Джейни осторожно въезжает на подъездную дорожку к дому
Кейбела. Он заруливает следом, выскакивает из машины, забирает с сиденья рюкзак
и аккуратно, без хлопка, закрывает дверь. Раздается добротный, качественный
щелчок.
— До чего мне нравится этот звук, — говорит он с
придыханием. — Ну да ладно. Иди за мной.
Он открывает шаткую дверь гаража, которая стонет и
скрежещет, включает свет и берет Джейни за руку. В гараже идеальный порядок.
Приятно пахнет скошенной травой и бензином. Рядом с дверью, ведущей в дом,
висит скейтборд Кейбела. Джейни дотрагивается до него, улыбаясь.
— Помнишь? — спрашивает она. — Ты тогда
здорово мне помог. Я в тот вечер думала, никогда не дойду до дома.
— Такое не забывается. Ты заехала ручкой двери
спортзала прямо мне под дых.
— Так это был ты?!
Он смотрит на нее с покровительственной улыбкой.
— А кто же еще?
Они заходят в дом.
Он небольшой. Чисто прибрано, но все далеко не новое.
Когда они направляются на кухню, Джейни ощущает укол страха.
Она уже видела это место в его сне. Этот стол. И стулья.
— Джейни, — почти неслышно говорит он.
Она поднимает глаза. Потолочный вентилятор на месте.
— О господи.
Джейни поворачивается, смотрит туда, где должна быть
парадная дверь, куда входил мужчина средних лет. Она бросает рюкзак на пол,
закрывает глаза и прячет лицо в ладонях.
Кейбел берет ее за плечи.
Обнимает.
Гладит по волосам.
Шепчет в самое ухо, так что она чувствует движение его губ.
— Его здесь нет. Это просто сон. Ничего этого не было.
Никогда.
Эти слова проникают ей в самую душу. Она убирает ладони с
лица и кладет ему на плечи, на грудь. Легкими движениями ощупывает ее, гадая,
есть ли шрамы под одеждой. Была ли в том сне хоть доля правды. А потом он
целует ее в шею, и она поворачивается к нему, ищет губами его губы, проводит
кончиками пальцев по линии подбородка, целует его со все большей страстью, и
вот уже соприкасаются их языки, и все крепче прижимаются друг к другу тела,
дрожащие, словно у несчастных заблудившихся детишек, которые так нуждаются в
том, чтобы кто-то их приласкал. В том, чтобы почувствовать рядом кого-то
близкого, доброго, сильного, того, кто может помочь. Они дышат прерывисто.
Тяжело. Пальцы впиваются в ткань.
Но вот их движения становятся медленнее, и наконец они
замирают.
Переводят дух.
А потом кто-то из них — или оба — всхлипывает.
Мгновение они стоят неподвижно, приходят в себя.
Потом он находит ее пальцы, сплетает со своими и ведет ее в
гостиную.
На журнальном столике стопка книг.
Кейбел смотрит на Джейни.
— Ну вот, — говорит он ей, и голос у него
дрожит. — Тебе ведь знакомы эти книги?
— Да, — отвечает она, опускается на колени возле
столика и откладывает в сторону книги о сновидениях.
— Я практиковался, — говорит он. — Надеялся.
«И видел сны», — мысленно добавляет она.
— Расскажи мне.
Он садится рядом, прихватив два стакана пепси, и извиняется,
что в доме нет ничего крепче.
— Ну так вот, я прочел эту книжку о толковании снов и
научился видеть во сне то, что хочу.
Джейни улыбается.
— А! Я это тоже умею.
— Отлично.
Тон у него деловитый.
— А как насчет Клиники сна?
— Ух! Сначала я решила, что идея просто супер, только
на деле все обернулось иначе. Я туда пришла, оказалась в чьем-то сне, и тут
лаборантка открыла дверь палаты — и я вышла оттуда.
Джейни помедлила.
— Я угодила в сон мистера Эбернети. Знаешь, у меня не
было ни малейшего желания узнавать, что этот деревенщина видит во сне.
Кейбел едва не поперхнулся пепси.
— Правильное решение.
Мгновение он хмурится, задумавшись, потом машет рукой.
— Нет, в самом деле правильное.
— Что ты имеешь в виду?
— Не важно. Так вот, сначала я пытался сделать так,
чтобы во сне объяснить тебе что-то. Но у меня не получалось: слишком много…
Он смотрит на нее искоса.
— Слишком много я говорил лишнего. Гораздо больше, чем
хотел сказать. Контролировать это мне не удавалось.
Он устраивается поудобнее.
— Короче говоря, ничего у меня не выходило как следует.
Но потом мне пришло в голову записывать свои мысли на бумаге. Я делал это раз
за разом, сначала без толку, но несколько последних ночей стало получаться все
лучше и лучше.
— Но ты не мог сознательно затянуть меня в свой сон. Во
всяком случае, до конца.
— Правильно. Это потому, что я лучше контролирую
ситуацию, когда засыпаю сам. Поскольку знаю: если — когда — я сплю поблизости
от тебя, ты окажешься там.
Джейни закрывает глаза, представляя себе это.
— Ловко придумал, — шепчет она и снова открывает
глаза. — Очень ловко, Кейб.
— Значит, ты прочитала записи в блокноте? —
спрашивает он, слегка краснея.
— Да.
— Все?
Джейни всматривается в его лицо.
— Да.
— И?
— Не знаю, что и сказать, — отвечает она после
некоторой заминки. — Правда. Я в растерянности.
Кейбел берет ее за руку и откидывается на кушетке.
— Мне нужно очень многое тебе объяснить. Послушаешь?
Она глубоко вздыхает и медленно выдыхает. В сознании
всплывают все те причины, по которым она должна его ненавидеть. Дает о себе
знать и инстинкт самосохранения. Ей не хочется начинать все заново, опять
переживать ощущения вроде тех, что испытываешь на американских горках.
— Ладно, — говорит она наконец, — только мне
трудно представить, чтобы я поверила хоть одному твоему слову. Ты ведь врал мне
без зазрения совести с самого начала, Кейб. Даже раньше.
У нее перехватывает горло.
Она отводит глаза.
Забирает у него свою руку.
И неожиданно встает.
— Где туалет? — спрашивает она сквозь зубы.
— Черт, — бормочет Кейбел. — За кухней,
первая дверь направо.
Она находит нужную дверь, склоняется над раковиной, потом
сморкается и присаживается на краешек унитаза, чтобы собраться с мыслями. А
собравшись, признает, что она таки оказалась на американских горках и сидит в
передней тележке.
