Семен многозначительно произнес латинское выражение «Esquamando amabis» и перешел к следующей стадии расспроса:
– А как Алина?
– А ничего нового быть не может. Затворилась в этом Убежище и на белый свет глядеть не хочет. И ни с кем не встречается, хоть со мной, хоть с родней. Мир для нее не существует. Кончился.
Семен помрачнел и сменил тему разговора, рассказывая про своих детей и племянников. Последних было, кажется, одиннадцать, потому я в них путался. Путанице помогало то, что имена у нескольких были одинаковыми.
Мы так приятно провели время, пока копуша-портье наконец закончил бумаги заполнять. Далее мы расстались, уговорившись встретиться вечерком в ресторане «Серебрия». Жена Семена Дмитриевича всю их совместную жизнь утесняла мужа в свободе потребления алкоголя, поэтому он старался прорвать блокаду деловыми ужинами и обедами, против которых она ничего поделать не могла. Оттого мужья двух сестер Семена, которые выпить любили, сбегали с ним либо в ресторан, либо еще куда-то в гости. А двое почти непьющих чинно сидели за столом у Семена. Его самая младшая сестра замуж принципиально не выходила. Стол там был роскошный, но алкоголя больше трех рюмок не давали. Сложнее всего было мужу старшей сестры. Ему приходилось выдумывать официальную причину, по которой он оказался на деловом обеде с Семеном и мужем четвертой сестры, ибо профессия архивариуса не требует делового общения в ресторанах и трактирах. Вот тут на помощь приходил я или другие знакомые, которые официально приглашали «на прорыв блокады», «совершенно случайно» встретив Семена или архивариуса и пригласив пообедать-поужинать вместе. Ну как было отказать?
Мне также поручалось совершенно трезвым голосом рассказывать Марине Юрьевне по телефону, что мы с ее мужем мирно и чинно сидим в кабинете «Венеции», смакуем еду и пьем чисто символически, и только потому, что положено это блюдо красным армирским запивать для создания соответствующего вкуса…
Раз пришлось даже доставлять перегрузившихся Семена Дмитриевича и Самуила Петровича домой и объяснять, что их бледный вид и недомогание вызваны исключительно потреблением рыбы шилоус, запеченной в майонезе, которая, очевидно, оказалась некачественной. Вот я лично рыбу эту не ел, а ел одну свинину, оттого скучен, но шагаю ровно и не шатаюсь. Насчет алкоголя? Марина Юрьевна, посмотрите на меня! Я всегда пью вровень с Семеном, он по комплекции даже плотнее меня (это сейчас я плотнее его), разве я мог бы тогда разговаривать трезвым голосом, идти ровно, как сейчас? Во всем виною эта рыба! Вот я ее не ем вообще – и только рад этому!
Как вы сами догадались, мною были предприняты некоторые магические усилия, чтобы мощный дух перегара Мариной Юрьевной не ощущался…
Отсыпаться я не стал, а развил бурную деятельность. Сначала позавтракал, хорошо налегая на чай. Когда взбодрился, поднялся на береговой обрыв возле кремлевских башен, где пополнил запасы Силы. Затем я посетил пару магических и пару оружейных лавок. В магической лавке я купил амулет, который помогает в поисках подземных пустот либо полостей в стенах. Продавец уверял, что в обыкновенной рыхлой земле он работает метра на три вглубь, в каменной кладке или скале – где-то на полметра. Он такие амулеты часто продает искателям кладов.
В оружейных лавках я разжился разной мелочью, вроде жидкостей для чистки и смазки и парой инструкций по устройству оружия. Ну и из болтовни с приказчиками кое-что узнал об особенностях стрельбы из незнакомого мне оружия. Затем были баня и парикмахер. После бани я понял, что чай ночного сна мне не заменит и пора отдыхать. Прежде чем завалиться в номере на кровать, я озадачил горничных приданием парадного вида взятому с собой сюртуку и прочему.
Горничные разбудили меня в шесть, показали, что сюртук, галстук, белая рубашка и брюки выглядят идеально, получили обещанную сумму и удалились. Я оделся, пристроил кобуру с кольтом на пояс так, чтоб она несильно выпирала, и был готов к встрече с Семеном. В полседьмого прибыл заказанный извозчик, на котором я отбыл в «Серебрию».
Семен уже был там, за заказанным столиком. Он поприветствовал меня и спросил, чтобы я хотел отведать. На это я ответил, что все что угодно, кроме шилоуса, запеченного в майонезе. Тут мы долго посмеялись воспоминаниям. Затем Семен добавил, что Марина Юрьевна еще много лет вспоминала эту несчастную рыбу в майонезе и удивлялась, как безобидная рыба вызвала состояние, ужасно похожее на алкогольное опьянение, если бы от Семена и мужа сестры пахло бы алкоголем. Но ведь не пахло! Тут мы снова посмеялись и начали выбирать еду и напитки в меню.
Вечер удался на славу. Все как-то сложилось гармонично – и еда, и напитки, и беседа в тихой кабинке зала, приятные воспоминания и рассказы о настоящем. Приятным было и то, что Семен завтра уходил в рейс на Царицын и предложил мне воспользоваться «Буревестником» для плавания в Самару. Я ему о снах не рассказывал, сообщил лишь, что рассчитываю на частную магическую практику под Самарой. За предложение поблагодарил его и спросил, на какую пристань мне нужно подойти и к которому часу. Он назвал пристань и время.
Мы посидели еще с полчаса и на том завершили. Семен стал пить меньше по сравнению с прежними временами и явно болен желудком, потому что заказывал только отварное мясо и рыбу. Раньше он предпочитал хорошо зажаренное и много специй к нему. Но про это я его не спрашивал – еще поговорим на пароходе-теплоходе. К концу наших посиделок прибыл его средний сын, Самуил Петрович, который и отвез отца домой, а меня в «Приют» на «виллисе».
«Буревестник» отходил завтра в полдень. Особенных дел на следующее утро у меня не было, вещи я распаковывал только частично, поэтому решил поспать подольше. Сегодня я упакую парадную одежду, тогда завтрашним утром останется упаковывать только разные мелочи, вроде туалетных принадлежностей. Перед сном я поглядел на свой облик в зеркале, и у меня создалось впечатление, что гуляй-польское поседение уменьшилось, и шрам тоже поблек. Тут я не был уверен полностью, ибо с молодости стараюсь поменьше глядеть в зеркала: мельком глянул, не растрепались ли волосы, и все. А когда бреюсь, зеркало так устанавливаю, чтоб оно отражало только подбородок. Больно неприятное происшествие тогда случилось с магическим артефактом в виде зеркала. Иногда из зеркальных глубин выходит такое, что лучше б его никогда не видеть…
Часы показывали первый час ночи, поэтому я выложил походную одежду на завтрашний день, складировал упакованный багаж поближе к дверям и залег спать. Сон был какой-то беспокойный, видимо, во сне я бежал куда-то, потому что проснулся, слетев с кровати вместе с подушкой. А вот куда я бежал и из-за чего – не запомнилось. Увидел, что еще пять, подобрал подушку и снова завалился. Что снилось после полета – тоже не запомнил. В десять раздался осторожный стук в двери и из-за них прозвучал голос портье, говоривший, что я просил разбудить в это время, поэтому пора вставать. Я громко сказал, что услышал, и начал просыпаться. Поскольку времени на сборы не требовалось, я решил позавтракать в гостинице. Обед на пароходе будет в три, так что надо сейчас хоть чаю похлебать. Я умылся, оделся и, спускаясь вниз, попросил портье вызвать такси на одиннадцать. Заказал чаю с молоком и три ватрушки с разными начинками. Они кончились неожиданно быстро, поэтому заказал четвертую и еще чаю. Оставшееся время до одиннадцати заняли расчеты с портье и переноска вещей вниз.
