— Ты и в таком виде будешь выглядеть лучше всех, —
заверила его Мелани, заплетая свои волосы в косичку.
Всю дорогу до автобуса Дженет без конца жаловалась: мол,
обращаются с ними безобразно и неужели никто не знает, кто они такие? Сейчас не
важно, кто они такие, возражала Мелани, никому до этого нет дела. Сейчас они такие
же, как все, — всего лишь выжившие в катастрофе люди.
— Не говори так, милая, — ворчливо отозвалась
мать. — Не пристало звезде так рассуждать.
— Я здесь не звезда, мама. Тут всем сейчас глубоко
безразлично, умею я петь или нет. Все устали, напуганы и хотят есть. Всем, как
и нам, хочется домой. Мы ничем не отличаемся от остальных.
— Объясни ей, Мелли, — обратился к ней в это время
один из музыкантов, когда они садились в автобус.
Две девчонки-подростка, услышав ее имя, узнали ее и
закричали. Мелани дала обеим автограф, что самой ей в сложившихся
обстоятельствах показалось просто смехотворным: грязная, в видавшем виды
мужском смокинге и изорванном сценическом наряде — сеточке с блестками, она
ощущала себя кем угодно; только не звездой.
— Спойте нам что-нибудь, — совсем рассмешив ее,
стали упрашивать девочки.
Но петь Мелани наотрез отказалась. Девчонки были совсем юные
и глупые, лет по четырнадцать. Они жили недалеко от церкви и теперь с
родителями отправлялись на этом автобусе в убежище. Девочки рассказали, что
часть их многоквартирного дома обрушилась, а их вызволила оттуда полиция.
Никто, правда, не пострадал, кроме пожилой женщины с последнего этажа — она
сломала ногу. Девчонки щебетали не умолкая.
Через двадцать минут автобус прибыл в Пресидио. Людей проводили
в бывшие ангары воинской части, где Красный Крест установил койки и устроил
столовую. Один из ангаров отвели под лазарет с персоналом из
добровольцев-беженцев, фельдшеров, представителей Национальной гвардии, врачей
и медсестер, а также волонтеров от местных церквей и Красного Креста.
— Интересно, нельзя ли нас забрать отсюда на
вертолете? — сев на койку, проговорила Дженет в ужасе от условий, в
которых придется жить.
Джейк с Эшли отправились за съестным. Пэм предложила и
Дженет принести что-нибудь поесть, раз уж та, по ее словам, буквально валится с
ног от усталости и пережитого стресса, а потому не в силах передвигаться.
Дженет не была дряхлой старухой, но стоять несколько часов в очереди за
какой-то малосъедобной гадостью не желала. Музыканты с администраторами курили
на улице. Потом разошлись и все остальные. Мелани незаметно юркнула в толпу.
Добравшись до стола в центре зала, она негромко обратилась к сидящей за ним
служащей. Женщина в военной форме и солдатских ботинках, сержант запаса Национальной
гвардий, удивленно вскинув глаза на Мелани, тотчас ее узнала.
— Каким, ветром вас сюда занесло? — спросила она с
дружелюбной улыбкой. Имя Мелани она не произнесла. Этого и не требовалось.
— Вчера вечером я давала благотворительный
концерт, — тихо ответила Мелани, широко улыбаясь женщине в военной
форме. — И вот вместе со всеми застряла здесь.
— Чем могу помочь? — Встреча с живой Мелани
привела женщину в восторг.
— Я хотела спросить, чем я могу помочь. — Мелани
решила, что это лучше, чем сидеть сиднем на своей койке, выслушивая жалобы
матери. — Вам нужны волонтеры?
— Насколько я знаю, группа волонтеров работает в
столовой — готовит и подает еду. Прямо по дороге расположен лазарет, но что им
нужно я точно не могу сказать. Хотите, могу посадить вас за стол и подобрать
какую-нибудь работу. Однако если вас узнают, начнется столпотворение.
Мелани кивнула. Она и сама об этом подумала.
— Попробую сначала лазарет. — Этот вариант она
сочла наиболее привлекательным.
— Хорошо. Если ничего не найдете, обращайтесь. С тех
пор как сюда приходят автобусы, здесь просто зоопарк какой-то. Вечером
ожидается еще пятьдесят тысяч человек. Людей сюда свозят со всего города.
— Спасибо, — поблагодарила Мелани и отправилась к
матери. Дженет лежала на своей койке с пакетом печенья в одной руке и
мороженым, которое добыла ей Пэм, в другой.
— Где ты была? — спросила она, поднимая глаза на
дочь.
— Так, смотрела, что да как, — неопределенно
ответила Мелани. — Я скоро вернусь, — сказала она матери и пошла из
зала. Пэм последовала за ней, и Мелани объяснила ассистентке, что пойдет в
лазарет волонтером.
— Ты это твердо решила? — обеспокоилась Пэм.
— Да. Не хочу сидеть сложа руки и слушать нытье матери.
Может, чем и пригожусь.
— Я слышала, у них достаточно людей и из Национальной
гвардии, и из Красного Креста.
— Возможно. Но понимаешь, в этой ситуации лишних не
бывает. А здесь делать, в сущности, нечего, разве что еду и воду раздавать. Я
скоро вернусь. Если нет, найдешь меня там. Лазарет отсюда прямо по дороге.
Пэм, кивнув, вернулась к Дженет, которая объявила, что у нее
разыгралась мигрень, и потребовала аспирина и воды. Все это выдавали в
столовой. Многих от пыли, стресса и нервного перенапряжения мучили головные
боли. И Пэм не была исключением. Но у нее голова болела не столько от пережитого,
сколько от капризов Дженет.
Мелани незаметно покинула здание и, опустив голову, пошла
прочь. Сунув руки в карманы смокинга, она с удивлением нащупала там монетку,
которой не заметила прежде. Вытащила ее на ходу и поднесла к глазам. На монетке
были видны римская цифра I и две буквы — АА. На обратной стороне Мелани
разобрала молитву о спокойствии.
[10]
Резонно предположив, что
монетка принадлежала Эверетгу Карсону, тому фотографу, что отдал ей свой
пиджак, Мелани спрятала ее обратно. Жаль, что нельзя переобуться. Все-таки
тяжело шагать по усыпанной камешками цементной дороге в концертных туфлях на
платформе.
Не прошло и пяти минут, как Мелани уже стояла перед
лазаретом. В больнице работа шла полным ходом. С помощью местного генератора в
помещениях наладили освещение, из запасов Пресидио и из ближайших больниц
завезли аппаратуру. Словом, госпиталь действовал профессионально и слаженно —
мелькали белые халаты, военная форма и нарукавные повязки Красного Креста.
Мелани на минуту почувствовала себя чужой и даже удивилась, как ей только могло
прийти в голову предложить здесь свою помощь.
У входа располагался стол регистрации, где отмечали всех
входящих и выходящих, точно так же как и в том ангаре, где поселили Мелани с
группой. Она спросила военнослужащего за столом, не нужна ли помощь.
— Еще как! — улыбнулся он. У парня был выговор
уроженца Глубокого Юга, а обнажившиеся в улыбке белые зубы напоминали клавиши
рояля. К счастью, Мелани он не узнал. Справившись у кого-то, где нужны
волонтеры, он через минуту вернулся.
