Он вернулся с кружками и насильно сунул одну из них Кэдоку.
— Мы должны со смирением принять то, что Господь нам посылает, — возразил гость.
— Так это Он послал нам скоттов? — усмехнулся Руфиний. — А саксов? Ты ведь жил в Исе и помнишь франков. Что было бы, если Грациллоний смиренно сдался бы им?
— Но мы не имеем права противостоять Риму. Т-тогда мы окажемся между двух огней.
— Мы найдем обходные пути, — миролюбиво сказал Руфиний. — Сегодня я жду от тебя принципиального согласия.
— Почему не Грациллоний говорит со мной об этом? — потребовал ответа Кэдок.
— У него просто нет такой возможности. Он слишком на виду. Да у него и нет способностей к таким разговорам. Он предвидел такое развитие событий, но не учел мелких маленьких трудностей, — засмеялся Руфиний. — Кроме того, последнее время он слишком занят.
— Помолвкой?
— Чем же еще? Надо же бедному человеку дать немного радости. Последние годы у него не так много было счастливых минут.
Слегка успокоившись, Кэдок пил мед. Он и в самом деле был очень хорош, пикантный, напоенный чабрецом и розмарином.
— Она хорошая девушка, — сказал он, — и набожная.
— И под этой нежностью стальной стержень. Порадуемся за него.
— Вы рады?
— Ну разумеется, — удивился Руфиний. — Нехорошо человеку жить одному. После потопа он большей частью был один.
— Но вы же живете, — сказал Кэдок, пристально глядя на него, — и дело вовсе не в святости.
Руфиний нахмурился. Шрам на щеке дернулся.
— Это уж мое дело. Лучше подумай о жене и ребенке. Если сюда придут варвары, ты, без сомнения, погибнешь, геройски их защищая, а после они всем скопом изнасилуют ее, а ребенка вскинут на пики. Может, лучше заранее позаботиться об обороне?
— А вы-то что предлагаете? — Кэдок постарался подавить раздражение. — М-мы призовем в армию новых людей.
— Ха! Целых десять человек или двадцать? Кажется, во всем нашем регионе больше не сыщешь.
— Ну а вы что можете предложить?
— Пока еще ничего определенного, — признался Руфиний. — Я тебе уже сказал: все, чего я от тебя жду, — это принципиального согласия. Хотя у меня есть некоторые соображения. У нас с Грациллонием было несколько разговоров после сражения. Битва та дала нам некоторый опыт, теперь есть от чего оттолкнуться. Мы сформировали сборную солянку — горожан, деревенских жителей, моряков, лесников. И все это потому, что тогда у нас не было времени. Их теперь можно будет использовать как ядро для резерва. Ты прав, мы не имеем права формировать настоящую армию. То, что мы можем сделать, так это сформировать группы, братства, благотворительные общества, ну, для этого можно придумать разные названия. Идея — поддерживать кооперацию в мероприятиях по поддержанию закона и порядка. А это потребует тренировки во владении оружием, в строевой подготовке, маневрах и прочем. Все братства должны быть независимы. Ни количественный состав, ни тренировочный процесс, ни род оружия тех воинов, что живут в лесах, не должны быть известны. Да эти люди так редко появляются в городе, что сплетни о них вряд ли дойдут до ушей римской администрации в Туроне. Кстати, об этом и не будут говорить как о военной подготовке. Просто охотники оттачивают свое умение, а моряки тренируются: мало ли… доведется встретиться с пиратами. Зачем тревожить Рим? Но… лидеры групп должны знать друг друга и время от времени встречаться. В случае опасности они должны быстро собрать подготовленные отряды.
Он потихоньку отхлебывал мед и говорил. Закончив речь, осушил кружку.
Кэдок слушал его с нараставшим вниманием.
— Конспирация может и провалиться, — предупредил он.
Руфиний улыбнулся:
— Да ты не такой уж младенец, каким иногда кажешься. Верно. Но ведь никакой конспирации не будет. Назовем это попросту осторожностью. Если мы сформируем мужской клуб с возможными лидерами и согласуем его с генеральным планом, то сможем обратиться к Грациллонию. Это будет наш ему подарок.
— Все же это рискованно, — упорствовал Кэдок. — К тому же это потребует от нас усилий и времени и отвлечет нас от основной работы. И будут ли силы, о которых вы говорите, г-гарантировать безопасность?
— Без сомнения. Потому что если ничего не делать, риск будет неизмеримо больше.
— А если потерпим поражение? Мы ведь потерпели поражение в Исе. Добычу у них отобрали, зато потери понесли и главной цели не достигли. Грациллоний сам мне об этом говорил. Король скоттов Ниалл жив и… может совершать новые злодеяния.
— Ему недолго осталось, — заявил Руфиний. — Клянусь. После того зла, что он сделал Грациллонию и королевству, ему не жить.
Кэдок внимательно посмотрел на него:
— Вы очень заботитесь о Грациллонии. Словно это самое главное в вашей жизни.
— Он мой хозяин, — отрезал Руфиний. — Ну, так как тебе моя идея? Не думаю, что ты ответишь сразу. Но все же, как она тебе на первый взгляд?
Кэдок покачал головой и устремил взгляд вдаль.
— Похоже, это единственная наша надежда, — ответил он тихо. — Да поможет нам Бог.
VII
Брачный контракт заключили на пороге дома Апулея, чтобы все жители, устроившие себе по этому поводу выходной, могли быть свидетелями. Затем свадебная процессия направилась в церковь. Епископ благословил молодых, после чего состоялась месса, освятившая союз. Грациллонию пришлось дожидаться в ризнице: он не имел права на участие в Таинстве. Верании это причинило боль, тем не менее после церемонии она вышла к нему, сияя от счастья.
Затем многочисленные гости направились к старой даче. Впереди шли молодые с зажженными факелами, за ними — народ. Зазвучали арфа и рожок, послышалось пение, зазвенел смех. Под ярким солнцем факелов было почти не видно. На фоне вечно-зеленых растений красные, коричневые и золотые листья выглядели особенно нарядно. Перелетные птицы к тому времени уже улетели, а черные дрозды, воробьи и вороны разлетелись, напуганные поднявшимся шумом. Только ястреб в небе распустил великолепные крылья, которые, впрочем, были не ярче волос Верании. Из-под гирлянды осеннего крокуса выбивались непослушные локоны. Она откинула с лица фату цвета осеннего кленового листа и шла, крепко держась за руку Грациллония.
На лужайку возле дома выставили столы с угощением, чтобы простой народ мог повеселиться и выпить за здоровье молодых. Близкие друзья и родственники собрались в доме, чисто выметенном и украшенном ветками можжевельника, рябины и орешника.
Грациллоний подумал мельком, что дом этот как бы отрицал любое упоминание о Руне, бедной Руне. Не был сегодня этот дом и базиликой. Сегодня он снова стал родовым поместьем Апулея, принявшим его в свою семью.
Угощение не было обильным — этого не позволили бы скудные средства тестя и зятя — и все же все было сделано отлично. Белоснежная скатерть, красивая старинная посуда, превосходные кушанья. Гости от души веселились. Музыканты играли, гости смотрели представление с классическими танцами и оживленно беседовали. В атриуме стало жарко, и новобрачные терпеливо ждали.
