь с ними в «родстве» или нет, я был новым
явлением в их окружении. И кошачий тунец тоже. Я кинул немного корма в дыру.
Внизу раздался влажный шлепок. Довольно глубоко, судя по тому, через сколько
времени послышался звук.
Выждав несколько минут, выключил фонарик, надеясь, что,
ослепнув во мраке, слышать стану лучше. Крысы вокруг суетливо бегали по своим
делам, вылизывались и ссорились. У нескольких хватило мужества прошмыгнуть мимо
меня в дыру. Они обнюхивали кусок кошачьего корма внизу, но, судя по звукам, не
решались попробовать еду. Осторожные твари.
Крысы посылают друг другу химические сигналы — эмоции,
переносимые запахами. Одна чересчур нервная крыса может всполошить всю стаю,
страх распространяется от одной к другой, словно грязные слухи. И иногда
бывает, что внезапно вся стая целиком покидает место, придя к совместному
выводу, что здесь плохие вибрации.
Интересно, может, «семья» кота-инферна так и не оправилась
от страха, вызванного вчерашним световым взрывом моего фонарика? Может, они
покинули подвал навсегда, сбежав еще дальше в подземный мир?
Потом я услышал мяуканье. Оно доносилось откуда-то издалека,
сонное, раздраженное и сопровождаемое отголосками эха. Кот все еще был здесь.
Однако он не выходил, придется самому идти к нему.
Бетон был хрупкий — несколько сильных ударов ногой, и дыра
расширилась настолько, что я смог пролезть в нее. Пока было возможно, я опускал
вещмешок, а потом сбросил его. Судя по клацанью металла, пол находился примерно
в десяти футах внизу. Крепко держа фонарик, я пролез в дыру и соскользнул туда.
Сапоги с силой ударились о землю одновременно с солидным куском бетона; звук
напоминал выстрел.
Я снова включил фонарик в слабом режиме. В обе стороны во тьму
уходил туннель. Пыль оседала здесь в течение десятилетий, покрывая пол как бы
ворсистым ковром. Стены выложены из шероховатых камней, едва удерживаемых
вместе известковым раствором столетней давности. На ощупь они оказались
холодными и влажными — тонны почвы над моей головой продавливали сквозь них
подземные воды, словно кулак, нажимающий на влажную тряпку.
По туннелю дул легкий ветерок, разнося запахи крыс, земли и
плесени. Но ничего столь мерзкого и ужасного, что я унюхал вчера. Ветер был
свежий, он явно исходил из какого-то отверстия, ведущего на поверхность. Я
решил пойти в ту сторону, откуда он дул. Значит, в таком случае воздух будет
бить мне в лицо и я смогу унюхать то, что окажется передо мной, раньше, чем оно
почувствует мой запах.
