— Как там наши дела, Петр? — Откинувшись на высокую спинку, и пригубив благородного горячительного, поинтересовался Воронин.
— Пока все по плану.
— Петр, мне не очень нравится твоя привычка, по поводу и без повода вставлять это «пока». Либо все идет нормально, либо нет.
— Борис Викторович, я не могу поручиться за различные случайности, из‑за которых способна развалиться самая продуманная комбинация.
— Ты не сносен, Петр.
— Отчего же вы не рассчитаете меня?
— Пока ты ни разу меня не подвел.
— Пока…, — многозначительно посмотрев на своего работодателя, произнес крепыш.
— Все, сдаюсь. Уел, — Воронин шутливо поднял кверху левую руку, не имея возможности задействовать правую в которой находилась рюмка.
— Борис Викторович, разрешите вопрос?
— Вот за что я тебя ценю, Петр, так это за то, что ты сначала исполняешь, а потом спрашиваешь. Правда, дело еще не закончено, но я так понимаю, что все уже на позициях. Нус, я слушаю.
— А обязательно было действовать так радикально?
— С этим, по другому нельзя. Не понимаешь. Ладно. Ты знаешь откуда у него это прозвище, «бульдог»?
— Странно было бы, если бы к нему приклеилось другое, при его‑то внешности.
Ничего удивительного в неосведомленности подручного хозяин кабинета не было. Он был организатором мероприятий щекотливого характера и с этим справлялся просто замечательно. Информацию же добывали и обрабатывали совсем другие люди. Петр был талантлив в другом — быстро и четко выполнить команду «фас». А Воронин привык использовать сильные стороны своих подчиненных.
— Да–а, Буров явно не красавец и что‑то такое в его облике есть, — согласился с гостем, Борис Викторович, — Но ты не прав. Погрузнел и заимел свои щеки он гораздо позже, чем к нему приклеилось это прозвище.
— Подразумевается «бульдожья хватка»?
— Именно. Это очень опасный противник. За его спиной не одна горячая точка. Понимаю, что ты хочешь сказать, но я вовсе не о его боевом опыте, хотя он и изрядный. Главное, что он почерпнул в своем военном прошлом — решительный характер, способность быстро оценивать обстановку и действовать. Подчас жестко и беспринципно. Так вот, «бульдогом» его прозвали еще когда он был стройным звонким и прозрачным и именно, что за хватку. Попробуй мы ему пригрозить и он начал бы действовать.
— Но это могли бы сделать другие. Мало ли народу может угодить под раздачу благодаря его затее. Да тот же бывший глава города, которому точно в этом случае не избежать головной боли. Партия, партией, но когда вскроются такие злоупотребления, мало не покажется.
— Могли бы и другие. Ну и где тогда наш интерес? Не хотят сами, тогда мы поможем, а заодно и наваримся. Сэкономленная парочка другая миллионов евро нам никак не помешают. Ты ведь в курсе, что у меня в этом городе появились собственные интересы?
— Теперь да.
— Ну вот. А этот борец за народные интересы мне там вовсе ни к чему.
— Ну можно было бы копнуть в его прошлом. У нас нет безгрешных миллионеров. Что‑нибудь да накопали бы. Это он сейчас борец за светлое будущее, а что там было в прошлом, еще как посмотреть.
— Тут два момента. Время и деньги.
— Процесс затянется и вы ничего на этом не поимеете.
— И ты тоже, Петр. Но есть и третий момент. Если он докопается, что за этим стою я… Я тебе говорил, что он может действовать быстро и жестко? Кстати, действуя именно так, я еще и предполагаемого конкурента подставлю. И все будет выглядеть так, словно я пришел на освободившуюся поляну. Чистенький и непорочный. Недвижимость выкуплю у своих же подставных, ненужную продам, но уже по другой цене, когда рынок придет в норму.
— А вы уверены, что ваш конкурент его сам бы не убрал.
— Уверен. Он как раз и пошел по тому пути, который предложил ты. Время в запасе у него пока есть. Первыми под раздачу попадут рыбешки помельче. И он гад такой может успеть. Вроде у него уже что‑то там вытанцовывается. Не безгрешный наш «бульдог», совсем не безгрешный, но грехи умеет прятать очень глубоко.
— А что именно, если не секрет?
— Не секрет, но уже не имеет никакого значения. Если сработаешь как по маслу.
— А если смерть Бурова ничего не остановит?
— Еще как остановит, Петр. Россия своеобразная страна. Здесь никак не могут обойтись без лидера. Обязательно должен быть кто‑то, кото будет толкать, тянуть и тащить.
— Но если они успеют подать иск…
— То проще простого убедить юриста отказаться от дела. Это никак не откликнется на его репутации. А другой, немного перетасует документацию и с успехом проиграет дело. Мы еще и доброе дело сделаем. Спасем трех предпринимателей от неминуемого разорения.
В этот момент зазвонил телефон Петра, который тот от нечего делать медленно вращал в руках. Он взглянул на экран, потом многозначительно взглянул на Бориса Викторовича. Отжал кнопку и поднес трубку к уху.
— Слушаю.
* * *
Ого. Это он конкретно засиделся. Время уже ближе к полуночи. А точнее, двадцать три сорок семь. Хм. Ну и какая собственно разница. Зря он так. Завтра, ну да все еще завтра, дел невпроворот. Да и не забыть бы, чтобы Евдокимов в обязательном порядке выяснил, кто это там так активно занялся недвижимостью. Хоть знать с кем бодаться. Наверняка Аванесов. Случись Бурову победить и тот пострадает больше всех.
На улице моросил теплый летний дождь. Но несмотря на это ему удалось разобраться со стоявшей весь день духотой и принести с собой прохладу. Сергей Иванович остановился при входе все еще укрытый козырьком, с которого стекала вода и с легким шумом по водосточным трубам, сбегала на решетку ливневки. Перед ним пролегла блестящая от влаги в свете фонарей дорожка из желтой тротуарной плитки.
Промокшие деревья, так же поблескивая влажной листвой, тихо шелестят, потревоженные легким ветерком. Они словно живые сейчас перешептываются, общаясь на только им одним понятном языке. Их городок всегда считался зеленым из‑за обилия деревьев, выступающим непреложным обрамлением всех улиц и дворов. Но в последние годы деревьям пришлось изрядно потесниться. Когда‑то заботливо взращенные человеком, теперь они уходили из города под все его же давлением. Пока это не приняло катастрофических размеров. Пока. Но в этом направлении усиленно работают очень многие.
Не отдавая себе отчета он с наслаждением вдохнул всей грудью ночную прохладу и непроизвольно раскинув руки, с удовольствием потянулся. Хорошо. Боже, как же хорошо. А может сейчас взять жену и прогуляться по улицам. Подумаешь дождик. А для чего существуют зонты. Хм. Это если она еще не спит. Да нет, не должна. Решено. Так и сделает. А дела… Господи, как говорится — если у вас болит, то радуйтесь, что болит, потому как не болит только у мертвых. Ну вот. Опять. Да пошло оно все.
