В Мексике Мелани почувствовала себя гораздо взрослее и
увереннее. Том, два раза приезжавший к ней на выходные, был поражен тем, что
она делает. Мелани уже тянуло домой — она соскучилась по своей работе, по
репетициям, по сцене, при этом она понимала, что должна измениться, должна
научиться принимать самостоятельные решения. Конечно, смириться с этим матери
будет нелегко, но ничего не поделаешь, Мелани тоже пора заняться своей
собственной жизнью. Однако Дженет в отсутствие Мелани дома не сидела: съездила
в Нью-Йорк и даже в Лондон к друзьям, а день благодарения провела в
Лос-Анджелесе. Мелани отметила праздник в Мексике. Она собиралась вернуться
сюда в следующем году и продолжить работу. Словом, поездка удалась во всех
отношениях.
Мелани пробыла в мексиканской миссии дольше, чем
планировала, и приземлилась в лос-анджелесском международном аэропорту за
неделю до Рождества. Аэропорт уже был празднично украшен, так же как, наверное,
и Родео-драйв, подумала Мелани. Счастливую и загорелую, ее встретил Том. За
каких-то три месяца свершилось чудо: ребенок превратился в женщину. Пребывание
в Мексике стало для Мелани своеобразной инициацией. Мать в аэропорт не
приехала, но готовила для нее дома сюрприз-вечеринку, на которую пригласила
всех дорогих сердцу Мелани людей. Мать с дочерью, обнявшись, расплакались от
радости. Мелани поняла, что мать простила ее и нашла в себе силы осознать и
принять случившееся, хотя уже во время вечеринки попыталась обсудить с ней новый
рабочий график. Мелани хотела было по привычке возразить, но тут обе вспомнили,
что наступили новые времена, и разом рассмеялись. Что поделаешь, старые
привычки не желали умирать!..
— Хорошо, мама. Сейчас будь по-твоему. Но в следующий
раз спрашивай меня.
— Обещаю, — с какой-то даже робостью ответила
Дженет.
Обеим предстояло привыкать к новой жизни, в которой все свои
проблемы Мелани готова решать сама, а мать должна понемногу отпускать вожжи.
Обеим это давалось нелегко, но они старались. Время, проведенное врозь, в
некоторой степени помогло им свыкнуться со своими ролями.
Том праздновал Рождество в семье Мелани. В качестве подарка
он надел ей на палец правой руки кольцо от Тиффани — тонкую полоску крошечных
бриллиантиков, — выбрать которое ему помогла сестра, и Мелани оно очень
понравилось.
— Я люблю тебя, Мел, — нежно сказал он. В комнату
вошла Дженет в красно-зеленом с блестками рождественском переднике, держа
поднос, на котором стояли высокие стаканы с эгногом.
[19]
Ожидалось еще несколько гостей, и Дженет пребывала в мажорном настроении —
хлопотала и суетилась больше обычного.
— Я тоже тебя люблю, — шепотом ответила Мелани. На
руке у Тома красовались часы от Картье — ее подарок. Но еще большим подарком
ему была сама Мелани. Как же сильно изменилась их жизнь после землетрясения в
Сан-Франциско!
Возвратившись в Лос-Анджелес, Мелани целую неделю
репетировала, готовясь к концерту в «Мэдисон-Сквер-Гарден», который
планировался на канун Нового года. Возвращение Мелани на сцену наделало много
шума. В Нью-Йорк она поехала с Томом, за два дня до концерта. Нога совершенно
зажила. Уже три месяца как Мелани носила босоножки.
На Рождество Сара привезла детей к Сету. Он предложил сам
заехать за ними, но она отказалась. Последнее время в его присутствии она стала
испытывать какую-то неловкость. Она все еще пребывала в растерянности, не зная,
что делать. И несколько раз обсуждала свои проблемы с Мэгги. А та напомнила ей,
что прощение — это Божья благодать, однако, как Сара ни старалась, не могла
заставить себя простить Сета. Несмотря на это, она по-прежнему соблюдала клятву
«хранить верность в счастье и в несчастье», но теперь уже не знала, что
чувствует по отношению к мужу. Не в силах переварить случившееся, она жила
словно в оцепенении.
Она отпраздновала Рождество с детьми в Сочельник. Утром они
бросились к своим чулкам и, достав оттуда подарки Санта-Клауса, принялись их распаковывать.
Самое большое удовольствие Оливер получал, разрывая обертку, а Молли
интересовали сами подарки Санта-Клауса. Проверив оставленное для него накануне
угощение, они обнаружили, что Санта-Клаус выпил почти все молоко и съел
печенье, а его олень Рудольф сгрыз все морковки, хотя ни Санта-Клауса, ни его
оленя никто не видел.
Соблюдать привычные рождественские ритуалы без Сета было
тяжело. Но заставить себя пригласить его Сара не могла, и Сет уверял, что все
понимает. Он лечился у психиатра от постоянных приступов беспокойства и
принимал антидепрессанты, а Сара испытывала угрызения совести: будь она рядом,
возможно, смогла бы чем-то ему помочь. Но Сет ей стал чужим, хотя она
по-прежнему его любила. Чувствовать это было странно и мучительно.
Открыв дверь и увидев на пороге Сару с детьми, Сет улыбнулся
и пригласил их войти. Сара отказалась — она спешила на встречу с подругами. Они
с Мэгги собирались сходить в ресторан отеля «Сан-Франциско». Сара пригласила ее
именно туда, потому что отель располагался недалеко от нищего квартала Мэгги —
это был совсем другой мир.
— Ну как дела? — спросил Сет, когда Оливер потопал
вперед.
Мальчик уже начал ходить. Молли тоже бросилась к елке за
подарками. Сет купил ей розовый трехколесный велосипед, куклу с нее ростом и еще
много всякого. С деньгами у него, как и у Сары, было туго, но он в отличие от
жены привык их транжирить. Сара теперь старалась экономить. Тратила зарплату и
то, что Сет ей давал на детей, с оглядкой. Помогали родители. Они пригласили ее
на праздники к себе, но Сара предпочла остаться дома, чтобы не разлучать детей
с отцом. Ведь это Рождество могло стать его последним праздником на свободе, и
Саре не хотелось лишать его детей, а детей — отца.
— Нормально, — ответила Сара и заставила себя
улыбнуться — все-таки праздник.
На самом деле от их отношений остались лишь обломки. Оба это
понимали. В глазах Сары отражалось горькое разочарование от жестокого
предательства, так неожиданно открывшегося. Сара до сих пор не понимала причину
случившегося и по-прежнему корила себя за то, что не смогла вовремя распознать
в Сете то, что роднило его с людьми вроде Салли, а ей было абсолютно чуждо. И
это пугало. С ней под одной крышей жил чужой человек. Знакомиться с ним теперь
было поздно, да она и не хотела. Этот чужак сломал ей жизнь. И теперь она
медленно, но верно снова выстраивала ее — сама. За ней начали ухаживать
мужчины, они назначали ей свидания, но это ее не интересовало. Сара продолжала
считать себя замужней женщиной, пока решение о разводе не принято. Она отложила
его до окончания суда, если только оно само не придет к ней раньше
ослепительной вспышкой. Они с Сетом все еще продолжали носить обручальные
кольца, по крайней мере пока.
Сет вручил ей подарок. Сара тоже кое-что ему приготовила —
купила кашемировую куртку и несколько свитеров. Сет подарил прекрасный норковый
полушубок, как раз такой нравился Саре. Полушубок оказался великолепный,
темно-коричневого цвета. Распаковав подарок, Сара тут же его надела и
поцеловала Сета.
