Вскоре я был на пристани. «Буревестник» сверкал белизной краски, надраенной медью букв названия на борту, янтарной желтизной досок палубы. Матросы в идеально белом прямо летали по палубе. По носовому трапу шла погрузка каких-то ящиков в трюм, а у кормового стояла кучка пассажиров с багажом. Я пристроился за ними. Моя очередь подошла быстро. Я назвал пассажирскому помощнику свое имя. Тот сверился со своим списком и поручил матросу проводить меня и отнести вещи. Предыдущие пассажиры такой чести не удостоились и сами тащили свои узлы и чемоданы в третий класс. Скоро стало ясно, что меня ожидает. А ожидало меня путешествие в капитанской каюте на правах гостя. У капитанов компании была привилегия перевозить с собою в каюте одного пассажира как капитанского гостя за счет компании. Чаще всего там ездили жены или любовницы. Кроме того, на пароходах была специальная каюта для почетных гостей, в которой путешествовали большие люди, для чего-то нужные компании.
Капитанская каюта фактически была целым блоком помещений – спальня, рабочий кабинет, ванная и даже маленькая прихожая. А напротив капитанской располагалась та самая каюта для почетных гостей, устроенная аналогично, только кабинет был переоборудован под что-то другое. Семен когда-то рассказывал, но я уже помню смутно, что там было – не то ломберный столик, не то гардеробная для едущих с почетными гостями дам. Матрос сгрузил мои вещи в прихожей и убежал куда-то. Буквально вслед за его уходом явился еще один помощник капитана, который поприветствовал меня от имени Семена и предложил располагаться как пожелаю. Сам же капитан пока не сможет спуститься сюда, ибо занят, и довольно надолго. Обед будет в три, сюда спустится стюард и проведет в салон. Форма одежды – парадная. Напитки вот в этом шкафу. Если мне что-то потребуется, то нужно нажать вот этот звонок. После чего помощник откланялся.
Я решил расположиться в кабинете. Приоткрыл иллюминатор, чтоб проветрить, переобулся в тапочки, повесил парадную одежду на вешалку, чтобы она малость расправилась, и распихал свое добро по углам, чтоб об него не спотыкаться. После чего полез в капитанский шкаф, откуда извлек сборник баллад, устроился на диване и погрузился в чтение. Напитки я проигнорировал.
Семен спустился в каюту уже в преддверии обеда. Выглядел он малость устало. Поздоровался со мной, а на вопрос о том, как он себя чувствует после вчерашнего, ответил, что все нормально, это его не вчерашний ресторан утомил, а утреннее общение с таможней, с конторой и прочими «гнездами шилоусов». Он отправился в душ, а я подумал, чтобы мне надеть к обеду. Решил не заморачиваться приданием себе лоска, а надеть новый красивый свитер и парадные брюки. Осквернять организм галстуком и сюртуком было выше моих сил. Вместо галстука сойдет медальон-обманка. Пусть костюмы-тройки таскают приказчики. На том и остановился. Когда Семен закончил предобеденный туалет, мы вместе двинулись в капитанский салон на обед.
На судне было два помещения для приема пищи – капитанский салон на десяток человек и салон первого-второго класса, где эти классы питались попеременно. Третий класс обеспечивался только чаем (точнее, на выбор: либо чаем, либо кипятком, чтоб сам себе заваривал по вкусу). Последнее было данью противоэпидемической защите. И Волга в Старом Мире, и Итиль в этом знавали немало эпидемий. В капитанском салоне за стол садились капитан, кто-то из помощников, кто-то из механиков (я не знаю, как устанавливалась их очередность), гость капитана, жители каюты почетных гостей и могли приглашаться два-три человека из первого класса. Сегодня присутствовали капитан, я, старший механик, пассажирский помощник капитана, обитатели гостевой каюты – аборигенский барон и его любовница. Из первого класса пригласили двух купцов первой гильдии. Купцы явились без дам, что означало, что они в деловой поездке, а приказчики их еще не доросли для подобной чести. Приказчика с перспективами стать компаньоном или зятем хозяина пригласить могут. Барон явился уже слегка навеселе, за столом все больше молчал и только опрокидывал стопку за стопкой. Остальные разбились на группки. Первую составляли я, Семен и старший механик, с которым, как оказалось, я в молодости встречался и даже лечил его первую супругу, когда она щиколотку повредила. Купцы степенно разговаривали о своем, купеческом, а помощник капитана напропалую ухаживал за единственной дамой, воспользовавшись тем, что барон самоустранился от всего, кроме анисовой водки и грибов.
Так мы съели суп, котлеты, рыбу, сладкое. Далее пути разделились. Купцы перебрались на диван возле окошка, где предались курению сигар и потреблению ликера. Помощник и механик удалились на службу. Барон с трудом переместился на противоположный диван, где принял еще несколько рюмок ликера. Его дама и мы с Семеном остались пока за столом. Девица (ее звали Ари), лишившись усердного кавалера, заскучала и, видя, что мы ей особого внимания не оказываем, сама взяла инициативу в свои руки и стала приставать к нам с вопросами. Наша беседа из-за этого не пошла. Семен сделал вид, что ему пора на службу, и покинул салон. Я не стал позорно смываться бегством и посидел еще с четверть часа. Увы, никакого удовольствия от беседы с раскрашенной куклой не было, пришлось терпеть, поддерживая минимум общения. Про нижегородские лавки и политики я говорить не собирался, оттого воспользовался моментом и перевел разговор на баллады. Поскольку Ари и их не знала, кроме двух-трех самых популярных, то я свернул свой рассказ и лишь отвечал односложно, пока барон не позвал Ари идти в каюту. Шел он явно на пределе возможности, поэтому я подумал, что так он явно допьется до серьезных последствий. Ну что ж, будет ответная любезность Семену и его компании.
Я вернулся в каюту. Вскоре пришел Семен, и мы смогли насладиться беседой о политике нижегородской и казанской. После начала войны с эльфами судовладельцы ожидали разных ужасов. Но пока было относительно пристойно – мобилизация судов в значительных размерах не проходила, речное пиратство малость активизировалось, но не так чтобы очень. Судовладельцы были начеку, вооружили команды всех ценных судов, а сейчас шел процесс склонения властей к разрешению иметь на судах пулеметы. Казанские военные уже сдались и даже были готовы поделиться валяющимися на складах «льюисами», но все никак не соглашался тамошний коллега Бердышова. Даже на период угрозы. Так что у меня будет возможность увидеть, как с закатом матросики винтовки возьмут и будут охранять покой «Буревестника» и его пассажиров. Я воспользовался моментом и спросил, что за винтовки у экипажа. Семен ответил, что СВД. Тут я опять воспользовался моментом и попросил, чтобы мне какой-то его подчиненный показал, как этой винтовкой пользоваться. Семен ответил, что найдет самого виноватого и пришлет. Почему самого виноватого – это шпилька в мой адрес, основанная на старой байке про плохих стрелков, которые на упреки, что они не туда целятся, отвечали, что пуля виноватого сама найдет. Ну погоди, потомственный капитан, и я тебя уем.
Цены на горючее взлетели из-за взрыва на нефтескладе, но вскоре должны возвратиться к сезонному уровню. Выяснилось, что это не эльфья диверсия, а производственная оплошность – не уследили за электрооборудованием. Ну и потери в сгоревших баках тоже были несколько преувеличены.
В герцогстве Ребольд очередной переворот. Герцога Ансельма застрелил некий снайпер, когда тот дремал на балконе охотничьего домика. Узнав об этом, сцепились две группировки военных из его армии – пехота против кавалерии. Точнее, не только они, но и примкнувшие к каждой группировке вассалы. Герцогство к берегу Великой не выходит, но недалеко от него. Проигравшая сторона может и в пираты податься.
