— С ума сойти! — воскликнула Нэнси, трогая брата
за руку. Том обернулся. — Это бесподобно!
— Точно!
До самого антракта Том не сводил с Мелани глаз, а когда
первое отделение закончилось, тут же побежал за кулисы. Он хотел ей сказать,
что она лучшая. Его распирало от счастья, от того, что он здесь, с ней И
слушает самый прекрасный в мире голос. Ему не хватало слов, чтобы передать ей
свои чувства. До чего ж он не похож на мужчин из шоу-бизнеса, думала Мелани. В
нем не было ни капли зависти. Они поцеловались, и Том вернулся в зрительный
зал. Мелани меняла костюм. Переодевание было сопряжено с трудностями. Влезть в
тесное, еще уже, чем предыдущее, платье помогли Пэм и Дженет. После антракта
Мелани выглядела фантастически.
В этот вечер она спела на бис девять композиций. Мелани
всегда исполняла их, чтобы порадовать фанатов. Ее новая песня, посвященная
Тому, была принята публикой на ура и называлась «Когда я тебя нашла». В ней
рассказывалось о первых днях их знакомства в Сан-Франциско, о встречах на
мосту, на пляже и о землетрясении в ее сердце. Том слушал затаив дыхание, на
глазах Нэнси выступили слезы.
— Это о тебе? — шепотом спросила она. Том кивнул,
и Нэнси в изумлении покачала головой. Как бы ни сложилось дальше, стремительное
развитие их отношений напоминало запуск космической ракеты, и пока ничто не
предвещало спада.
После концерта Том с сестрой зашли к Мелани в гримерку и
застали там толпу в несколько десятков человек — фоторепортеров, ассистентку,
мать, друзей, поклонников с поздравлениями, каким-то неведомым способом
пробравшихся за кулисы. Добраться до Мелани не представлялось возможным. В
завершение вечера они поехали ужинать в итальянский ресторан «Спаго», хотя
попали туда уже поздно — время ушло на дорогу. Ужин готовил сам Вольфганг Пак.
[16]
Из ресторана Том с Нэнси отправились домой в Пасадену. Том
поцеловал Мелани на прощание и пообещал вернуться утром. Вечер длился целую
вечность. На улице Мелани ждал белый — в милю длиной — лимузин. Скромным его не
назовешь, но она сегодня — публичная персона. Такой ее Том еще не знал. Ведь он
полюбил совсем другую — скромную и домашнюю Мелани, хотя и эта, конечно, ему
очень понравилась.
Не успела Мелани добраться до дома, как Том уже звонил ей на
сотовый, чтобы в очередной раз повторить, что выступала она блестяще. После
этого концерта, особенно услышав посвященную ему песню, он пополнил ряды ее
фанатов. Песню он считал полноценной заявкой на еще одну «Грэмми».
— Утром буду, — пообещал он. Они старались как можно
больше времени проводить вместе, ведь еще неделя, и она улетит в Лас-Вегас.
— Приедешь — вместе почитаем рецензии. Я это ненавижу.
В них обязательно найдется какая-нибудь гадость.
— Не знаю, к чему можно придраться на этот раз.
— Найдут, не волнуйся, — сказала Мелани, уже имея
за плечами подобный опыт. — Зависть — штука гнусная.
Именно она, а не плохое выступление чаще всего являлась
причиной нелицеприятных рецензий. И тем не менее читать несправедливую критику
было всегда обидно. Иногда, если рецензии отличались откровенной грубостью, а
такое тоже случалось, мать или Пэм прятали их от Мелани.
Приехав на следующий день, Том увидел на кухне заваленный
газетами стол.
— Пока все хорошо, — шепнула Тому Мелани.
Мать с довольным видом передавала ей одну газету за другой.
— Новые песни понравились, — прокомментировала
мать с ледяной улыбкой, скользнув взглядом по Тому. Даже она не могла не
признать, что посвященная ему песня действительно удалась.
В целом отзывы о выступлении оказались самыми
положительными. Концерт произвел фурор, суливший успех ее гастрольному турне и
даже ее масштабному шоу в Лас-Вегасе, билеты на которое, как и на концерт в
«Голливуд Боул», разошлись в момент.
— Ну что, детки, какие у вас на сегодня планы? —
поинтересовалась Дженет, с довольным видом глядя на них, словно это она вчера
пела на сцене. К Тому она обращалась в первый раз. Кризис в их отношениях,
похоже, благополучно миновал, хотя причины тому Мелани не знала. Может, мать
просто благодушно настроена, а может, наконец поняла, что Том не помеха карьере
Мелани. Напротив, он поддерживал ее во всем.
— Хочу отдохнуть, — сказала Мелани. На следующий
день намечалась запись в студии, а еще через день начинались репетиции перед
шоу в Лас-Вегасе. — А что ты сегодня делаешь? — спросила она у матери.
— Пройдусь, пожалуй, по магазинам на
Родео-драйв, — просияла Дженет. Ничто так не радовало ее, как удачный
концерт Мелани и положительные отзывы в прессе на следующий день.
Сегодня она чрезвычайно удивила Тома, не бросив на него
перед уходом злобного взгляда и не хлопнув дверью.
— По-моему, ты наконец принят, — облегченно
вздохнула Мелани. — Должно быть, она решила, что ты не представляешь
опасности.
— Так оно и есть, Мел. Мне нравится то, что ты делаешь.
Вчера вечером ты выступала просто потрясающе. Мне не верилось, что такое
возможно, а уж когда ты спела ту песню, я вообще чуть не умер.
— Рада, что тебе понравилось. — Мелани, усталая,
но счастливая, наклонилась и поцеловала Тома. Ей было всего двадцать, и Тому
она казалась еще красивее, чем прежде. — Вот бы когда-нибудь отдохнуть от
этого хоть немного. Со временем все это приедается, — призналась она, уже
не первый раз говоря об этом. Работа в лазарете Пресидио стала для нее
долгожданным отдохновением.
— Ну может, и получится, — попытался ободрить ее Том,
но Мелани отрицательно покачала головой:
— Мама и мой агент никогда этого не допустят. Запах
успеха кружит им голову. И они будут доить меня, пока я не помру. — В ее
голосе сквозила грусть, и Том, заключив Мелани в объятия, поцеловал ее. Ее
взгляд, как и ее песня, глубоко трогал его душу. Мелани — выдающаяся женщина, а
он, Том, — избранник судьбы, которая преподнесла ему щедрый подарок. День
землетрясения в Сан-Франциско, благодаря которому он встретил Мелани, оказался
самым счастливым в его жизни.
В то время как Дженет просматривала рецензии на концерт
Мелани в Голливуде, Сара с Сетом читали криминальную хронику. Дело Сета все же
попало на страницы сан-францисских газет, хотя, как ни странно, с опозданием.
Сета арестовали несколько недель назад, и до сих пор никто не ухватился за эту
тему. И вот наконец бомба взорвалась, как фейерверк четвертого июля. Материал
попал на страницы газет, появилась публикация даже в Ассошиэйтед Пресс. Похоже,
именно в публикациях нью-йоркских журналистов, освещавших арест Салли и
грядущее судебное разбирательство, промелькнула информация о его подельнике с
Запада, за которую уцепились журналисты Сан-Франциско. Дело Сета, до сих пор
ускользавшее от внимания прессы, теперь занимало первые страницы газет. В
«Кроникл» смаковали каждую пикантную подробность, опубликовали фото Сета и Сары
с недавнего «Бала ангелочков». Сета в прессе не щадили. Журналисты имели в
своем распоряжении полный текст обвинения, знали название хеджевого фонда и все
обстоятельства, приведшие Сета к аресту. Сообщалось, что дом супружеской пары
выставлен на продажу, но есть еще один, на озере Тахо, а также собственный
самолет. Все сводилось к одному — имущество Сета нажито нечестным путем, а сам
он закоренелый мошенник и жулик. Сет был унижен и раздавлен, а Сара к тому же
истерзана. В том, что родители узнают обо всем и на Бермудах, не оставалось
сомнений, раз даже Ассошиэйтед Пресс взялось задело. Уж лучше сразу им
позвонить. Если повезет, она еще успеет им сама все объяснить. Сету легче: его
родителей уже нет в живых. Когда он появился на свет, они были старше родителей
Сары. Она не представляла, как мать с отцом переживут этот позор, тем более что
оба очень любили Сета.
